– Решать вам. Я должен попрощаться с сестрой. Без лишних ушей.
Прежде чем заговорить, Конягин был вынужден придержать пальцами трепещущее веко.
– Слушай, не выламывайся, капитан. Долгие проводы – лишние слезы. Укладывай бельишко, и в путь. Сухим и мокрым пайком я тебя обеспечу, будь спок.
Хват молчал и смотрел, смотрел и молчал. С таким же успехом можно было взывать к благоразумию восковой фигуры.
– Как знаешь, – раздраженно бросил генерал, направившись к выходу из комнаты. – Жду внизу. Буду премного благодарен, если сумеешь освободиться раньше, капитан.
– Я выйду в двадцать три ноль-ноль, – произнес Хват голосом, начисто лишенным всяческих эмоций. – Если вас что-то не устраивает, найдите себе другого специалиста… по персональным компьютерам.
– Нашел бы, – проворчал Конягин, – да некогда. – Уже очутившись на лестничной площадке, он оглянулся на захлопнувшуюся за ним дверь и прошептал: – Будь у меня хоть сто исполнителей, я бы теперь только тебя выбрал, капитан Хват. Бывший капитан Хват.
* * *
Иногда у людей появляется такое чувство, будто они родились заново. Некоторые мужчины испытывают похожее приподнятое настроение после хорошей баньки. Другие – на Новый год, когда шампанское еще только откупорено и в голове пузырятся всякие светлые мысли о том, что завтра же нужно бросить курить и начать новую, осознанную, правильную жизнь. Хват переживал подобные подъемы перед каждым опасным заданием. Сегодня он чувствовал себя заново воскресшим. Будто целую вечность провел в небытии и вдруг очнулся снова, готовый действовать, рисковать, побеждать… и проигрывать, если придется. Вчистую. Ставкой, как всегда, была собственная жизнь.
– Кто это был? – спросила Катя, когда брат возник на кухне.
– Так, один ростовский бизнесмен. Предложил мне сопровождать ценный груз отсюда до своей базы. Японские швейные машинки. – Хват потянулся. – Отправляемся в одиннадцать. За мной заедут.
Катя, драившая сковороду, швырнула «ершик» в раковину и сердито сказала:
– Твой ростовский бизнесмен тебя внизу дожидается. Ему, наверное, очень важно, чтобы швейные машинки сопровождал именно ты.
– С чего ты взяла?
– В окно за ним наблюдала. Он вышел из подъезда, забрался в машину и сидит там, как сыч.
– Плохо Москву знает, – предположил Хват, доставая из холодильника минералку. – Или наличных при себе слишком много, чтобы по ночной столице гулять. У нас ведь не Копенгаген.
– И не Осло.
– И не Осло, тут ты права.
– Вот там, – продолжала Катя, – может быть, и обитают доверчивые ослицы, которые позволяют морочить себе голову. Но я не из их породы. Я чувствую: затевается что-то опасное.
– Ну, определенный риск, конечно, есть, – согласился Хват, свинчивая крышку с бутылки. – Время такое. То гаишники остановят, то налоговики проверку на дорогах устроят. – Он озабоченно нахмурился. – И каждый норовит либо денег содрать, либо спереть то, что плохо лежит. Тут глаз да глаз нужен.
– Не морочь мне голову, – тихо попросила сестра. – Лучше просто откажись от этой поездки.
Хват, приложившийся к бутылке, едва не поперхнулся.
– Вы в своем уме, сеньорита? Если не считать проверок, то работа – не бей лежачего. Сиди себе в кабине, музычку слушай. А платят хорошо. – Поколебавшись, он назвал наспех придуманную сумму: – Аванс пять тысяч рубликов.
Сестра покачала головой:
– Тут что-то не так. Видел бы ты физиономию своего бизнесмена, когда он из квартиры вышел и на нашу дверь оглянулся. Он тебя за что-то ненавидит?
– Меня? – Хват вытаращил глаза. – За что меня ненавидеть оптовому торговцу швейными машинками? Что нам с ним делить? Оверлоки с иголками? У тебя, сестренка, слишком богатое воображение.
– У меня не воображение, а женская интуиция, – возразила Катя.
– Еще хуже. Пялиться в темноту и причитать: «Ой, кажется, там что-то есть» – вот что такое хваленая женская интуиция.
– В темноте всегда что-то есть, только вы, мужчины, этого не замечаете. – Катя помолчала немного, прислушиваясь к себе, и уверенно заявила: – У меня душа не на месте, Миша.
– Никто не знает, где место для этой самой души. Зато желудок, вот он, родимый. – Хват похлопал себя по плоскому животу и попытался сменить тему разговора. – А не попить ли нам чайку на прощание? Чем ты сегодня побалуешь добытчика? Халвой, пастилой?
Катя шутливый тон принять не смогла или не захотела.
– Я поеду с тобой, Миша.
Это был даже не шепот, а едва заметное движение губ, но на то старший брат и существует, чтобы чутко улавливать любые мелочи в поведении сестры.
– В кабине грузовика помещаются двое. – Для убедительности он растопырил два пальца. – Там жуткая тряска, водитель, как правило, знает не менее тысячи анекдотов, которыми потчует тебя на протяжении всего пути. Про евреев и гомиков, про наркоманов и неверных жен. Просто обхохочешься. – Хват скорчил кислую мину. – Особенно когда речь заходит про «новых русских».
– Я даже анекдоты про Штирлица готова слушать, лишь бы поехать с тобой, – сказала Катя.
– А про ментов? Ты знаешь, что такое анекдоты про ментов?.. Пьяный милиционер не может открыть кильку в томате, орет: «Откройте, милиция!»… Мусоропровод – это проводы милиционера на пенсию… Преследуя преступника, сержант Полищук выстрелил в воздух, но не попал…
– Прекрати! Мне не до анекдотов.
– Водителя такими просьбами не проймешь, – заверил Хват сестру. – Он расскажет тебе все, что знает про ментов и Чапаева, а потом включит «Радио шансон» и начнет подпевать во всю глотку… «Мама-мама-мама, вот какая драма, поутру нас снова замели… Милая мамаша, жизнь-копейка наша, увезли меня на край земли…» – Прохрипев эти строчки, Хват сокрушенно вздохнул. – Через полчаса ты уже чувствуешь себя каким-то шелудивым уркой в автозаке, а через час начинаешь мечтать совершить побег. Некоторые просто выбрасываются из грузовиков на ходу, честное слово.
Катя с сомнением поглядела на веселящегося брата:
– Что-то ты расходился не в меру. Ой, чует мое сердце, что добром твоя командировка не кончится…
Ее голос был по-прежнему тих, но она слабо улыбнулась, и Хват поспешил закрепить успех, перебив сестру на полуслове.
– Мое сердце тоже кое-что чувствует, – бодро воскликнул он. – Придется мне отправляться в путь-дорогу несолоно хлебавши. Скажи, ты этого добиваешься?
– Ну Мишенька, пожалуйста, ну что тебе стоит, – взмолилась Катя, совсем как в детстве, когда уговаривала брата исполнить свой каприз.
– Не канючь, – строго сказал Хват. – Вот вернусь, тогда съездим куда-нибудь вместе. Хочешь?
– Куда? – ее глаза загорелись.
– Выяснением этого вопроса и займись в мое отсутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92