— передразнила я его, вспомнив наш предыдущий разговор.
— Нет, естественное любопытство, — в тон мне ответил Лева, показав, что тоже на память не жалуется.
Леша во избежание ненужных осложнений поспешил удовлетворить его любопытство:
— Мы его нарочно искали. То есть на самом деле, конечно, не его… Варвара минут двадцать назад проснулась, подошла к окну и увидела стоящего внизу человека. Ей почудилось, будто это Борис…
Лева резко остановился и смерил меня взглядом, который весьма красноречиво выразил все, что он думает по поводу истеричек, общающихся с потусторонними силами. Леша решил за меня вступиться:
— Она увидела светлые волосы и крупную фигуру. Павел Сергеевич седой, высокий, а толстая телогрейка скрыла его худобу, так что ошибка вполне понятна. Варвара испугалась, разбудила нас, и мы решили посмотреть, кто бы это мог быть. Пришли под окна ее номера и наткнулись на истопника.
— Уже раненного? — Лева хмыкнул. — Быстро. А больше вы никого не видели?
— Только вас, — сказала я сухо.
Лева опять остановился и бросил на меня злобный взгляд:
— Все шутки шутишь? Так можно дошутиться…
На этой многообещающей ноте наш разговор закончился. Я воздержалась от сакраментальной фразы «Мы с вами на брудершафт не пили», поскольку сильно сомневалась, что Левина эрудиция позволит ему вникнуть в ее смысл, а доступного его пониманию достойного ответа придумать не смогла, да, по правде говоря, и не стремилась.
Вскоре мы были на месте. На физиономии Прошки, ожидавшего увидеть в нашем с Лешей обществе красавицу Ларису, отразилось разочарование. Предупреждая его вопрос, почему мы вместо срочной доставки помощи раненому занимались поимкой убийцы, я быстро дала необходимые пояснения:
— Лариса вечером приняла снотворное. Мы привели другого эксперта.
Прошка, Генрих и Марк посмотрели на Леву с сомнением, но расступились. Лева вынул из кармана узкий фонарик и сунулся в кусты, но тут же отпрянул и схватился за глаз.
— Чертова ветка!
Ребята принялись отгибать ветки в стороны. В зарослях образовался тоннель, и свет фонарика выхватил тело человека, лежащего ничком. Лева нагнулся, внимательно осмотрел спину, потом перевел фонарик выше. В пятно света попала седая голова. В верхней части затылка, почти у самой макушки, среди белых волос зловеще темнело бурое пятно. Лева снова полез в карман и на этот раз вытащил упаковку с марлевым бинтом. Сорвав бумагу, он отмотал метровый кусок, оторвал бинт и сложил его в несколько слоев, потом опустился на колени и осторожно подполз к голове раненого. Мы, затаив дыхание, наблюдали, как он приложил белый квадратик к ране и осторожно ощупал ее пальцами.
— Ну? — не вытерпел Прошка. — Что скажете? Это опасно?
— Жить будет, — уверенно ответил Лева, поднимаясь на ноги.
Глава 11
На всех лицах отразилось облегчение, и только Прошка выказал недоверие.
— Вы уверены? — спросил он подозрительно.
Лева пожал плечами.
— Кость цела. Может быть сотрясение мозга, но от этого не умирают.
— Вы же не рентген. Откуда вам известно, что в черепе нет трещины?
— Мне неизвестно. — Лева начал раздражаться. — Но я видел людей, у которых мозги торчали наружу и которые потом… — Он осекся. — Трещина зарастет. Отлежится ваш истопник несколько дней и будет как новенький.
Эта длинная речь явно его утомила, и он перешел на язык жестов, а точнее, махнул рукой, показывая, что Павла Сергеевича нужно поднять и перенести в более подобающее место. Ребята засуетились, стараясь выполнить эту операцию как можно бережнее. Мне доверили держать фонарик. После целой серии взаимных обвинений в умственной отсталости и физической неполноценности им наконец удалось извлечь Павла Сергеевича из зарослей и относительно плавно поднять на руки.
— Куда понесем? В отель? — спросил Леша.
— Лучше в сторожку, — предложила я. — Думаю, ему будет приятнее очнуться в привычной обстановке.
Процессия медленно тронулась в путь и через несколько минут достигла бревенчатого домика, расположенного слева от отеля, если стоять к последнему лицом. Дверь оказалась открытой, и Павла Сергеевича беспрепятственно доставили в собственное жилище. Оно представляло собой маленькую комнату и кухоньку, большую часть которой занимала печь, обогревавшая сразу оба помещения, поскольку ее задняя стенка была одновременно стеной комнаты.
С Павла Сергеевича стащили телогрейку и сапоги и уложили его на кушетку, повернув голову так, чтобы раны ничто не касалось.
— А рану надо бы промыть и перевязать, — озабоченно сказал Генрих, глядя на окровавленный квадратик бинта.
Я обвела глазами комнату, увидела на шкафу автомобильную аптечку и кивком показала на нее Марку. Тот достал аптечку и вытащил из нее перевязочный пакет и перекись водорода.
— Ну как, сами справитесь? — поинтересовался Лева. — Тогда я пошел.
Никто не стал его удерживать. На пороге он обернулся и пообещал:
— Утром зайду. Если очнется, не позволяйте ему вставать. А я пока поработаю за истопника.
— Поразительное благородство, — заметила я, когда за ним закрылась дверь. — Надеюсь, мы не взлетим на воздух. Впрочем, в ближайшие несколько дней нам это не грозит, поскольку мы будем жить у Павла Сергеевича, а здесь нет парового отопления.
— Почему это мы будем жить у Павла Сергеевича? — встрепенулся Прошка.
— Потому что мы не можем оставить его без присмотра, пока он полностью не поправится, — терпеливо объяснил ему Марк, отвлекшись от промывания раны. — Может быть, только наше вмешательство спасло его от смерти и убийца ждет возможности довести дело до конца.
— Но здесь даже спать негде!
— На полу выспишься.
— На полу! Когда в двух шагах отсюда меня ждет роскошный люкс с шестиспальной кроватью!
— Ну, раз такое дело, конечно, отправляйся туда, — сказала я едко. — Мы не можем лишить тебя свидания с постелькой. Только на твоем месте я побежала бы до роскошного люкса на максимально возможной скорости и забаррикадировала дверь, как Георгий. Глядишь, убийца окажется не столь проворен и тебе удастся пережить сегодняшнюю ночь.
Прошкина тяга к удобствам мигом ослабела.
— Нет уж! Я вас не брошу. Только вот, Леша, не мог бы ты сходить на кухню, принести чего-нибудь покушать? Раз уж нам придется сидеть здесь безвылазно, надо бы запастись продуктами.
— Вот сам и запасайся, — буркнул Леша, не оценивший оказанного доверия.
— Интересно, — задумчиво произнес Генрих, помогавший Марку бинтовать голову истопника. — Произойдет ли когда-нибудь событие, которое заставит Прошку забыть о еде? Помню, однажды мы довольно бурно отметили день рождения соседа по общежитию. Просыпаюсь я утром: голова трещит, в глазах зеленые пятна плавают, руки дрожат, а что творится с желудком — сказать страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Нет, естественное любопытство, — в тон мне ответил Лева, показав, что тоже на память не жалуется.
Леша во избежание ненужных осложнений поспешил удовлетворить его любопытство:
— Мы его нарочно искали. То есть на самом деле, конечно, не его… Варвара минут двадцать назад проснулась, подошла к окну и увидела стоящего внизу человека. Ей почудилось, будто это Борис…
Лева резко остановился и смерил меня взглядом, который весьма красноречиво выразил все, что он думает по поводу истеричек, общающихся с потусторонними силами. Леша решил за меня вступиться:
— Она увидела светлые волосы и крупную фигуру. Павел Сергеевич седой, высокий, а толстая телогрейка скрыла его худобу, так что ошибка вполне понятна. Варвара испугалась, разбудила нас, и мы решили посмотреть, кто бы это мог быть. Пришли под окна ее номера и наткнулись на истопника.
— Уже раненного? — Лева хмыкнул. — Быстро. А больше вы никого не видели?
— Только вас, — сказала я сухо.
Лева опять остановился и бросил на меня злобный взгляд:
— Все шутки шутишь? Так можно дошутиться…
На этой многообещающей ноте наш разговор закончился. Я воздержалась от сакраментальной фразы «Мы с вами на брудершафт не пили», поскольку сильно сомневалась, что Левина эрудиция позволит ему вникнуть в ее смысл, а доступного его пониманию достойного ответа придумать не смогла, да, по правде говоря, и не стремилась.
Вскоре мы были на месте. На физиономии Прошки, ожидавшего увидеть в нашем с Лешей обществе красавицу Ларису, отразилось разочарование. Предупреждая его вопрос, почему мы вместо срочной доставки помощи раненому занимались поимкой убийцы, я быстро дала необходимые пояснения:
— Лариса вечером приняла снотворное. Мы привели другого эксперта.
Прошка, Генрих и Марк посмотрели на Леву с сомнением, но расступились. Лева вынул из кармана узкий фонарик и сунулся в кусты, но тут же отпрянул и схватился за глаз.
— Чертова ветка!
Ребята принялись отгибать ветки в стороны. В зарослях образовался тоннель, и свет фонарика выхватил тело человека, лежащего ничком. Лева нагнулся, внимательно осмотрел спину, потом перевел фонарик выше. В пятно света попала седая голова. В верхней части затылка, почти у самой макушки, среди белых волос зловеще темнело бурое пятно. Лева снова полез в карман и на этот раз вытащил упаковку с марлевым бинтом. Сорвав бумагу, он отмотал метровый кусок, оторвал бинт и сложил его в несколько слоев, потом опустился на колени и осторожно подполз к голове раненого. Мы, затаив дыхание, наблюдали, как он приложил белый квадратик к ране и осторожно ощупал ее пальцами.
— Ну? — не вытерпел Прошка. — Что скажете? Это опасно?
— Жить будет, — уверенно ответил Лева, поднимаясь на ноги.
Глава 11
На всех лицах отразилось облегчение, и только Прошка выказал недоверие.
— Вы уверены? — спросил он подозрительно.
Лева пожал плечами.
— Кость цела. Может быть сотрясение мозга, но от этого не умирают.
— Вы же не рентген. Откуда вам известно, что в черепе нет трещины?
— Мне неизвестно. — Лева начал раздражаться. — Но я видел людей, у которых мозги торчали наружу и которые потом… — Он осекся. — Трещина зарастет. Отлежится ваш истопник несколько дней и будет как новенький.
Эта длинная речь явно его утомила, и он перешел на язык жестов, а точнее, махнул рукой, показывая, что Павла Сергеевича нужно поднять и перенести в более подобающее место. Ребята засуетились, стараясь выполнить эту операцию как можно бережнее. Мне доверили держать фонарик. После целой серии взаимных обвинений в умственной отсталости и физической неполноценности им наконец удалось извлечь Павла Сергеевича из зарослей и относительно плавно поднять на руки.
— Куда понесем? В отель? — спросил Леша.
— Лучше в сторожку, — предложила я. — Думаю, ему будет приятнее очнуться в привычной обстановке.
Процессия медленно тронулась в путь и через несколько минут достигла бревенчатого домика, расположенного слева от отеля, если стоять к последнему лицом. Дверь оказалась открытой, и Павла Сергеевича беспрепятственно доставили в собственное жилище. Оно представляло собой маленькую комнату и кухоньку, большую часть которой занимала печь, обогревавшая сразу оба помещения, поскольку ее задняя стенка была одновременно стеной комнаты.
С Павла Сергеевича стащили телогрейку и сапоги и уложили его на кушетку, повернув голову так, чтобы раны ничто не касалось.
— А рану надо бы промыть и перевязать, — озабоченно сказал Генрих, глядя на окровавленный квадратик бинта.
Я обвела глазами комнату, увидела на шкафу автомобильную аптечку и кивком показала на нее Марку. Тот достал аптечку и вытащил из нее перевязочный пакет и перекись водорода.
— Ну как, сами справитесь? — поинтересовался Лева. — Тогда я пошел.
Никто не стал его удерживать. На пороге он обернулся и пообещал:
— Утром зайду. Если очнется, не позволяйте ему вставать. А я пока поработаю за истопника.
— Поразительное благородство, — заметила я, когда за ним закрылась дверь. — Надеюсь, мы не взлетим на воздух. Впрочем, в ближайшие несколько дней нам это не грозит, поскольку мы будем жить у Павла Сергеевича, а здесь нет парового отопления.
— Почему это мы будем жить у Павла Сергеевича? — встрепенулся Прошка.
— Потому что мы не можем оставить его без присмотра, пока он полностью не поправится, — терпеливо объяснил ему Марк, отвлекшись от промывания раны. — Может быть, только наше вмешательство спасло его от смерти и убийца ждет возможности довести дело до конца.
— Но здесь даже спать негде!
— На полу выспишься.
— На полу! Когда в двух шагах отсюда меня ждет роскошный люкс с шестиспальной кроватью!
— Ну, раз такое дело, конечно, отправляйся туда, — сказала я едко. — Мы не можем лишить тебя свидания с постелькой. Только на твоем месте я побежала бы до роскошного люкса на максимально возможной скорости и забаррикадировала дверь, как Георгий. Глядишь, убийца окажется не столь проворен и тебе удастся пережить сегодняшнюю ночь.
Прошкина тяга к удобствам мигом ослабела.
— Нет уж! Я вас не брошу. Только вот, Леша, не мог бы ты сходить на кухню, принести чего-нибудь покушать? Раз уж нам придется сидеть здесь безвылазно, надо бы запастись продуктами.
— Вот сам и запасайся, — буркнул Леша, не оценивший оказанного доверия.
— Интересно, — задумчиво произнес Генрих, помогавший Марку бинтовать голову истопника. — Произойдет ли когда-нибудь событие, которое заставит Прошку забыть о еде? Помню, однажды мы довольно бурно отметили день рождения соседа по общежитию. Просыпаюсь я утром: голова трещит, в глазах зеленые пятна плавают, руки дрожат, а что творится с желудком — сказать страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71