- Когда тебя увидят на борту, Джон скажет, что ты захворал и в
последнюю минуту я заменил тебя, - добавил он. - Так что на этот счет не
беспокойся. Им один черт, кто останется на берегу, - ты или я.
Разговор был исчерпан, я сделал добрый глоток из склянки и вернул ее
Нику. Сильверу не терпелось сесть в гичку, причаленную к берегу поодаль, и
он поторопил нас.
- Ладно, идет, только держите наготове пистолеты и кинжал, -
предупредил я Ника.
Он усмехнулся и протянул мне руку.
- Мы с тобой не раз в переделках бывали, Бен, - сказал он.
Это были последние слова, которые мне довелось услышать от Ника.
...Мы вернулись на судно без происшествий. Все было готово для выхода
в море, и буканьеры лежали вповалку на палубе, забывшись в пьяном сне.
Только вахтенные бодрствовали в ожидании отлива, да на корме виднелась
коренастая фигура Билли Бонса. Я спрашивал себя, можно ли положиться на
Сильвера и разделяет ли Билли его подозрения относительно Флинта. Во
всяком случае Бонс, увидев меня, ничего не сказал, а через два часа всю
команду вызвали поднимать якоря, и вскоре "Морж" уже вошел в пролив и лег
на курс норд-вест, оставив Фок-мачту с левого борта.
Не знаю, что за снадобье дал мне Ник, но, видно, в нем было примешано
снотворное: весь этот день, да и последующий тоже, меня одолевал сон, и
все решили, что у меня болотная лихорадка, а то и что-нибудь похуже.
Стояла жаркая погода, почти без ветра, и команде не было покоя: мы
все время лавировали в двух-трех милях от берега, чтобы не терять из виду
Подзорную Трубу.
Утром пятого дня, когда мы подошли поближе, на полуюте вдруг раздался
громкий крик, и тотчас палуба загудела от топота ног.
Я уже почти оправился и спросил одного из пиратов, в чем дело. Он
ответил, что замечен сигнал Флинта, и показал на тонкий столб дыма,
поднимавшийся со склонов Бизань-мачты, на западном берегу Южной бухты.
Мы вошли в бухту через пролив между Островом Скелета и Буксирной
Головой и бросили якорь на глубине четырех саженей.
Вся команда ринулась к левому больверку, и поднялся невообразимый
шум. Из-за своего малого роста я не видел берега, но зато услышал голос
Израэля:
- Гром и молния, это Флинт, и он один!
Этих слов было достаточно, чтобы я бросился к вантам бизань-мачты.
Поднявшись по ним выше больверка, я убедился, что Израэль прав. Флинт -
без своей треуголки, голова обмотана голубым шарфом - медленно греб к
судну. Он был один, и когда лодка приблизилась, стало видно, что наш
капитан сам на себя не похож и едва управляется с веслами.
- Эгей! - окликнул его Пью. - Где остальные, капитан?
Флинт придержал правое весло, подвел лодку к борту "Моржа", схватил
конец, брошенный ему Андерсоном, и привязал за фалинь.
Затем он поднял голову, и мы увидели, что лицо его еще страшнее
обычного: бледное как мел, щеки провалились, воспаленные глаза горят,
будто угли, в глубоких глазницах. Словно взяли череп и обтянули коричневой
кожей.
- Остальные? - прорычал Флинт. - Остальные отдали концы, черт бы
побрал эту вероломную сволочь!
Поднимаясь по трапу, он едва не сорвался; пришлось Андерсону
спуститься и чуть ли не на руках втащить его на борт.
Когда Флинт ступил на палубу, стояла мертвая тишина. Команда
таращилась на него, и он в ответ уставился на нас, обнажив желтые зубы в
волчьем оскале.
- Ну, - сказал он наконец, - кто-нибудь жаждет присоединиться к ним?
Правая рука Флинта потянулась к одному из четырех пистолетов,
висевших у него на поясе.
Никто не двинулся с места, все молча смотрели на ужасное, зловещее
лицо капитана.
- Вы, кажется, ранены! - крикнул вдруг Билли с полуюта.
Он не добавил "капитан", и мне почудилось, что его голос, и без того
хриплый, прозвучал еще грубее обычного.
- Так точно, - медленно ответил Флинт, - я ранен, и сделал это
подлец-костоправ, когда я разделался с остальными, чтобы они не разделалиь
со мной! Кто это все придумал? Уж я дознаюсь! Кто...
Флинт не договорил. Внезапно он пошатнулся и со всего роста рухнул на
палубу. При этом шарф слетел с его головы, и обнажилась длинная рана,
похожая на след от плети. Редкие волосы от левого виска к затылку слиплись
от крови. Мало кто пережил бы такую рану, и Флинт только чудом остался
жив.
- Вот тебе раз, - произнес как всегда невозмутимый Сильвер, - Флинт с
раскроенным черепом, а остальная шестерка в земле сырой! А ну-ка, помогите
отнести его в каюту. Если он сыграет в ящик, мы все останемся на бобах -
сам черт не скажет нам, где тайник!
Вряд ли когда-нибудь на борту "Моржа" так бережно обращались с
раненым. Флинта снесли вниз, рану промыли, потом сняли с капитана грязную
одежду и уложили его на койку. Двести нянек суетились вокруг него,
наперебой предлагая свои способы лечения. В конце концов вмешались Сильвер
и Бонс. Израэль и Пью ни на шаг не отставали от них, и все четверо зорко
следили друг за другом, точно коты, окружившие кошечку. По приказу
Сильвера каюту освободили.
- Все будет в порядке, приятели, за капитана не тревожьтесь!
Предоставьте это дело мне, и дайте ему покой!
Юный Джордж Мерри оказался самым недоверчивым.
- А может, Флинт начертил карту? - допытывался он.
- Мы проверили его одежду, половина команды видела, - ответил Пью. -
Ничего похожего на карту, так что, сдается мне, у него все в голове.
Те, кто видел, как обыскивалась одежда капитана, подтвердили
неутешительное сообщение Пью. С той минуты, как Флинт поднялся на борт, он
все время находился у нас на глазах, и было ясно: либо он ничего не
доверил бумаге, либо надежно спрятал карту на берегу.
В тот же вечер мы взяли курс на Тортугу; поднялся занавес для
последнего известного мне акта в истории "Моржа" и его команды.
6
Что было после, Джим? Об этом можно в нескольких словах сказать так:
для большинства нашей команды - смертный бой и кровавый конец, для
некоторых ее членов, например Пью и Сильвера, долгие страдания и невзгоды.
И только для меня оборвалась стезя, которая вела прямиком в преисподнюю, и
начался путь домой.
Я говорил уже, что после Санталены счастье отвернулось от Флинта. Но
мы не подозревали, чем это обернется для нас, пока не попали в ураган
восточнее Сен-Китса и корабль не занесло далеко на запад, в опасные для
нас воды южнее Ямайки. Ураган сменился штилем, и вскоре мы - не забудьте,
нас стало двести человек - начали ощущать острый недостаток воды, так что
пришлось ограничить выдачу до кружки в день на человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39