В предвыборный период, как известно, дорог каждый день.
Ну а потом, уже поздно ночью, можно ехать домой на Петроградскую, но сначала на телевидение, участвовать в информационной передаче для утренних новостей. Там, разумеется, спросят и ее мнение об убийстве Савченко.
Галина Николаевна вздохнула. Ей уже сегодня задавали этот вопрос во время пресс-конференции. Встала корреспондентка, кажется, «Петербургского вестника» и спросила, что Галина Николаевна думает об убийстве кандидата Савченко. «Он ведь был вашим основным противником, претендентом на пост губернатора Санкт-Петербурга».
— Я никогда не разделяла взглядов Андрея Митрофановича, ни политических, ни экономических и никаких прочих, этого я не отрицала и не отрицаю. Но методы борьбы должны быть цивилизованными, я категорически отрицаю убийство, равно как и, другие уголовно наказуемые методы: запугивание, шантаж, подкуп. Это прежде всею преступления. В правовом государстве, в цивилизованном обществе этому не должно быть места. Поэтому я разделяю скорбь по убитому, как по жертве ненормальной ситуации, которая сложилась в стране и в нашем городе.
Галина Николаевна говорила чистую правду. Савченко ей не просто не нравился, он был ее противником, даже врагом Она имела достаточно ясное представление о его прошлых «заслугах». Кроме того, он позволял в отношении Новосельской и ее коллег совершенно неприличные выпады. Но все же словесные выпады, даже полные лжи и клеветы, — не взрывчатка и не свинец. Хотя в значительной степени нынешнее состояние общества, когда подобные убийства стали восприниматься безразлично, подготовлено как раз такими людьми, как Савченко. Но его убийство было ей отвратительно.
Обо всем этом Галина Николаевна думала, пока машина несла ее в Колпино. Стемнело, и, если бы часы не показывали без четверти семь, можно было бы подумать, что давно перевалило за полночь.
* * *
«За что мы любим женщин?» — спрашивал знаменитый современный писатель в книге, которую однажды читал Олег Глебович. Тут же был и ответ: «За то, что они любят нас».
Римма любила бывшего мужа так настырно, что он в конце концов этого не вынес. Однако дружеских отношений они не прервали. Он думал об этом, когда закрывал свою машину. Вдруг рядом возник долговязый мужчина в черной старомодной шляпе. Вид его был немного странен, к тому же он явно интересовался Олегом Глебовичем.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он осторожно мужчину.
— Здравствуйте, Олег Глебович, — ответил мужчина. — Я тоже опоздал на день рождения к Римме Семеновне.
Они не были знакомы с этим непонятным человеком — Олег Глебович мог бы поклясться. И все же что-то не позволяло прервать странный разговор.
— Если вы тоже приглашены, что же, войдем вместе. Извините, мы, возможно, где-то встречались, но я не помню, как ваше…
— Олег Глебович! Вы же знаете, что мы никогда прежде не виделись. Просто, подходя к любому человеку, я уже знаю его имя — у меня такое свойство.
— А-а, так вы тот самый… Вас, кажется, зовут Савва. Римка мне говорила что-то.
— Римма Семеновна очень переживает, что вы решили разъехаться. Извините, что вмешиваюсь не в свое дело.
— Да уж, это, простите, и в самом деле сугубо мое…
— Теперь я понял и вижу, что она зря надеялась…
— Савва, — Олег Глебович старался говорить как можно мягче, — позвольте мне разобраться самому.
— Естественно, — смутился Савва. — Кстати, вы зря переживаете за собачку, которой ставили утром капельницу. Ей уже намного легче.
Они поднимались по лестнице.
— Откуда вы узнали, что я думаю про этого кобелька? — Олег Глебович даже приостановился. — И вообще, остальное откуда знаете?
— Я же вам только что сказал: у меня такое свойство. В этом нет ничего особенного. Зато я ничего не знаю про себя.
— Вы что же — провидец? Римма рассказывала, но чтобы так…
— Не обращайте внимания.
Они подошли к хорошо знакомой Олегу Глебовичу двери, за которой слышались голоса. Он хотел было открыть дверь своим ключом, по-прежнему болтавшимся в кармане куртки, но в последний момент передумал и нажал звонок.
— Ну, вот и Сергеев! Явился, не запылился! — услышал Олег Глебович голос бывшей жены из-за двери. — А я что говорила! И Савва с ним. Вы что, договаривались?
Бывший муж вручил Римме великолепную алую розу и духи — на первый взгляд настоящие французские, не поддельные.
— А поцеловать? — она подставила губы.
Но когда он чмокнул ее в лоб, то недовольно отстранилась.
— Фу, Сергеев! Я тебе что — покойник?! Савва в это время переминался с ноги на ногу.
— Ну, а ты что не раздеваешься?! — прикрикнула на него Римма. — И, кстати, я же предупреждала, что подарков не надо, эту привычку вообще нужно забыть.
Но Савва вручил ей многогранный хрустальный шар на старинной цепочке, который, вращаясь и отражая свет, засверкал многоцветными искрами
В большой комнате вокруг стола, уставленного тарелками с салатами, рюмками, початыми бутылками с водкой и вином, сидели гости: подруга Риммы Ольга и ее муж, который, насколько знал Олег Глебович, прятался от бандитов где-то в Европе.
— А мы вас давно ждем! — сказала Ольга.
— Да, знаете ли, глупейшая история, а могла закончиться трагедией.
— Сергеев! Ну что ты говоришь, какие трагедии могут быть у собаки?! Она что — человек? Вильям Шекспир? Вот у меня — трагедия. Сергеев, ты скоро назад вернешься? Долго еще женщину мучить будешь?
Римма говорила чересчур громко, и Олег Глебович понял, что она уже успела слегка перебрать.
— Вы не правы, Римма Семеновна. У животных, тем более у собак, могут случаться самые настоящие трагедии, — вмешался Савва.
— Для тех, кто не знаком, сообщаю: Савва — вот уникальный человек! — перебила Римма. — Потерял где-то семью, и не помнит — где, когда и как их всех звали. Даже не знает, есть у него дети или нет. А между прочим, все ваши тайные мысли может прочитать. Ну-ка Савва, скажи, что он сейчас обо мне подумал? — И она показала на Олега Глебовича. — Ладно-ладно, шучу.
Она успела положить гостям закуску, но как раз так, как Олег Глебович никогда не любил: салат, селедка под шубой и что-то из соленых грибов с сыром — все оказалось перемешанным в тарелке.
— Ешь, Сергеев, кто тебя накормит? Знаю же, что одну шаверму трескаешь. Или к тебе уже кто-то прибился?
— Да как-то все некогда, — неопределенно ответил Олег Глебович.
— А тост! Кто тост за тебя скажет? Генка с Олей уже сказали. Слушайте все, Сергеев будет говорить, как он меня любит!
— Римма Семеновна, мне кажется, у вас пирог подгорает, — негромко заметил Савва.
Римма бросилась на кухню и вскоре вернулась очень довольная.
— Ну, Савва! Первый раз у меня пироги не подгорели, неужели ты и это чувствуешь? Во мужик, уникум! — обратилась она ко всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Ну а потом, уже поздно ночью, можно ехать домой на Петроградскую, но сначала на телевидение, участвовать в информационной передаче для утренних новостей. Там, разумеется, спросят и ее мнение об убийстве Савченко.
Галина Николаевна вздохнула. Ей уже сегодня задавали этот вопрос во время пресс-конференции. Встала корреспондентка, кажется, «Петербургского вестника» и спросила, что Галина Николаевна думает об убийстве кандидата Савченко. «Он ведь был вашим основным противником, претендентом на пост губернатора Санкт-Петербурга».
— Я никогда не разделяла взглядов Андрея Митрофановича, ни политических, ни экономических и никаких прочих, этого я не отрицала и не отрицаю. Но методы борьбы должны быть цивилизованными, я категорически отрицаю убийство, равно как и, другие уголовно наказуемые методы: запугивание, шантаж, подкуп. Это прежде всею преступления. В правовом государстве, в цивилизованном обществе этому не должно быть места. Поэтому я разделяю скорбь по убитому, как по жертве ненормальной ситуации, которая сложилась в стране и в нашем городе.
Галина Николаевна говорила чистую правду. Савченко ей не просто не нравился, он был ее противником, даже врагом Она имела достаточно ясное представление о его прошлых «заслугах». Кроме того, он позволял в отношении Новосельской и ее коллег совершенно неприличные выпады. Но все же словесные выпады, даже полные лжи и клеветы, — не взрывчатка и не свинец. Хотя в значительной степени нынешнее состояние общества, когда подобные убийства стали восприниматься безразлично, подготовлено как раз такими людьми, как Савченко. Но его убийство было ей отвратительно.
Обо всем этом Галина Николаевна думала, пока машина несла ее в Колпино. Стемнело, и, если бы часы не показывали без четверти семь, можно было бы подумать, что давно перевалило за полночь.
* * *
«За что мы любим женщин?» — спрашивал знаменитый современный писатель в книге, которую однажды читал Олег Глебович. Тут же был и ответ: «За то, что они любят нас».
Римма любила бывшего мужа так настырно, что он в конце концов этого не вынес. Однако дружеских отношений они не прервали. Он думал об этом, когда закрывал свою машину. Вдруг рядом возник долговязый мужчина в черной старомодной шляпе. Вид его был немного странен, к тому же он явно интересовался Олегом Глебовичем.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он осторожно мужчину.
— Здравствуйте, Олег Глебович, — ответил мужчина. — Я тоже опоздал на день рождения к Римме Семеновне.
Они не были знакомы с этим непонятным человеком — Олег Глебович мог бы поклясться. И все же что-то не позволяло прервать странный разговор.
— Если вы тоже приглашены, что же, войдем вместе. Извините, мы, возможно, где-то встречались, но я не помню, как ваше…
— Олег Глебович! Вы же знаете, что мы никогда прежде не виделись. Просто, подходя к любому человеку, я уже знаю его имя — у меня такое свойство.
— А-а, так вы тот самый… Вас, кажется, зовут Савва. Римка мне говорила что-то.
— Римма Семеновна очень переживает, что вы решили разъехаться. Извините, что вмешиваюсь не в свое дело.
— Да уж, это, простите, и в самом деле сугубо мое…
— Теперь я понял и вижу, что она зря надеялась…
— Савва, — Олег Глебович старался говорить как можно мягче, — позвольте мне разобраться самому.
— Естественно, — смутился Савва. — Кстати, вы зря переживаете за собачку, которой ставили утром капельницу. Ей уже намного легче.
Они поднимались по лестнице.
— Откуда вы узнали, что я думаю про этого кобелька? — Олег Глебович даже приостановился. — И вообще, остальное откуда знаете?
— Я же вам только что сказал: у меня такое свойство. В этом нет ничего особенного. Зато я ничего не знаю про себя.
— Вы что же — провидец? Римма рассказывала, но чтобы так…
— Не обращайте внимания.
Они подошли к хорошо знакомой Олегу Глебовичу двери, за которой слышались голоса. Он хотел было открыть дверь своим ключом, по-прежнему болтавшимся в кармане куртки, но в последний момент передумал и нажал звонок.
— Ну, вот и Сергеев! Явился, не запылился! — услышал Олег Глебович голос бывшей жены из-за двери. — А я что говорила! И Савва с ним. Вы что, договаривались?
Бывший муж вручил Римме великолепную алую розу и духи — на первый взгляд настоящие французские, не поддельные.
— А поцеловать? — она подставила губы.
Но когда он чмокнул ее в лоб, то недовольно отстранилась.
— Фу, Сергеев! Я тебе что — покойник?! Савва в это время переминался с ноги на ногу.
— Ну, а ты что не раздеваешься?! — прикрикнула на него Римма. — И, кстати, я же предупреждала, что подарков не надо, эту привычку вообще нужно забыть.
Но Савва вручил ей многогранный хрустальный шар на старинной цепочке, который, вращаясь и отражая свет, засверкал многоцветными искрами
В большой комнате вокруг стола, уставленного тарелками с салатами, рюмками, початыми бутылками с водкой и вином, сидели гости: подруга Риммы Ольга и ее муж, который, насколько знал Олег Глебович, прятался от бандитов где-то в Европе.
— А мы вас давно ждем! — сказала Ольга.
— Да, знаете ли, глупейшая история, а могла закончиться трагедией.
— Сергеев! Ну что ты говоришь, какие трагедии могут быть у собаки?! Она что — человек? Вильям Шекспир? Вот у меня — трагедия. Сергеев, ты скоро назад вернешься? Долго еще женщину мучить будешь?
Римма говорила чересчур громко, и Олег Глебович понял, что она уже успела слегка перебрать.
— Вы не правы, Римма Семеновна. У животных, тем более у собак, могут случаться самые настоящие трагедии, — вмешался Савва.
— Для тех, кто не знаком, сообщаю: Савва — вот уникальный человек! — перебила Римма. — Потерял где-то семью, и не помнит — где, когда и как их всех звали. Даже не знает, есть у него дети или нет. А между прочим, все ваши тайные мысли может прочитать. Ну-ка Савва, скажи, что он сейчас обо мне подумал? — И она показала на Олега Глебовича. — Ладно-ладно, шучу.
Она успела положить гостям закуску, но как раз так, как Олег Глебович никогда не любил: салат, селедка под шубой и что-то из соленых грибов с сыром — все оказалось перемешанным в тарелке.
— Ешь, Сергеев, кто тебя накормит? Знаю же, что одну шаверму трескаешь. Или к тебе уже кто-то прибился?
— Да как-то все некогда, — неопределенно ответил Олег Глебович.
— А тост! Кто тост за тебя скажет? Генка с Олей уже сказали. Слушайте все, Сергеев будет говорить, как он меня любит!
— Римма Семеновна, мне кажется, у вас пирог подгорает, — негромко заметил Савва.
Римма бросилась на кухню и вскоре вернулась очень довольная.
— Ну, Савва! Первый раз у меня пироги не подгорели, неужели ты и это чувствуешь? Во мужик, уникум! — обратилась она ко всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103