— Спасибо тебе, выручил… Прости, больше полтиника не могу, — нерешительно протянул он мятую бумажку.
— Оставь на памперсы!
Валера смотрел в сторону и задумчиво улыбался.
Когда они вернулись к офису, под"езд попрежнему пустовал. Четыре бабушки, освоившие ломанную скамейку, все так же азартно перешептывались. осуждающе поглядывая на пятую, укачивающую в коляске малыша.
— Кажется, снова потянули пустышку, — разочарованно проговорил киллер, доставая из бардачка начатую пачку сигарет. — Не надоело тебе болтаться со мной?
— Не надоело, — мягко, слишком мягко, ответил телохранитель.
Александр удивленно посмотрел на спутника. Обычно — твердо поджатые губы, сухие короткие фразы. Сейчас Валера совсем другой, незнакомый. Киллеру в голову не пришла простая мысль: непривычное состояние Валеры связано с помощью, оказанной роженнице…
На четвертый день слежки поздно вечером из под"езда вышел Босяк.
— Все, конец базару, — спокойно приказал киллер, доставая из бардачка пистолет и навинчивая на ствол глушитель. — Я пойду вон за тем парнем, ты медленно езжай вдоль тротуара. Прыгну в машину — ходу… О, черт!
Но это бы не черт. От песочницы к под"езду бежал пацан лет пяти. За ним — молодая женщина. Наверно, мамаша.
— Папа! Папка! — восторжено кричал мальчишка. — А мы ждем тебя.
— Перестань орать, Антон, никуда не денется твой папка.
Киллер разочарованно возвратил подготовленный пистолет на прежнее место. Вздохнул и покосился на невозмутимого телохранителя. Устала путеводная звездочка опекать неудачника или решила делать это через раз? Помогла ликвидировать Ганса — передышка, «обеденный» перерыв.
Пацан повис на шее Босяка, жена остановилась рядом. Укоризненно заговорила.
— Сколько можно работать, Павлушка? Все нормальные мужики давно сидят возле телеков, общаются с семьями, а ты…
— Для отдыха и общений бабки нужны, и — немалые. Вот и приходится прихватывать вечера, иногда даже ночи.
Обычная беседа. Женщина мечтает полольше удержать мужа дома, а он сопротивляется. Заботится о материальном достатке, уютной квартире, современной мебели.
— Понимаю, Павел, все понимаю, — соглашается она с доводами супруга, кокетливо оглаживает гладкую прическу. — Только нужно и здоровье поберечь, заболеешь — дороже станет.
— Не заболею, я двужильный…
— Папка, пошли домой, я что тебе покажу, — тянет отца за штанину Антошка. — Наша Мурка окотилась?
Неожиданно в семейную беседу ворвался грубый, хриплый с перепоя мужской голос.
— Босяк, дерьмо вонючее, куда нацелился, падла? Босс вызывает, а ты…
Посыпался набор такой гнусной брани, что женщина вспыхнула и зажала сыну уши. Собков выругался сквозь зубы. Одно дело базарить между собой, мужики — народ грубый, совсем другое — материться в присутствии женщин и детей.
— Сейчас иду!
— Это тебя так вызывают? — удивилась женищина. — Будто собачонку. И почему каким-то Босяком обозвали?
— Зато платят… Дома все об"ясню, — торопливо проговорил Босяк, с трудом освобождась от цепких рук сынишки. — Погуляй, зайди в магазин — минут через пятнадцать освобожусь.
Босяк скрылся в под"езде. Женщина пожала покатыми плечами, взяла за руку плачущго сына и медленно пошла к магазину. Она ничего не понимала.
Киллер снова достал пистолет. Жаль, конечно, еще одного сироту, но работа есть работа, приходится мириться с издержками. Не он убьет — его достанут. Тот же Босяк по указке Ахмета. Думал, подавляя в себе непривычное чувство жалости, настраиваясь на ликвидацию опасного свидетеля…
Из под"езда, наконец, вылупился Босяк. Медленно, спотыкаясь, побрел по улице, не замечая идущего в двух шагах позади киллера. Недоуменно разводил руками, поддергивал узкими плечами, снова и снова переваривая только-что состоявшуюся беседу с новым боссом.
— Если ты, сявка, еще не все мозги прочифирил, должен усечь: мы с
тобой на прицеле горбоносого.
— Почему?
— Ганса убрал он? Точно, даже такой недоносок, как ты, сомневаться не имеет права. Почему, спрашивается? Мы с Гансом в тот вечер базарили, он цынканул: боится давнишнего своего врага — терминатора. Тогда кто прострелил боссу горлянку? Только горбонос! Исчез Дылда. Наверняка, его тоже он замочил. Кто на очереди?… Сечешь?
Босяк ощутил холодные ручейки, сбегающие по спине. Он слышал о неуловимом киллере, который за короткое время перещелкал множество авторитетов. Говорят: не меньше полусотни. Если Ганса и Дылду, действительно, убрал он — хана и Босяку, и новому его боссу. Кранты.
— Может Ганса и Дылду замочил кто другой? Может хозяина порешил здоровенный парняга, который базарил с Бульбой? А Дылда — вообще живехонек, сбежал к какой-нибудь сучонке и спрятался у нее под подолом?
— Усохни, падла! — раздраженно прикрикнул босс. — Фрайер на таких, как ты, и рассчитывает. У которых в голове все извилины протухли, — он принюхался, будто распознавал вонь, исходящую от шестерки. — Уверен, тот здоровяк — киллеровский наводчик.
— А-а-а, — протянул окончательно запутавшийся Босяк. — Может быть…
— Вижу, дошло, — удовлетворенно константировал Ахмет, оглядев посиневшую от страха физиономию собеседника. — Кто видел горбоносого, кто может его подставить ментам? Только ты и я.
— Что же делать? — растерянно прошептал парень. Он верил в изворотливость Ахмета, в его умение выскальзывать из самых безвыходных положений. — Цынкани, босс — сделаю.
— Сделаешь, говоришь? — равнодушно сам себя спросил босс. — Тогда растопырь уши. Возьмешь пятерых пехотинцев, обшмонаешь все рынки, казино, бордели, гостиницы. Найдете горбоносого — замочить, — жестко прижмурился он.
Разве легко найти в Москве человека, даже зная его приметы? Это ж все равно, что искать крохотный микроб в навозной куче. А если даже повезет, где гарантия, что пехотинцев опередят прицельные выстрелы страшного киллера?
Вот и бредет Босяк по темной улице, спотыкается, разговаривает сам с собой. Страх шевелится в каждой клетке его тела. Этот страх заглушил все остальные мысли и намерения.
Позади раздался тихий свист. Он обернулся… Горбоносый! Верхняя губа поднята, под ней — страшный оскал. Удивиться или выхватить из-за пояса пистолет не успел — раздался негромкий хлопок и пуля пробила ему горло…
Киллер неторопливо сел в подскочивший «фиат». Валера так же неторопливо нажал на педаль газа. Ничего странного, замочили очередного мужика, выполнили обычную работу.
Итак, все идет по плану, подумал Собков, отвинчивая глушитель.
Выполнено первое задание Монаха — ликвидирован Ганс, устранены двое из троих шестерок, знающих киллера в лицо. Остается ликвидировать Ахмета и Бестана, пристрелить депутата-ворюгу. После этого — отчет Монаху, получение немалого гонорара и возвращение на побережье Средиземного моры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149