— Что, у всех на виду? Вдруг там патруль?
«Да какая, к черту, разница», — где и у кого на глазах рисковать своей шкурой», — мысленно добавил он и взглянул в зеркало обзора на напарника.
Тот понимающе кивнул. Он тоже боялся скованной наручниками девчонки с бантиком на макушке.
Чичевац почти не почувствовал веса легкого тела, которое вынес и положил на холодную дорогу. Глаза у пленницы были закрыты, и это немного беспокоило его, потому что инструкции на этот счет они с Фиджем получили самые четкие: девчонку нельзя оставлять в бессознательном состоянии. Сначала он расстегнул наручники на ее тонких, как спички, ногах, потом — на скрещенных на груди руках. И не успел еще приподняться с колена, как она будто железными пальцами ухватила его за запястье и процедила, уставившись на него светлыми глазищами:
— Снимай пиджак…
Автомобиль медленно тронулся с места. Чичевац запаниковал, глядя то на девчонку, то на отъезжающую машину. Он дернул свою сразу ставшую деревянной руку — она сжала еще сильнее и прошипела:
— Мне нечего терять — я все равно могу замерзнуть.
Он как-то сразу понял, что она имела в виду, и нервно затряс другой рукой, высвобождая ее из рукава. Девчонка отпустила его руку и вскочила на ноги.
Запахнувшись в пиджак, который был четырежды велик ей, она громко засвистела вслед бегущему за автомобилем Чичевацу. Когда тот наконец тяжело плюхнулся на сиденье, Фидж выжал из машины все, что смог.
— Эта тварь украла у меня пистолет… — растерянно ощупывая расстегнутую кобуру на поясе, пробормотал Чичевац.
— Легко отделались, — с облегчением заметил напарник и пошутил: — Возвращаться не будем?
На Милагро неотвратимо надвигался холод. Уже заиндевели купола поместий, заблестело покрывшееся тонким слоем льда шоссе и колом встал пиджак на Лавинии, а дорога по-прежнему была пустынной. Неестественно-зеленые сумерки густели на глазах, и девочке казалось, что она плывет в океане. Ландшафт был совершенно однообразен — ряды одинаковых куполов, сомкнувших свои ряды вдоль бесконечной дороги. Да если она и плывет, то на месте, среди бездарных декораций нелепого и опасного спектакля под названием «Одна на Порт-О-Баске в предверии четвертой фазы луны»…Согреться не помогал даже быстрый бег, на который она перешла. Ее туфли отчаянно жали, голые коленки посинели от холода, но она бежала, стараясь припомнить все, что знала про эту чудную планету.
Свет фар позади вдруг высветил ее длинную тень, и кто-то разухабисто ударил по тормозам. Лавиния отскочила в сторону. Бронированный автомобильчик, почти квадратный по форме, напоминал крепыша, пышущего здоровьем и избытком сил. Поравнявшись с девочкой, он остановился и с грохотом распахнул единственную дверцу.
До Лавинии донеслись радостное гоготанье, улюлюканье и многоголосый ядреный мат. Девочка немедленно нырнула в вонючее — словно в нем раздавили плод каффу — чрево броневичка. На мгновение внутри все стихло, и тут же на скользкую дорогу неведомой силой вышибло из автомобиля тимминса в живописных этнических лохмотьях. Второй вылез на четвереньках, держась за глаз и отчаянно воя, третий выскочил как ошпаренный.
Броневик круто взял с места, и через секунду его уже не было видно в густом зеленом тумане.
— Мы уже закрываемся, Косталац, — донесся в динамик автомобиля немного удивленный мужской голос.
— Открывай, я тебе сказал!
— Почему у тебя опущены щитки на стеклах? — Голос становился все более встревоженным. — С каких это пор ты ездишь вслепую?
— Арнем, считаю до трех. Один.
— Хватит! Не горячись… Мы что, чужие? Просто немного странно…
— Два!
Ворота перед броневичком распахнулись, машина миновала короткий тоннель и остановилась посреди довольно просторного двора перед трехэтажным зданием, из которого доносилась музыка и веселые пьяные голоса.
— Арнем, мне нужна записная книжка, быстрее, — продолжал разговор голос из броневичка.
— Где же я тебе ее возьму? Почему не выходишь?
— Свою дай! На время.
— А мои трусы тебе не требуются?
— Я тебе все зубы выбью, гад… Еще острить будет…
— Да ты спятил, Коста? Перебрал, что ли?
— Если сейчас не принесешь компьютер, стреляю по окнам.
— Слушай, это просто беспредел…
В ответ донеслась такая злобная и витиеватая брань, что тут же на ступени, ведущие к дому, пулей выскочил Арнем, хозяин заведения. В одной руке у него была пластинка компьютера, на запястье другой болталась на ремешке увесистая дубина. Он подошел к автомобилю и постучал в боковое стекло, задернутое тинталитовым щитком.
— Отдашь компьютер и вытащишь меня, — голос Косты прозвучал глухо и, как показалось Арнему, подавленно. — Не вздумай дурить…
Арнем обернулся и взглянул на свое заведение. Ему почему-то захотелось подозвать ребят из охраны, но тут дверца приоткрылась. Арнем вложил записную книжку в высунувшуюся руку Косты и согнулся, пытаясь заглянуть в салон. Дверца широко распахнулась, и Арнем встретился глазами с какой-то девчонкой с синим бантом на голове, которая держала Косту на прицеле огромной «тузлы», оружия, запрещенного на Порт-О-Баске…
Не теряя времени, пигалица тюкнула Косту в затылок рукояткой пистолета, и тот повалился вперед, на руки потерявшему дар речи Арнему. Девчонка дернула головой, мол, забирай и проваливай, и Арнем поспешил выволочь тяжеленное обмякшее тело наружу. Дверца с грохотом захлопнулась.
Возможности компьютера, попавшего в руки Лавинии, оказались частично ограниченными из-за задолженности по абонентской плате. Но связь по Порт-О-Баску никто не отключил, и это радовало. На всякий случай Лавиния послала короткое межпланетное сообщение, состоящее только из одного предложения, — вдруг проскочит? — «Я жива, мама…» И лихорадочно принялась изучать справочные каталоги в поисках полезной информации. Так, технические характеристики и возможности автомобиля, в котором она сейчас сидела взаперти, ее приятно удивили. Потом она связалась с первым адресом из длинного списка частных детективов.
— Господин Дабуцци?
— Ну, — вяло ответил ей толстомордый и неопрятный корнер, полукровка, что сразу было видно по его далеко не идеальному овалу лица и рыжему цвету волос. А самое главное — в отличие от голубоглазых аборигенов, у корнеров были угольно-черные глаза, в которых при всем желании невозможно было разглядеть зрачки. Если тимминсов неохотно брали на работу из-за пристрастия к спиртному, то корнерам чаще всего отказывали именно из-за этого отталкивающего, завораживающего взгляда, поэтому обычно они носили цветные контактные линзы и, кроме того, красили волосы. Рыжеволосые и черноглазые — более странное цветовое сочетание трудно было придумать. — Чего надо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93