— Ну и мешки у тебя под глазами! — воскликнул он, обернувшись к Ларри.
— Ты, как всегда, любезен…
— Правда, вид у тебя усталый. Можно подумать, ты прокутил всю ночь.
Ларри пожал плечами.
— Это вполне в моем стиле… Знаешь, — добавил он недовольно, — мне кажется, что я снова в Оксфорде кручу роман с официанткой, а ты меня опекаешь!
— Ты знаешь, что я пытался связаться с тобой вчера вечером? — спросил Пол. — Раз ты заговорил о французах… Так вот, у них в клубе вчера был прием, они праздновали прибытие еще одного полка, и я хотел, чтобы ты пошел со мной.
Ларри поднял голову:
— Да? Значит, ночью кутил ты! Ну как, разыскал свою Жанну д'Арк?
— Моего дракона, ты хочешь сказать? Нет, к сожалению.
Ларри почувствовал удовлетворение от того, что хоть ненадолго получил преимущество в споре.
— В котором часу ты мне звонил?
— В восемь.
— В это время я ждал своего осведомителя Амброджио Сальваро перед церковью Санта-Мария деи Анджели, чтобы узнать что-нибудь новенькое об истории с ящиками.
Пол нахмурился:
— Какими ящиками?
— Ты что, забыл? Ящики с завода по производству соков.
— О которых ты рассказывал мне в тот день, когда взорвалась бомба? После обеда с твоим Сальваро?
— Теперь это называется обедом… Этот тип знает больше, чем говорит, и за несколько часов до нашей вчерашней встречи он передал мне еще один документ, который, кажется, дополняет его первое сообщение.
— Как он тебе его передал?
— Через мальчишку, — помедлив, ответил Ларри. Пол пожал плечами:
— Вечная манера всех осведомителей выдавать информацию по капле! Покажи-ка…
Ларри молча протянул приятелю фотографию. Пол достал из ящика лупу, внимательно рассмотрел изображение, поднялся, чтобы свериться со сборником репродукций картин из Неаполитанской пинакотеки. Когда он вернулся к столу, лицо его выражало глубокую озабоченность.
— Господи, если шедевры из собрания Фарнезе болтаются по дорогам войны без охраны и соответствующей упаковки!..
— С моей точки зрения, картины спрятаны уже довольно давно, — сказал Ларри. — Ты заметил — в углу видна ветка дерева, покрытая листвой. Фотография сделана летом, в тот момент, когда картины или увозили из их первого укрытия в Монтеверджино, или привезли на новое место, где они и находятся до сих пор… В таком случае информация о ящиках, заказанных на заводе, кое-что значит!
— Это просто проверить, — сказал Пол, беря с полки альбом с надписью «Самые красивые церкви и монастыри Италии». — Этот портал, увенчанный дугообразным выступом, его нетрудно будет найти… — сказал он, листая книгу. — Да, вот он. Смотри, это большие ворота южного фасада Монтекассино.
Ларри кивнул и попытался заставить себя думать. Кофе, поданный служащим муниципалитета, еще действовал, и он чувствовал себя уже не таким уставшим.
— Подведем итоги, — сказал он. — Картины, должно быть, перевезли в аббатство еще до сентябрьского перемирия. В Управлении по охране памятников, кажется, решили, что такой почитаемый и известный монастырь является неприступным и надежным укрытием. А теперь эти картины рискуют оказаться в самом центре решающего сражения!
— К тому же там не только картины из пинакотеки, — сказал Пол озабоченно, — но и все сокровища, принадлежащие монастырю: в опасности святые мощи, сотни предметов прикладного искусства, картины, тысячи инкунабул и десятки тысяч ценнейших книг из его знаменитой библиотеки… Припоминаю, что, когда я собирался выехать из Палермо, ближе к концу октября, наша разведывательная авиация докладывала о том, что на дороге к монастырю замечено активное передвижение немецких военных грузовиков. Хотя у наших летчиков и было преимущество в воздухе, они тогда не стали их обстреливать, потому что вокруг монастыря и в его стенах нашли приют сотни беженцев и имелась большая вероятность того, что это были караваны с продовольствием. Теперь я спрашиваю себя, не вывозили ли эти грузовики все ценности на север… Не забудь, что там стояла дивизия Геринга! Угроза прорыва линии фронта союзниками должна была побудить Кессельринга срочно все вывезти.
— Может, там уже нечего спасать… — задумчиво произнес Ларри.
— Это было бы чертовски неприятно! — воскликнул Пол. — Ларри, мне и в самом деле необходимо, чтобы аббатство было набито сокровищами, в противном случае ребята из Второго корпуса способны раздолбать его в пыль, только чтобы освободить себе путь. Напрасно я напоминаю им, что, по сведениям из Ватикана, в монастыре нет немецких солдат. В штабе мне не верят и утверждают, что аббатство является частью «линии Густава» и, следовательно, будет обстреляно и разрушено, как и прочие укрепления. Если же я им докажу, что там спрятаны картины Рафаэля и Тициана, они, может быть, трижды подумают, прежде чем…
— В любом случае мы не можем сами проникнуть туда и узнать, что там происходит на самом деле, — заметил Ларри.
— Вот для чего нам нужен твой Амброджио! Он наверняка знает кого-то, кто имеет возможность неизвестным нам способом переходить через линию фронта как хочет и когда хочет и кто смог бы дать нам знать, что находится там, наверху… Согласись, что это бесценно!
Ларри кивнул:
— Да, кто-то такой у него есть, и именно поэтому я решил заинтересовать его. Во время нашей встречи в траттории я понял, что нельзя купить его преданность за несколько пачек сигарет или пару яиц, и поручил ему найти покупателя для моего автомобиля. Я сказал: прямо в порту, потому что за его пределами машину тотчас же украдут!
Пол одобрительно посмотрел на друга:
— Послушай, мне кажется, это хорошее предложение с твоей стороны, но чем тогда объяснить твой помятый вид?
— Все было бы хорошо, если бы он пришел в назначенное место, — сказал Ларри.
Пол помрачнел:
— Он что, не пришел?
— Нет.
— Ты долго его ждал?
— Долго. Я изучил всю церковь вдоль и поперек и успел как следует рассмотреть фотографию при свечах!
Пол вскочил.
— Боже, о Боже! Я надеюсь, ты не проявил легкомыслия, доверившись этому Сальваро. Этот тип пытался продать тебе свою дочь! Дорого же нам обойдется эта фотография, если он удрал с машиной или деньгами… Что тебе сказали в порту?
— Я там еще не был, — ответил Ларри.
— Как, уже десять часов утра, а ты не знаешь, там ли машина? Продана она или нет? На твоем месте я бы на рассвете был уже в адмиралтействе, чтобы узнать, что происходит…
— У меня утром были важные дела. Я запросил в архиве книги записей актов гражданского состояния за тысяча восемьсот девятнадцатый и тысяча девятьсот двадцатый годы. Надеялся, что, пока я их смотрю, Сальваро оставит мне письмо в почтовом ящике. Раз этого не произошло, пойду в порт посмотреть, как там дела.
Пол недоверчиво посмотрел на Ларри:
— Почему за тысяча восемьсот девятнадцатый?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121