Она, правда, по-РУсски не говорила, поэтому Грише пришлось переводить с португальского, но в общем и целом обеих дам удалось экипировать от и до, причем все подошло по размерам.
Потом все по очереди отмылись, и Женьку отмыли. Выясниось, что младенец пропылился намного меньше остальных и же почти не опрел после своего путешествия с приключениями.
Ужинала Лида, можно сказать, в полусонном состоянии и едва добравшись до комнатушки, где ей приготовили постель-комната предназначалась для служанки, которой в данном хозяйстве не было, — она тут же сомкнула глазки и засопела, спрятав, однако, драгоценный тюбик под подушку и для верности зажав его в ладони. Ни Маше, ни Грише она про тюбик ничего не говорила. Ни о том, что везла его в Москву, ни о том, что его у нее забрали, ни о том, что она его себе вернула, забрав у мертвого Роберта.
Маша, покормив детеныша, тоже спала, правда, не столь безмятежно, ибо знала, что через несколько часов Женечка обязательно написюкает в пеленки и устроит ей побудку.
Что же касается Григория Васильевича, то он, хотя ему тоже отчаянно хотелось спать, вынужден был отправиться на имевшийся в офисе СППК, чтобы связаться с Сергеем Сергеевичем Бариновым.
— Рад тебя видеть, Гришуля! — сказал директор ЦТМО. — Расскажи, расскажи, бродяга, где тебя четверо с лишним суток носило. И желательно поподробнее…
— Пожалуйста, — виновато произнес Гриша, — в общем, в тот день мне утром позвонили из Редонду и сказали, чтоб я срочно приезжал, дескать, есть информация по нашему делу.
— Кто конкретно звонил? — перебил Баринов.
— Барбозу. Он просил, чтоб я вертолетом летел, но Лапы не было, а брать кого-то еще вы запретили.
— Где был Лапа в это время, ты не уточнял?
— По официальным данным, он какой-то коммерческий рейс выполнял, а по неофициальным, самогон возил на нейтральную территорию, сорок ящиков. Для азеведовских «мигарей».
— Ладно, будем считать, что он полезным делом занимался. Дальше!
— Короче, я взял машину попроще и поехал… Шоссе-то числилось свободным!
— Почему один поехал, без охраны?
— Так проще казалось. А потом, охрана все равно не помогла бы, Сергей Сергеевич, там около взвода азеведовцев оказалось. Я объяснил, что являюсь мирным коммерсантом, оружия не имею, еду в Гонсалвиш партию бананов закупать.
— Умнее ничего не придумал?
— Мог бы сказать, что больную тетю еду навещать! — зло умыкнул Климков.
— Только кто бы мне поверил?!
— Как ты думаешь, они конкретно тебя ловили или абы кого, лишь бы белого?
— Конкретно меня. Причем Роберт из азеведовской разведки все время допытывался, зачем я ехал в Гонсалвиш. Стращал, что отдаст контрразведчикам и те меня ломать начнут. Ну, и конечно, требовал, чтоб я сделал перед камерой обращение к отцу, а заодно и на вас бочек накатил.
— Отца не уведомлял еще, кстати?
— Нет. Я даже не знаю, где он сейчас.
— В Москве встретитесь. Только ты ему о своих приключениях особо не распространяйся, ладно? Дедуля в летах, не дай бог, разволнуется. А у него два инфаркта уже было, сам должен понять… Продолжай!
— Через день Машу с Женькой привезли, и в тот же день нас перевели на фазенду генерала Азеведу, там уже была Лида… очень бойкая такая. По-моему, она должна была Роберта осведомлять, но вместо этого устроила нам побег на манер Голливуда.
— Побег мог быть подстроен?
— Вряд ли, Сергей Сергеевич. Слишком много нюансов, которые сценарием не предусмотришь. Опять же она самого Роберта застрелила и захватила у него микрокомпьютер, в котором много ценной информации. В том числе по тому делу, из-за которого я в Гонсалвиш ездил.
— Полезно. Не забудь его привезти и постарайся, чтоб из него ничего не стерлось. Ты меня понял? — Конечно.
— Сейчас я тебе покажу шесть фото, если среди них будет Роберт — наведешь курсор мыши и сделаешь дабл-клик.
На мониторе вместо Баринова появились шесть фотографий белых людей в камуфляжной форме. В середине нижнего ряда Гриша легко опознал Роберта и дважды нажал левую кнопку мыши.
— Абсолютно уверен? — спросил профессор, снова возникав на экране. — Четверо суток с, этим гадом общался. Забыть трудно. Как помню, как он нам всякие ужасы на видео показывал — до сих пор мороз по коже.
— Эта самая девушка, Лида, всегда с вами искренне разговаривала? Не доводилось ее ловить на вранье?
— Пока мы жили на фазенде Азеведу, она говорила то что должен был слышать Роберт. Там ведь и подслушка стояла, и телекамеры. Назвалась бизнесменской дочерью, студенткой, кажется, себя объявила, активно агитировала, чтоб мы согласились видеозапись сделать, но при этом втихаря передала нам записку, где сама созналась, что работает на Роберта, и сообщила что в комнатах стоит прослушка.
— Скажи, пожалуйста, она в разговорах с вами никогда не упоминала фамилию Ларева?
— Нет.
— А Роберт не задавал вам с Машей вопросов относительно тюбика зубной пасты «Аквафреш»?
— Нет.
— Так, это направление закончили. Как там товарищ Болт?
— Вообще-то, когда мы улетали, был в довольно сложной ситуации, — нехотя сказал Гриша. — У него там очень серьезная контактная работа при очень невыгодных условиях.
— Шансы, что его люди привезут товар, есть?
— Да, вроде бы есть… — промямлил Гриша.
— Ты что, в похоронном тоне разговариваешь, а? Что с Болтом?!
— Оставил живым-здоровым. Правда, у них один «триста»…
— Уже сообщили. Очень ценный парень, постарайся, чтоб его ваши тамошние коновалы не укантовали. Лучше, если он транспортабелен, завтра же в Москву отправить.
— Понял, постараюсь, чтоб вместе с нами улетел. Если никаких осложнений не будет. Мне еще не звонили, как операция прошла…
— Это мне раньше тебя сообщат. Все, отдыхай, привет семье!
ПЕРЕПРАВА, ПЕРЕПРАВА…
— К машинам! — рявкнул Болт. — Изобразите строй, господа казаки!
Это он так шутил, наверно. Хотя вообще-то можно было и казаками самопровозгласиться. Объявить себя, допустим, Лимпопопским казачьим войском.
Жаль, что до этой реки отсюда шибко далеко. До Нигера и Конго поближе, но называться Нигерийским или Конголезским не так интересно. А Лимпопоп-де это клево. Тарану лично, когда он это прикинул, жутко понравилось. Все-таки пацанячьего в нем еще много-много оставалось, несмотря на все недетские заморочки, которым его жизнь подвергала.
Строй, они, конечно, изобразили. Болт с Васку Луишем пересчитали их по головам, должно быть, беспокоясь, не выпал ли кто по дороге. А может, наоборот, волновались, не прибавилось чи бойцов каким-то образом. Оказалось, что все в ажуре и размножаться почкованием они еще не научились.
— Объясняю задачу, — сказал Болт. — Отход на отдых в Му-ронго и торжественный ночной ужин с кавказской закуской и русской выпивкой отменяется по техническим причинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Потом все по очереди отмылись, и Женьку отмыли. Выясниось, что младенец пропылился намного меньше остальных и же почти не опрел после своего путешествия с приключениями.
Ужинала Лида, можно сказать, в полусонном состоянии и едва добравшись до комнатушки, где ей приготовили постель-комната предназначалась для служанки, которой в данном хозяйстве не было, — она тут же сомкнула глазки и засопела, спрятав, однако, драгоценный тюбик под подушку и для верности зажав его в ладони. Ни Маше, ни Грише она про тюбик ничего не говорила. Ни о том, что везла его в Москву, ни о том, что его у нее забрали, ни о том, что она его себе вернула, забрав у мертвого Роберта.
Маша, покормив детеныша, тоже спала, правда, не столь безмятежно, ибо знала, что через несколько часов Женечка обязательно написюкает в пеленки и устроит ей побудку.
Что же касается Григория Васильевича, то он, хотя ему тоже отчаянно хотелось спать, вынужден был отправиться на имевшийся в офисе СППК, чтобы связаться с Сергеем Сергеевичем Бариновым.
— Рад тебя видеть, Гришуля! — сказал директор ЦТМО. — Расскажи, расскажи, бродяга, где тебя четверо с лишним суток носило. И желательно поподробнее…
— Пожалуйста, — виновато произнес Гриша, — в общем, в тот день мне утром позвонили из Редонду и сказали, чтоб я срочно приезжал, дескать, есть информация по нашему делу.
— Кто конкретно звонил? — перебил Баринов.
— Барбозу. Он просил, чтоб я вертолетом летел, но Лапы не было, а брать кого-то еще вы запретили.
— Где был Лапа в это время, ты не уточнял?
— По официальным данным, он какой-то коммерческий рейс выполнял, а по неофициальным, самогон возил на нейтральную территорию, сорок ящиков. Для азеведовских «мигарей».
— Ладно, будем считать, что он полезным делом занимался. Дальше!
— Короче, я взял машину попроще и поехал… Шоссе-то числилось свободным!
— Почему один поехал, без охраны?
— Так проще казалось. А потом, охрана все равно не помогла бы, Сергей Сергеевич, там около взвода азеведовцев оказалось. Я объяснил, что являюсь мирным коммерсантом, оружия не имею, еду в Гонсалвиш партию бананов закупать.
— Умнее ничего не придумал?
— Мог бы сказать, что больную тетю еду навещать! — зло умыкнул Климков.
— Только кто бы мне поверил?!
— Как ты думаешь, они конкретно тебя ловили или абы кого, лишь бы белого?
— Конкретно меня. Причем Роберт из азеведовской разведки все время допытывался, зачем я ехал в Гонсалвиш. Стращал, что отдаст контрразведчикам и те меня ломать начнут. Ну, и конечно, требовал, чтоб я сделал перед камерой обращение к отцу, а заодно и на вас бочек накатил.
— Отца не уведомлял еще, кстати?
— Нет. Я даже не знаю, где он сейчас.
— В Москве встретитесь. Только ты ему о своих приключениях особо не распространяйся, ладно? Дедуля в летах, не дай бог, разволнуется. А у него два инфаркта уже было, сам должен понять… Продолжай!
— Через день Машу с Женькой привезли, и в тот же день нас перевели на фазенду генерала Азеведу, там уже была Лида… очень бойкая такая. По-моему, она должна была Роберта осведомлять, но вместо этого устроила нам побег на манер Голливуда.
— Побег мог быть подстроен?
— Вряд ли, Сергей Сергеевич. Слишком много нюансов, которые сценарием не предусмотришь. Опять же она самого Роберта застрелила и захватила у него микрокомпьютер, в котором много ценной информации. В том числе по тому делу, из-за которого я в Гонсалвиш ездил.
— Полезно. Не забудь его привезти и постарайся, чтоб из него ничего не стерлось. Ты меня понял? — Конечно.
— Сейчас я тебе покажу шесть фото, если среди них будет Роберт — наведешь курсор мыши и сделаешь дабл-клик.
На мониторе вместо Баринова появились шесть фотографий белых людей в камуфляжной форме. В середине нижнего ряда Гриша легко опознал Роберта и дважды нажал левую кнопку мыши.
— Абсолютно уверен? — спросил профессор, снова возникав на экране. — Четверо суток с, этим гадом общался. Забыть трудно. Как помню, как он нам всякие ужасы на видео показывал — до сих пор мороз по коже.
— Эта самая девушка, Лида, всегда с вами искренне разговаривала? Не доводилось ее ловить на вранье?
— Пока мы жили на фазенде Азеведу, она говорила то что должен был слышать Роберт. Там ведь и подслушка стояла, и телекамеры. Назвалась бизнесменской дочерью, студенткой, кажется, себя объявила, активно агитировала, чтоб мы согласились видеозапись сделать, но при этом втихаря передала нам записку, где сама созналась, что работает на Роберта, и сообщила что в комнатах стоит прослушка.
— Скажи, пожалуйста, она в разговорах с вами никогда не упоминала фамилию Ларева?
— Нет.
— А Роберт не задавал вам с Машей вопросов относительно тюбика зубной пасты «Аквафреш»?
— Нет.
— Так, это направление закончили. Как там товарищ Болт?
— Вообще-то, когда мы улетали, был в довольно сложной ситуации, — нехотя сказал Гриша. — У него там очень серьезная контактная работа при очень невыгодных условиях.
— Шансы, что его люди привезут товар, есть?
— Да, вроде бы есть… — промямлил Гриша.
— Ты что, в похоронном тоне разговариваешь, а? Что с Болтом?!
— Оставил живым-здоровым. Правда, у них один «триста»…
— Уже сообщили. Очень ценный парень, постарайся, чтоб его ваши тамошние коновалы не укантовали. Лучше, если он транспортабелен, завтра же в Москву отправить.
— Понял, постараюсь, чтоб вместе с нами улетел. Если никаких осложнений не будет. Мне еще не звонили, как операция прошла…
— Это мне раньше тебя сообщат. Все, отдыхай, привет семье!
ПЕРЕПРАВА, ПЕРЕПРАВА…
— К машинам! — рявкнул Болт. — Изобразите строй, господа казаки!
Это он так шутил, наверно. Хотя вообще-то можно было и казаками самопровозгласиться. Объявить себя, допустим, Лимпопопским казачьим войском.
Жаль, что до этой реки отсюда шибко далеко. До Нигера и Конго поближе, но называться Нигерийским или Конголезским не так интересно. А Лимпопоп-де это клево. Тарану лично, когда он это прикинул, жутко понравилось. Все-таки пацанячьего в нем еще много-много оставалось, несмотря на все недетские заморочки, которым его жизнь подвергала.
Строй, они, конечно, изобразили. Болт с Васку Луишем пересчитали их по головам, должно быть, беспокоясь, не выпал ли кто по дороге. А может, наоборот, волновались, не прибавилось чи бойцов каким-то образом. Оказалось, что все в ажуре и размножаться почкованием они еще не научились.
— Объясняю задачу, — сказал Болт. — Отход на отдых в Му-ронго и торжественный ночной ужин с кавказской закуской и русской выпивкой отменяется по техническим причинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127