— Наверно, подполковника до того зубы замучили, все на свете забыл. — пренебрежительно поднял узкую, бледную руку капитан. Будто продемонстрировал свое отношение к тупому начальству. — Дело в том, что прикомандированный к тебе стажер временно переходит в мое распоряжение. Для проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Столков обожал служебные выражения, упивался ими. Они, эти фразы, будто поднимали его выше сослуживцев, внушали им этакую почтительность, смешанную с уважением. А находиться на высоте, тешить свое самолюбие — что может быть приятней?
— А меня спросили?
Ксана оскорблено вздернула головку. Подумать только, с ней обращаются, как с вещью: сегодня прикомандировывают к Дымову, завтра вручают Столкову, послезавтра передадут еще какому-нибудь именитому сыщику!
— Спрашивать — нет нужды. Повторяю: вам придется заняться сыском. Под моим началом. Ясно?
— Так точно!
Головка вернулась в нормальное положение. Девушка метнула на Славку лукавый взгляд. Как он отреагирует на предстоящую разлуку? Возмутится, побежит к начальнику или радостно заулыбается? Как там не крути, «отпущенная» пощечина, наверняка, все еще горит на его физиономии, а присутствие Ксаны делает этот жар вообще нестерпимым.
— Как это передать? — возмутился Славка и это его возмущение явно пришлось по вкусу кокетливой девице. — Стажер только вошла в курс дела, подобрала нужные бумаги, сейчас отправляется для допроса свидетелей, а ты
— отдай? Не получится, Василий, не отдам. И Дядюшка тебе не поможет!
— Подумай, старлей, стоит ли из-за одного вечера заводить свару? Погуляем вместе с Баниной на депутатской свадебке — все дела. Завтра верну в целости и сохранности.
— Вы не так выразились, капитан, — промурлыкала Ксана. — Не вы возвратите, сама вернусь… В сохранности!
Последнее слово она почти пропела. Столков глянул на нее с таким бешенством, что любой другой оперативник немедля бы заизвинялся. Но Ксана
— не омоновец и не оперативник. Она не испугалась капитанской немилости, ответила безмятежной улыбочкой женщины, знающей свою силу.
— Это уж как получится, — подавив гнев, философски ответил он. — Вы, Банина, слишком неопытны и молоды, вам трудно судить о нашей работе…
Один вечер? Действительно, не стоит шуметь. Успокоившийся Славка с любопытством следил за пикировкой.
— Как решим? Идет Банина со мной на свадьбу или я немедля отправляюсь
к Дядюшке? — игнорируя мнение стажера, повернулся Столков к Дымову.
— Мне кажется, Вячеслав Тимофеевич не станет возражать, — промурлыкала хитрая девица. — Отдохнем друг от друга.
Славка благодушно кивнул. Пусть не на вечер — на год, два. Осточертели ехидные ухмылки и кокетливые взгляды. Посчитав инциндент исчерпаным, он демонстративно уткнулся в бумаги…
Столков никак не мог забыть освобожденного им горбоносого человека. Казалось бы, ничего подозрительного, документы в порядке, в Москве зарегистрирован, место жительства известно, право на ношение пистолета имеется. И все же, что-то неладно, есть какая-то крохотная закорючка, мешающая быть абсолютно спокойным. Какая именно, за что зацепиться и вообще стоит ли заниматься запомнившимся человеком — Столков не знал.
На следующий день после незначительного по нынешним московским меркам происшествия вечером в квартире капитана раздался телефонный звонок. Трубку сняла жена.
— Тебя, — поморщившись, она положила трубку рядом с аппаратом. — Рассказов.
Депутат Госдумы Димка Рассказов — земляк Василия. Учились в одной школе, жили на одной улице Ярославля. Особенно не дружили, отношения — по формуле: здравствуй-прощай. Необычный скачек бывшего олноклассника в сферу высшей политики приятелей не сблизил, наоборот, развел. Да и что может быть общего между видным думским деятелем и примитивным сыскарем? Школьные воспоминания? Но они давно померкли под тяжестью сиюминутных житейских проблем.
Вспомнил Рассказов об однокласснике случайно.
Листая в поисках нужных людей, которых необходимо пригласить на свадебное застолье, потрепанные записные книжки, жених натолкнулся на полузабытую фамилию… Столков? Василий? Это что за зверь, по какой надобности вписан в депутатские святцы?… Ах, да, земляк, одноклассник! Кажется, работает в милиции?… Любопытно поглядеть на него…
А что, пришла в голову неожиданная идея, присутствие за свадебным столом мента как-то разнообразит обстановку. Появится возможность проявить этакий барственный жест в сторону Министерства внутренних дел. Изрядно затюканного и заплеванного. Показать себя истинным демократом. Дескать, вот я какой — выходец из народной глубинки, земляков не забываю, даже менты — желанные гости в моем доме!
Все эти соображения и вызвали телефонный звонок.
— Слушаю, Столков, — солидно пророкотал Василий, которому явно пришлось по душе депутатское внимание. — Кажется, Дмитрий Иванович?
— Димка, дружище, Димка. Отчества и фамилии оставим для служебного пользования… Имею честь сообщить: женюсь. По любви, Васька, по любви. Депутатам, не к лицу выгодные женитьбы… Приглашаю тебя на свадьбу. С кем пожелаешь — с женой или с любовницей.
— Кто будет? — осторожно поинтересовался капитан. — Сам понимаешь…
В ответ — добродушный смешок плотно отобедавшего человека.
— Понимаю, дорогой, еще как понимаю. Но всех перечислять — часа не хватит. Да и не телефонный это разговор. Сможешь подрулить к «Арагви» через сотню минут? Перекусим и поговорим.
Столков мучительно покраснел. Мысленно пересчитал в бумажнике деньги.
Не густо. Не только на посещение сверхдорогого ресторана не хватит, но и для легкого завтрака в рядовом кафе.
Бывший одноклассник будто подслушал капитанские сомнения. Снова рассмеялся.
— Не мучайся, Васька, приглашаю я, значит сам и рассчитаюсь…
— Спасибо… Но «Арагви» отпадает. Предлагаю встречу на нейтралке. Скажем, в Лужниках? Или — на выставке?
Рассказов выбрал выставочный комплекс. Недавнее благодушие покинуло его, голос сделался недовольным, сухим. Не привык политик столь высокого ранга встречаться невесть где на подобии нищих бездельников. Но отказаться не посмел: демократический имидж требует постоянной подзарядки.
И все же он решил предварительно посоветоваться с невестой.
Алиса валялась на неубранной постели. В обтягивающих голубых штанишках и в распахнутой на пышной груди розовой кофточке она была неотразима. С досадой отметила обидное равнодушие жениха.
— Присаживайся, милый, — показала она наманикюренным пальчиком наи край кровати. — Надумаешь прилечь, разденься.
После бессонной ночи не было ни малейшего желания ложиться рядом с полуобнаженной женщиной. Алиса немедленно загорится и потребует исполнения супружеских обязанностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149