«Слайда» Хатча кувыркнулась, и пока фургон, вихляясь, с бешеным визгом тормозил, успела удариться об идущий справа малогабаритный грузовичок и снова отскочить на фургон. От сильного удара маленькой, но сделанной из тинталита «Слайды» часть коробок посыпалась на дорогу и на автомобиль Хатча.
Автомобили, не сбавляя скорости, привычно объезжали место аварии. Бледный как смерть, высокий сутулящийся мужчина в черном комбинезоне с проклятиями выбрался из кабины фургона и подбежал к наконец остановившейся «Слайде». Он заглянул в боковое стекло, и язык прилип у него к гортани — салон был залит кровью, а вместо лица у водителя было месиво.
Хатч что-то сказал, но водитель фургона жестами показал, что ничего не слышит. Хатч нажал кнопку и стекло опустилось.
— Что? — переспросил водитель, наклонившись.
— Возвращается как-то муж из командировки… — разбитыми губами прошептал Хатч и улыбнулся, — а дверь ему открывает голый мужчина…
— Жив, значит, придурок? — мгновенно осатанел водитель фургона. — Тебе еще добавить?
Хатч зашевелился, с кряхтеньем полез в карман куртки и вытащил «тузлу». Водитель сразу скис и оглянулся на свой наполовину разукомплектованный автомобиль.
— Ты когда-нибудь ел черный и горький пирог, мужик? — грустно спросил Хатч, машинально ткнув дулом «тузлы» в живот мужчины. — А я их ем каждый день, елочки зеленые… Что у тебя с прической?
Водитель, не сводя глаз с пистолета, пригладил вставшие дыбом волосы.
— На себя посмотри, — буркнул он.
Хатч взглянул в зеркало обзора. Его светлые волосы, выпачканные кровью, тоже стояли дыбом.
— Не сердись, друг, — вдруг почувствовав страшное опустошение, устало сказал он. — Иди себе… Не заслоняй мне солнце.
Мужчина попятился и побежал к своему фургону. Забрякал сигнал вызова. «Нани, я живой», — мысленно произнес Хатч, доставая телефон. Но это оказался Кромби. Хатч с трудом узнал его голос — в трубке сильно трещало.
— Где ты? — встревоженно спросил шурин.
— В преисподней, — сказал Хатч, хлюпая носом, из которого капала кровь.
— Что случилось? Что там за помехи?
— Это черти сковородками стучат.
Кромби помолчал, потом спросил:
— К тебе приехать? Где ты?
— Да все нормально… — Хатч уже окончательно пришел в себя. — Маленькая авария. Ничего. Сейчас вызову кого-нибудь…
— Приедешь домой — сразу позвони!
— Ага, — сказал Хатч и про себя удивился: «Чего это я должен тебе докладываться? Моя смена кончилась».
Пока Хатча пользовали в госпитале, он не мог отделаться от мысли, что сегодня с ним произошло что-то важное. Прикинув, что наскоком загадку не разгадаешь, он проанализировал каждый свой шаг после того, как закончил смену. Получалось, что во всем виноват звонок Кромби. Дважды повторенное им «Где ты?» не давало Хатчу покоя. Его телефон звонил беспрерывно, и Хатч знал, что это шурин, но с каким-то злорадством не реагировал на звонки, а потом и вовсе отключил связь.
Тут же по его потрепанному в аварии телу разлилось давно забытое и пьянящее чувство.
Хатч на все лады повторял про себя: «Где ты? Где ты?» — и улыбался разбитым ртом так широко, словно ему восемь лет и мать купила ему новых солдатиков да еще пообещала, что завтра они сходят на аттракционы. Острее этого счастья были еще только несколько моментов в жизни Хатча: день, когда Нани сказала, что любит его, свадьба, его первый автомобиль и их малыш, который прожил три дня.
Хатч попросил медиков сократить вдвое назначенный ему реабилитационный трехчасовой курс, и через сорок минут уже сидел в новой машине в новой одежде, которые заказал по больничному телефону.
«Ну и долго ты будешь есть черные и горькие пироги?..» — спросил он себя.
Они с помпой посетили уже три планеты, вернее, космопорты их столиц. Анахайм возил Ронду-Флоренс с планеты на планету. Она везде привлекала к себе внимание огромного количества людей, раздавала автографы и целовалась с поклонниками. Иногда она позволяла им выхватить у нее из рук сумочку или зонтик и всегда смеялась при этом, потому что ей это очень нравилось. Она даже начала петь, и у нее получалось не хуже, чем у покойной Флоренс…
Скальд был уверен, что этими парадными выездами Анахайм хотел сказать что-то большее, чем просто показать свою власть над Рондой. Или он сделал что-то, чего они не знают. Тогда нужно время, чтобы это обнаружилось. Но есть ли оно у них? Памятуя об оригинальности и своеобычности интересующего их господина, можно было предполагать самые невероятные вещи, неприятные, естественно.
Они побывали на трех планетах сектора: Сфаксе, Златовласке и Пеоне. Все три были экономически отсталыми и в целом весьма невзрачными. Удаленность от больших космических магистралей делала планеты малопривлекательными для торговли или каких-либо стратегических целей. Случайно ли Анахайм выбрал именно их?
Скальд заставил компьютер провести массу самых разнообразных тестов и через неделю приехал в дом Иона для важного разговора.
— Мы стоим перед серьезной этической проблемой, — сказал детектив, когда все собрались в кабинете Зиры. — Изучив записи появления госпожи Ронды в космопортах всех трех планет, я вдруг обнаружил, что к концу каждого визита ее лицо становится подозрительно раскрасневшимся, румянец на щеках — слишком ярким. Компьютерная диагностика подтвердила это и предложила свою версию: женщина нездорова… — Ион встал и встревоженно заходил по кабинету. — Я попросил тест-программу выявить возможные совпадения при анализе экономического, социального и всяких иных, даже культурного и географического, статусов Сфакса, Златовласки и Пеона, — продолжал Скальд. — Совпадение одной из цифр неприятно поразило меня: на здравоохранение каждая планета тратит лишь восемь процентов совокупного мирового дохода. Это преступно низкая цифра!
— Вы связали эти два события? — спросил Йюл. — Не понимаю, как.
Скальд тяжело вздохнул.
— Я полагаю, что Анахайм развлекается, используя госпожу Ронду для того, чтобы заражать планеты сектора каким-то тяжелым инфекционным заболеванием, скорее всего вирусным.
— Это совершенно невозможно, — ошеломленно возразила Зира. — Карантинная служба всегда на страже здоровья общества…
— Анахайм стоит над обществом — в силу своих необычных технических возможностей.
— Ну да, он господь бог — мы это уже слышали! — с раздражением произнес Ион.
— Выслушайте меня внимательно, господа, — жестко сказал Скальд. — Я прочту вам маленькую лекцию. Вирусы до сих пор остаются самой непредсказуемой и малоизученной областью медицины. Одни из них живут по своему особому жизненному циклу, считаясь только с собственными внутренними потребностями, другие зависят от цикличности природной, некоторые из них приходят из космоса и уходят туда же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Автомобили, не сбавляя скорости, привычно объезжали место аварии. Бледный как смерть, высокий сутулящийся мужчина в черном комбинезоне с проклятиями выбрался из кабины фургона и подбежал к наконец остановившейся «Слайде». Он заглянул в боковое стекло, и язык прилип у него к гортани — салон был залит кровью, а вместо лица у водителя было месиво.
Хатч что-то сказал, но водитель фургона жестами показал, что ничего не слышит. Хатч нажал кнопку и стекло опустилось.
— Что? — переспросил водитель, наклонившись.
— Возвращается как-то муж из командировки… — разбитыми губами прошептал Хатч и улыбнулся, — а дверь ему открывает голый мужчина…
— Жив, значит, придурок? — мгновенно осатанел водитель фургона. — Тебе еще добавить?
Хатч зашевелился, с кряхтеньем полез в карман куртки и вытащил «тузлу». Водитель сразу скис и оглянулся на свой наполовину разукомплектованный автомобиль.
— Ты когда-нибудь ел черный и горький пирог, мужик? — грустно спросил Хатч, машинально ткнув дулом «тузлы» в живот мужчины. — А я их ем каждый день, елочки зеленые… Что у тебя с прической?
Водитель, не сводя глаз с пистолета, пригладил вставшие дыбом волосы.
— На себя посмотри, — буркнул он.
Хатч взглянул в зеркало обзора. Его светлые волосы, выпачканные кровью, тоже стояли дыбом.
— Не сердись, друг, — вдруг почувствовав страшное опустошение, устало сказал он. — Иди себе… Не заслоняй мне солнце.
Мужчина попятился и побежал к своему фургону. Забрякал сигнал вызова. «Нани, я живой», — мысленно произнес Хатч, доставая телефон. Но это оказался Кромби. Хатч с трудом узнал его голос — в трубке сильно трещало.
— Где ты? — встревоженно спросил шурин.
— В преисподней, — сказал Хатч, хлюпая носом, из которого капала кровь.
— Что случилось? Что там за помехи?
— Это черти сковородками стучат.
Кромби помолчал, потом спросил:
— К тебе приехать? Где ты?
— Да все нормально… — Хатч уже окончательно пришел в себя. — Маленькая авария. Ничего. Сейчас вызову кого-нибудь…
— Приедешь домой — сразу позвони!
— Ага, — сказал Хатч и про себя удивился: «Чего это я должен тебе докладываться? Моя смена кончилась».
Пока Хатча пользовали в госпитале, он не мог отделаться от мысли, что сегодня с ним произошло что-то важное. Прикинув, что наскоком загадку не разгадаешь, он проанализировал каждый свой шаг после того, как закончил смену. Получалось, что во всем виноват звонок Кромби. Дважды повторенное им «Где ты?» не давало Хатчу покоя. Его телефон звонил беспрерывно, и Хатч знал, что это шурин, но с каким-то злорадством не реагировал на звонки, а потом и вовсе отключил связь.
Тут же по его потрепанному в аварии телу разлилось давно забытое и пьянящее чувство.
Хатч на все лады повторял про себя: «Где ты? Где ты?» — и улыбался разбитым ртом так широко, словно ему восемь лет и мать купила ему новых солдатиков да еще пообещала, что завтра они сходят на аттракционы. Острее этого счастья были еще только несколько моментов в жизни Хатча: день, когда Нани сказала, что любит его, свадьба, его первый автомобиль и их малыш, который прожил три дня.
Хатч попросил медиков сократить вдвое назначенный ему реабилитационный трехчасовой курс, и через сорок минут уже сидел в новой машине в новой одежде, которые заказал по больничному телефону.
«Ну и долго ты будешь есть черные и горькие пироги?..» — спросил он себя.
Они с помпой посетили уже три планеты, вернее, космопорты их столиц. Анахайм возил Ронду-Флоренс с планеты на планету. Она везде привлекала к себе внимание огромного количества людей, раздавала автографы и целовалась с поклонниками. Иногда она позволяла им выхватить у нее из рук сумочку или зонтик и всегда смеялась при этом, потому что ей это очень нравилось. Она даже начала петь, и у нее получалось не хуже, чем у покойной Флоренс…
Скальд был уверен, что этими парадными выездами Анахайм хотел сказать что-то большее, чем просто показать свою власть над Рондой. Или он сделал что-то, чего они не знают. Тогда нужно время, чтобы это обнаружилось. Но есть ли оно у них? Памятуя об оригинальности и своеобычности интересующего их господина, можно было предполагать самые невероятные вещи, неприятные, естественно.
Они побывали на трех планетах сектора: Сфаксе, Златовласке и Пеоне. Все три были экономически отсталыми и в целом весьма невзрачными. Удаленность от больших космических магистралей делала планеты малопривлекательными для торговли или каких-либо стратегических целей. Случайно ли Анахайм выбрал именно их?
Скальд заставил компьютер провести массу самых разнообразных тестов и через неделю приехал в дом Иона для важного разговора.
— Мы стоим перед серьезной этической проблемой, — сказал детектив, когда все собрались в кабинете Зиры. — Изучив записи появления госпожи Ронды в космопортах всех трех планет, я вдруг обнаружил, что к концу каждого визита ее лицо становится подозрительно раскрасневшимся, румянец на щеках — слишком ярким. Компьютерная диагностика подтвердила это и предложила свою версию: женщина нездорова… — Ион встал и встревоженно заходил по кабинету. — Я попросил тест-программу выявить возможные совпадения при анализе экономического, социального и всяких иных, даже культурного и географического, статусов Сфакса, Златовласки и Пеона, — продолжал Скальд. — Совпадение одной из цифр неприятно поразило меня: на здравоохранение каждая планета тратит лишь восемь процентов совокупного мирового дохода. Это преступно низкая цифра!
— Вы связали эти два события? — спросил Йюл. — Не понимаю, как.
Скальд тяжело вздохнул.
— Я полагаю, что Анахайм развлекается, используя госпожу Ронду для того, чтобы заражать планеты сектора каким-то тяжелым инфекционным заболеванием, скорее всего вирусным.
— Это совершенно невозможно, — ошеломленно возразила Зира. — Карантинная служба всегда на страже здоровья общества…
— Анахайм стоит над обществом — в силу своих необычных технических возможностей.
— Ну да, он господь бог — мы это уже слышали! — с раздражением произнес Ион.
— Выслушайте меня внимательно, господа, — жестко сказал Скальд. — Я прочту вам маленькую лекцию. Вирусы до сих пор остаются самой непредсказуемой и малоизученной областью медицины. Одни из них живут по своему особому жизненному циклу, считаясь только с собственными внутренними потребностями, другие зависят от цикличности природной, некоторые из них приходят из космоса и уходят туда же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93