— Стало быть, вы считаете, что мы жулики?
— А кто теперь не жулик, скажем так? — вопросил Лисов. — Все помаленьку тянут лишнее, потому что иначе не прожить. Кто квартиры грабит, кто прохожих, кто с завода автоматы уносит, кто мясо. Одни кошельки вынимают, другие заводы прихватизируют. Одни взятки берут, другие налогов не платят. Все помаленьку жулят.
— Стало быть, и вы тоже?
— А куда я денусь? Тоже делаю кое-что не по совести. Грешен! Но чуток поменьше других. И не во зло людям. Здесь, на Порченой, со злом нельзя жить. Понимаешь?
— Не очень. Я вот вчера думал, отчего «Бураны» не заводились? Вы сказали, что мы со злом пришли… Ну, сказал я правду, что мы не геофизики — подумаешь, покаяние! — а «Бураны» завелись. Неужели этот ваш здешний Хозяин, который распоряжается, работать моторам или нет, такой наивный парень?
— Понимаешь, теза, это не он наивный, а ты. Во-первых, потому что думаешь, будто тут кто-то живет и всем командует. Леший или Баба-Яга, что ли? Нету их, я точно знаю. Уж таких, как в сказках, обязательно. Но есть что-то, что здешние законы установило. Непохожие на обычные. Я даже на карте могу точно показать границу, где они кончаются. А во-вторых, учти: вас покамест сюда только впустили. А вот выпустят или нет — это я не знаю. Здесь ведь немало народу пропало, знаешь ли… И начисто пропало, бесследно, учти… Некоторых находили мертвыми, других — дурными, а третьи — как сгинули. След обрывается — и все. Понял?
— Я, Дмитрий Петрович, про это читал в записках у тех, кто фильм снимал. Там есть показания такого Леонтия Кислова…
— Деда Лешки?
— Леонтия Савельевича, вообще-то…
— Ну-ну, он это и есть. Дед Лешка после моего деда здесь промышлял. Хотя и старше его был лет на пятнадцать, а пережил о-го-го на сколько. Знаешь, когда помер? В семьдесят втором году, семи лет до сотни не дожил. Так чего он этим чекистам наговорил?
— Сказал, что три раза был в «Котловине», в декабре 1915-го, в мае 1926-го и в октябре 1930-го. Сказал, что видал «длинных черных», таких, как в фильме; про то, как в «Котловине» «пузырь» видел, тоже упомянул…
— А про то, как с «длинными» на Луну летал, не рассказывал?
— Нет, там это не записано. Может, это было позже, когда экспедиция уже уехала?
— Да нет, дед Лешка говорил, что это еще до гражданской было. Конечно, его у нас многие записным вралем считали. Когда летом по сено ездили или в сезон, когда в избушке ночевали, — много рассказывал. Иногда — приняв, иногда — по-трезвому. Я-то тоже думал, что он врет. Но когда первый раз с ним сюда попал, понял: он всю правду говорит, только кривляется, чтоб его всерьез не приняли.
— Так он действительно с «длинными» на Луну летал? Лисов усмехнулся и сказал:
— Меня тогда и в проекте не было. Не сопровождал. Но потом, когда прикинул, что он про Луну рассказывал, с книжками сравнил и с тем, что наши
«луноходы» наснимали, уловил: он это вживую видал. Потому что в те годы,когда он про все это рассказывал, ни книжек, ни фильмов про настоящую Луну еще не было. Понимаешь?
— И сколько он там пробыл?
— Это не слышал. От бабки знаю, что дед Лешка японскую войну отвоевал всю да еще до того четыре года в армии отслужил. Его там ранили. Крест имел за Порт-Артур, в плену сидел. В самом начале германской войны его не призвали, а в пятнадцатом — потянули. А он взял да и удрал в тайгу. Бабка говорила, будто он военкому, по-тогдашнему воинскому начальнику, прямо сказал. «На хрен мне эта заваруха, я уже одну войну отломал». Вроде бы стражники ездили искали — не нашли. И вернулся только в восемнадцатом. Где был, что делал — никто не знал. А он, когда спрашивали, хихикал. «На Луне жил, между небом и землей». Три года! Сейчас сколько космонавты самое большее летали?
— Год, по-моему, один просидел. Если не за два раза… Не помню точно.
— А деда Лешки три года не было. Охотников тогда, бабка говорила, хоть и поубавилось, но навовсе они не исчезли. И даром что тайга большая, запросто найдут, кто куда подался. Тут ведь не проживешь, если избушек не знаешь. И летом-то сдохнуть можно, а зимой — и вовсе. Ну а кто избушки знает, тот для промысловиков на виду. У каждого своя стоит. Если кто по случаю зайдет, когда хозяин сетки ставит или капканы проверяет, погреться или передохнуть — его знать будут. Сейчас все уже не так, но тоже еще блюдем помаленьку. Соль, спички, крупку оставляем, в НЗ для пришлого.
— Стало быть, деда Лешку три года «длинные» у себя держали?
Мне как-то не по себе стало. Хотя и на вранье похоже, причем и Леонтий мог наврать, отсидевшись где-нибудь, и бабка могла напутать, и нынешний Лисов мог на нас, дураков, страх нагонять…
— Это я тебе, теза, отвечу так. не знаю. За что купил, за то и продал.
— Ладно, Дмитрий Петрович, — сказал я, — что-то мы все о делах давнишних рассуждаем. А вы нам про нынешние дела в «Котловине» расскажите…
Я исподволь ощущал, что Лисов говорит охотно, но все время колеблется, не хочет говорить самого главного. Хотя чего уж занятней, казалось бы: Леонтий Кислов побывал на Луне раньше штатников на сорок четыре года, да и притом просидел там три года, уклоняясь от мобилизации на первую мировую… Дождался Советской власти и вернулся. Эх, где ж был советский агитпроп! Впрочем, почему Кислов не стал чекистам рассказывать про свое «лунное дезертирство», я догадывался. Не хотел в немецкие шпионы угодить. Знать бы, кто такой был «источник „Стриж“! Он-то наверняка четко знал, что да как… Все записывал, стукачок!
— Вот тут-то, паря, и надо думать. Сначала, если уж завели разговор, должен мне честно, от и до сказать, на кой ляд вам эта самая «Котловина» сдалась? Не от любопытства справляюсь, а просто не зная, чего вам здесь надо, могу и вам невзначай навредить, и себе жизнь сократить. Ты фильм «Сталкер» видал?
— И даже книжку читал, только забыл, как называется.
— Книжку я не читал, а фильм видел. Так вот, я — не сталкер. Сталкер, как по фильму, сам ни хрена не знает, куда ведет и что там будет. Короче, сталкивает, как кутят в воду: утопнут или не утопнут — наплевать. А я — промысловик. От слова «промысел». Я здесь пух беру. Двадцать третий год уже. И знаю, как тут и что. Уловил?
— Уловил. И вообще-то всегда знал, что «промысел» — это слово многозначное. Есть Промысел Божий, а есть — воровской.
— Правильно. Именно поэтому я и хочу знать точно, что вы отсюда хотите забрать и на какое дело употребить. Здесь много чего лежит. Но не все в руки дается, между прочим. Про стекло, которое все делает вечным, ты уже знаешь, в кино видел. Но есть и того сильней вещи. За некоторые не только руками браться опасно, но и глядеть на них нельзя. А есть такие, что для одного совсем безопасны, а другою — уморят. Есть и такие штуки, которые для самого безопасны, а другим могут страшные беды натворить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
— А кто теперь не жулик, скажем так? — вопросил Лисов. — Все помаленьку тянут лишнее, потому что иначе не прожить. Кто квартиры грабит, кто прохожих, кто с завода автоматы уносит, кто мясо. Одни кошельки вынимают, другие заводы прихватизируют. Одни взятки берут, другие налогов не платят. Все помаленьку жулят.
— Стало быть, и вы тоже?
— А куда я денусь? Тоже делаю кое-что не по совести. Грешен! Но чуток поменьше других. И не во зло людям. Здесь, на Порченой, со злом нельзя жить. Понимаешь?
— Не очень. Я вот вчера думал, отчего «Бураны» не заводились? Вы сказали, что мы со злом пришли… Ну, сказал я правду, что мы не геофизики — подумаешь, покаяние! — а «Бураны» завелись. Неужели этот ваш здешний Хозяин, который распоряжается, работать моторам или нет, такой наивный парень?
— Понимаешь, теза, это не он наивный, а ты. Во-первых, потому что думаешь, будто тут кто-то живет и всем командует. Леший или Баба-Яга, что ли? Нету их, я точно знаю. Уж таких, как в сказках, обязательно. Но есть что-то, что здешние законы установило. Непохожие на обычные. Я даже на карте могу точно показать границу, где они кончаются. А во-вторых, учти: вас покамест сюда только впустили. А вот выпустят или нет — это я не знаю. Здесь ведь немало народу пропало, знаешь ли… И начисто пропало, бесследно, учти… Некоторых находили мертвыми, других — дурными, а третьи — как сгинули. След обрывается — и все. Понял?
— Я, Дмитрий Петрович, про это читал в записках у тех, кто фильм снимал. Там есть показания такого Леонтия Кислова…
— Деда Лешки?
— Леонтия Савельевича, вообще-то…
— Ну-ну, он это и есть. Дед Лешка после моего деда здесь промышлял. Хотя и старше его был лет на пятнадцать, а пережил о-го-го на сколько. Знаешь, когда помер? В семьдесят втором году, семи лет до сотни не дожил. Так чего он этим чекистам наговорил?
— Сказал, что три раза был в «Котловине», в декабре 1915-го, в мае 1926-го и в октябре 1930-го. Сказал, что видал «длинных черных», таких, как в фильме; про то, как в «Котловине» «пузырь» видел, тоже упомянул…
— А про то, как с «длинными» на Луну летал, не рассказывал?
— Нет, там это не записано. Может, это было позже, когда экспедиция уже уехала?
— Да нет, дед Лешка говорил, что это еще до гражданской было. Конечно, его у нас многие записным вралем считали. Когда летом по сено ездили или в сезон, когда в избушке ночевали, — много рассказывал. Иногда — приняв, иногда — по-трезвому. Я-то тоже думал, что он врет. Но когда первый раз с ним сюда попал, понял: он всю правду говорит, только кривляется, чтоб его всерьез не приняли.
— Так он действительно с «длинными» на Луну летал? Лисов усмехнулся и сказал:
— Меня тогда и в проекте не было. Не сопровождал. Но потом, когда прикинул, что он про Луну рассказывал, с книжками сравнил и с тем, что наши
«луноходы» наснимали, уловил: он это вживую видал. Потому что в те годы,когда он про все это рассказывал, ни книжек, ни фильмов про настоящую Луну еще не было. Понимаешь?
— И сколько он там пробыл?
— Это не слышал. От бабки знаю, что дед Лешка японскую войну отвоевал всю да еще до того четыре года в армии отслужил. Его там ранили. Крест имел за Порт-Артур, в плену сидел. В самом начале германской войны его не призвали, а в пятнадцатом — потянули. А он взял да и удрал в тайгу. Бабка говорила, будто он военкому, по-тогдашнему воинскому начальнику, прямо сказал. «На хрен мне эта заваруха, я уже одну войну отломал». Вроде бы стражники ездили искали — не нашли. И вернулся только в восемнадцатом. Где был, что делал — никто не знал. А он, когда спрашивали, хихикал. «На Луне жил, между небом и землей». Три года! Сейчас сколько космонавты самое большее летали?
— Год, по-моему, один просидел. Если не за два раза… Не помню точно.
— А деда Лешки три года не было. Охотников тогда, бабка говорила, хоть и поубавилось, но навовсе они не исчезли. И даром что тайга большая, запросто найдут, кто куда подался. Тут ведь не проживешь, если избушек не знаешь. И летом-то сдохнуть можно, а зимой — и вовсе. Ну а кто избушки знает, тот для промысловиков на виду. У каждого своя стоит. Если кто по случаю зайдет, когда хозяин сетки ставит или капканы проверяет, погреться или передохнуть — его знать будут. Сейчас все уже не так, но тоже еще блюдем помаленьку. Соль, спички, крупку оставляем, в НЗ для пришлого.
— Стало быть, деда Лешку три года «длинные» у себя держали?
Мне как-то не по себе стало. Хотя и на вранье похоже, причем и Леонтий мог наврать, отсидевшись где-нибудь, и бабка могла напутать, и нынешний Лисов мог на нас, дураков, страх нагонять…
— Это я тебе, теза, отвечу так. не знаю. За что купил, за то и продал.
— Ладно, Дмитрий Петрович, — сказал я, — что-то мы все о делах давнишних рассуждаем. А вы нам про нынешние дела в «Котловине» расскажите…
Я исподволь ощущал, что Лисов говорит охотно, но все время колеблется, не хочет говорить самого главного. Хотя чего уж занятней, казалось бы: Леонтий Кислов побывал на Луне раньше штатников на сорок четыре года, да и притом просидел там три года, уклоняясь от мобилизации на первую мировую… Дождался Советской власти и вернулся. Эх, где ж был советский агитпроп! Впрочем, почему Кислов не стал чекистам рассказывать про свое «лунное дезертирство», я догадывался. Не хотел в немецкие шпионы угодить. Знать бы, кто такой был «источник „Стриж“! Он-то наверняка четко знал, что да как… Все записывал, стукачок!
— Вот тут-то, паря, и надо думать. Сначала, если уж завели разговор, должен мне честно, от и до сказать, на кой ляд вам эта самая «Котловина» сдалась? Не от любопытства справляюсь, а просто не зная, чего вам здесь надо, могу и вам невзначай навредить, и себе жизнь сократить. Ты фильм «Сталкер» видал?
— И даже книжку читал, только забыл, как называется.
— Книжку я не читал, а фильм видел. Так вот, я — не сталкер. Сталкер, как по фильму, сам ни хрена не знает, куда ведет и что там будет. Короче, сталкивает, как кутят в воду: утопнут или не утопнут — наплевать. А я — промысловик. От слова «промысел». Я здесь пух беру. Двадцать третий год уже. И знаю, как тут и что. Уловил?
— Уловил. И вообще-то всегда знал, что «промысел» — это слово многозначное. Есть Промысел Божий, а есть — воровской.
— Правильно. Именно поэтому я и хочу знать точно, что вы отсюда хотите забрать и на какое дело употребить. Здесь много чего лежит. Но не все в руки дается, между прочим. Про стекло, которое все делает вечным, ты уже знаешь, в кино видел. Но есть и того сильней вещи. За некоторые не только руками браться опасно, но и глядеть на них нельзя. А есть такие, что для одного совсем безопасны, а другою — уморят. Есть и такие штуки, которые для самого безопасны, а другим могут страшные беды натворить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148