Под её взглядом мы все примолкли, даже Джуд.
— Мы не ищем квартиру получше в этом квартале, поняли? Мы переезжаем. Это предсказано во всех моих гороскопах. А каждый раз, как я раскладываю карты таро, мне выпадает колесо фортуны, символизирующее новое начало. Тут ничего не поделаешь. Это наша судьба.
— Мам, ты как цыганка со своими дурацкими гаданиями. Моя судьба как раз здесь, — пробурчала Мартина.
— Здесь слишком много вредных флюидов, — сказала мама, отодвигаясь вместе со стулом и поглаживая свой животик, словно желая оградить его от вредных влияний.
— А кто виноват? — сказала Джуд. — Зачем тебе понадобилось снова забеременеть?
— Против судьбы не пойдёшь, детка. Это все звезды.
Мама подняла глаза кверху, словно рассчитывала увидеть Млечный Путь сквозь потолок нашей кухни.
— Мы в школе делали задание по звёздам. И по планетам, и по всем их спутникам. Надо было их нарисовать, но у меня сломался циркуль, поэтому получилось криво, — сказала я.
— Я это задание делала ещё в начальной школе. Мне поставили пятёрку, — сказала Рошель.
— Что ты вечно хвастаешься, Рошель? — возмутилась я. — Кого волнуют твои дурацкие пятёрки?
Вообще-то, они волновали меня. Ужасная несправедливость, что Рошель уродилась сразу и красивой и умной. Джуд совсем некрасивая, зато очень умная, хотя она вообще не старается в школе. Мартина красивая, но учится из рук вон плохо и ждёт не дождётся, когда наконец закончит школу.
Я некрасивая, и большинство людей считают, что я полная дура.
— Потише, девочки. Слушайте, мы начнём все сначала. Уедем из этой гнусной дыры.
— Никуда мы не уедем! — заявила Джуд, так же скрестив руки. — Ты не можешь нас заставить.
— И все же мы переезжаем.
Мама кивнула на лежавшее перед ней письмо.
Мы все думали, что это очередной счёт или какое-нибудь дурацкое письмо из муниципалитета. Мы не обратили никакого внимания на то, что мама его читает, — хотя я удивилась, почему она его не скомкала и не бросила в помойное ведро.
Мартина схватила письмо.
— «Квартал „Планеты“», — прочла она.
— Ну разве не здорово? — сказала мама. — Видишь, Джуд, это судьба.
— Господи, это даже не в самом Лондоне! Мы туда не поедем. Как я буду видеться с Тони?
— Если хочешь знать, тебе стоило бы видеться с Тони поменьше, — сказала мама. — Ты ещё слишком молода для серьёзных отношений.
Кто бы говорил! Сколько тебе было лет, когда я родилась? Шестнадцать?
— Вот именно, я знаю, о чем говорю.
— И ты тащишь нас всех в этот мерзкий квартал в кошмарной глуши, только чтобы разлучить меня с Тони? — запричитала Мартина.
— О господи, перестань разыгрывать королеву из трагедии! Можно подумать, весь мир вертится вокруг тебя и твоего приятеля. Я это делаю для нас всех. Нам нужно больше места, потому что у вас скоро появится братик.
Мама погладила свой живот.
— В муниципальных домах нет квартир больше чем из трех комнат, — сказала Джуд.
— Я обклеила всю комнату портретами поп-звёзд. Все пропадёт, если придётся их срывать, — недовольно проворчала Рошель.
— Обклеишь другую. У тебя будет больше места. Мы переезжаем в отдельный дом, — сказала мама. — Настоящий отдельный дом с собственным садом.
На это мы все попались. Я судорожно сжала Фиалку.
— А нам разрешат держать животных? — спросила я.
— Да, Дикси.
— Настоящих? Птиц?
Я видела перед собой зелёный сад, по которому, пронзительно вереща, порхают на свободе красные с лиловым попугаи, жёлтые канарейки и голубые волнистые попугайчики. Фиалка задрожала, пытаясь расправить полинявшие крылышки.
— Отлично, раз у тебя будут птички, я заведу большую пушистую кошку, — сказала Рошель. — Я заведу целую кучу белых длинношёрстных персидских кошек. Я их назову Снежинка, Сахарок, Пломбир и Бивень.
Призрачные белые кошки размером с полярных медведей принялись разгуливать по моему саду, подстерегая моих беспомощных радужных птичек.
Джуд заметила, как я вцепилась в свой рукав.
— А я заведу большого ротвейлера, и он только раз ударит лапой — и от всех твоих мерзких кошек мокрое место останется. А потом возьму его на поводок, и он будет нашим сторожевым псом и будет всегда охранять тебя, Дикси, — пообещала Джуд.
— О чем вы говорите! — возмутилась Мартина, не переставая плакать. — Несёте чепуху: собаки, кошки, попугайчики дурацкие. Это не игра. Мы никуда не поедем. Я не поеду.
— Нет, поедешь, — настаивала мама. — Перестаньте на меня орать! У меня от этого подымается давление, а это вредно для ребёнка.
— Этот гребаный ребёнок! — крикнула Мартина.
Она так и сыпала плохими словами, мы все даже зажмурились.
— Прекрати! — велела мама. — Чтоб я этого больше не слышала, ясно? Я понимаю, ты просто расстроилась из-за Тони. Не можешь ты всерьёз говорить такое о своём маленьком братце.
— Ещё как могу! — Мартина сорвалась на истерический визг. — Ты, мама, такая эгоистка. Ведёшь себя так, будто мы, девочки, вообще не в счёт. Ты так помешалась на мечтах об этом дурацком мальчишке, что готова всем нам загубить жизнь. Слышала бы ты, что о нас говорят в квартале! Что о тебе говорят!
— Ну, поскольку мы переезжаем, я этого и не услышу. Можешь орать на меня сколько угодно, все уже решено и подписано — совершенно официально, — сказала мама, сворачивая письмо в трубочку и хлопая им по столу. При этом она нечаянно ушибла запястье и стала яростно растирать его. — Ох! Смотрите, до чего вы меня довели.
— Ну и пусть!
Мартина бросилась вон из квартиры, хлопнув дверью.
— Как будто мне не все равно, что эти старые зануды обо мне говорят, — сказала мама, отхлебнув чаю. — Но раз уж об этом зашла речь, и что же они говорят?
Я посмотрела на Джуд и Рошель. Рошель разинула было рот, но Джуд быстро пихнула её в бок.
— А эти «Планеты», — спросила Джуд, чтобы отвлечь мамино внимание, — как ты о них узнала?
О маме вечно говорят нехорошие вещи, но мы ей не передаём, даже когда очень злы на неё.
— Я пошла в муниципалитет и сообщила, что жду ребёнка и поэтому мне нужна большая площадь. Девушка стала рыться в своём компьютере, и, когда она сказала: «Квартал „Планеты“», я вдруг почувствовала такое странное стеснение в груди…
— Несварение, — сказала Джуд.
— Озарение! Я сразу поняла: это то, что нам нужно. Особенно когда она сказала, что во всех шести блоках есть отдельные дома с участками — для больших семей.
Рошель считала на пальцах:
— Шесть блоков? Планет девять — я запомнила, когда мы их проходили в школе.
— Да, тебе пора в школу, а то опоздаешь, — сказала мама.
— А какой толк туда идти, раз мы переезжаем? — спросила Джуд.
— Ты и так ходишь через раз, скверная девчонка, — сказала мама. — Ну ладно, тогда можешь мне помочь. Дойди до супермаркета и набери картонных коробок, сколько унесёшь. Мы будем укладывать в них вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Мы не ищем квартиру получше в этом квартале, поняли? Мы переезжаем. Это предсказано во всех моих гороскопах. А каждый раз, как я раскладываю карты таро, мне выпадает колесо фортуны, символизирующее новое начало. Тут ничего не поделаешь. Это наша судьба.
— Мам, ты как цыганка со своими дурацкими гаданиями. Моя судьба как раз здесь, — пробурчала Мартина.
— Здесь слишком много вредных флюидов, — сказала мама, отодвигаясь вместе со стулом и поглаживая свой животик, словно желая оградить его от вредных влияний.
— А кто виноват? — сказала Джуд. — Зачем тебе понадобилось снова забеременеть?
— Против судьбы не пойдёшь, детка. Это все звезды.
Мама подняла глаза кверху, словно рассчитывала увидеть Млечный Путь сквозь потолок нашей кухни.
— Мы в школе делали задание по звёздам. И по планетам, и по всем их спутникам. Надо было их нарисовать, но у меня сломался циркуль, поэтому получилось криво, — сказала я.
— Я это задание делала ещё в начальной школе. Мне поставили пятёрку, — сказала Рошель.
— Что ты вечно хвастаешься, Рошель? — возмутилась я. — Кого волнуют твои дурацкие пятёрки?
Вообще-то, они волновали меня. Ужасная несправедливость, что Рошель уродилась сразу и красивой и умной. Джуд совсем некрасивая, зато очень умная, хотя она вообще не старается в школе. Мартина красивая, но учится из рук вон плохо и ждёт не дождётся, когда наконец закончит школу.
Я некрасивая, и большинство людей считают, что я полная дура.
— Потише, девочки. Слушайте, мы начнём все сначала. Уедем из этой гнусной дыры.
— Никуда мы не уедем! — заявила Джуд, так же скрестив руки. — Ты не можешь нас заставить.
— И все же мы переезжаем.
Мама кивнула на лежавшее перед ней письмо.
Мы все думали, что это очередной счёт или какое-нибудь дурацкое письмо из муниципалитета. Мы не обратили никакого внимания на то, что мама его читает, — хотя я удивилась, почему она его не скомкала и не бросила в помойное ведро.
Мартина схватила письмо.
— «Квартал „Планеты“», — прочла она.
— Ну разве не здорово? — сказала мама. — Видишь, Джуд, это судьба.
— Господи, это даже не в самом Лондоне! Мы туда не поедем. Как я буду видеться с Тони?
— Если хочешь знать, тебе стоило бы видеться с Тони поменьше, — сказала мама. — Ты ещё слишком молода для серьёзных отношений.
Кто бы говорил! Сколько тебе было лет, когда я родилась? Шестнадцать?
— Вот именно, я знаю, о чем говорю.
— И ты тащишь нас всех в этот мерзкий квартал в кошмарной глуши, только чтобы разлучить меня с Тони? — запричитала Мартина.
— О господи, перестань разыгрывать королеву из трагедии! Можно подумать, весь мир вертится вокруг тебя и твоего приятеля. Я это делаю для нас всех. Нам нужно больше места, потому что у вас скоро появится братик.
Мама погладила свой живот.
— В муниципальных домах нет квартир больше чем из трех комнат, — сказала Джуд.
— Я обклеила всю комнату портретами поп-звёзд. Все пропадёт, если придётся их срывать, — недовольно проворчала Рошель.
— Обклеишь другую. У тебя будет больше места. Мы переезжаем в отдельный дом, — сказала мама. — Настоящий отдельный дом с собственным садом.
На это мы все попались. Я судорожно сжала Фиалку.
— А нам разрешат держать животных? — спросила я.
— Да, Дикси.
— Настоящих? Птиц?
Я видела перед собой зелёный сад, по которому, пронзительно вереща, порхают на свободе красные с лиловым попугаи, жёлтые канарейки и голубые волнистые попугайчики. Фиалка задрожала, пытаясь расправить полинявшие крылышки.
— Отлично, раз у тебя будут птички, я заведу большую пушистую кошку, — сказала Рошель. — Я заведу целую кучу белых длинношёрстных персидских кошек. Я их назову Снежинка, Сахарок, Пломбир и Бивень.
Призрачные белые кошки размером с полярных медведей принялись разгуливать по моему саду, подстерегая моих беспомощных радужных птичек.
Джуд заметила, как я вцепилась в свой рукав.
— А я заведу большого ротвейлера, и он только раз ударит лапой — и от всех твоих мерзких кошек мокрое место останется. А потом возьму его на поводок, и он будет нашим сторожевым псом и будет всегда охранять тебя, Дикси, — пообещала Джуд.
— О чем вы говорите! — возмутилась Мартина, не переставая плакать. — Несёте чепуху: собаки, кошки, попугайчики дурацкие. Это не игра. Мы никуда не поедем. Я не поеду.
— Нет, поедешь, — настаивала мама. — Перестаньте на меня орать! У меня от этого подымается давление, а это вредно для ребёнка.
— Этот гребаный ребёнок! — крикнула Мартина.
Она так и сыпала плохими словами, мы все даже зажмурились.
— Прекрати! — велела мама. — Чтоб я этого больше не слышала, ясно? Я понимаю, ты просто расстроилась из-за Тони. Не можешь ты всерьёз говорить такое о своём маленьком братце.
— Ещё как могу! — Мартина сорвалась на истерический визг. — Ты, мама, такая эгоистка. Ведёшь себя так, будто мы, девочки, вообще не в счёт. Ты так помешалась на мечтах об этом дурацком мальчишке, что готова всем нам загубить жизнь. Слышала бы ты, что о нас говорят в квартале! Что о тебе говорят!
— Ну, поскольку мы переезжаем, я этого и не услышу. Можешь орать на меня сколько угодно, все уже решено и подписано — совершенно официально, — сказала мама, сворачивая письмо в трубочку и хлопая им по столу. При этом она нечаянно ушибла запястье и стала яростно растирать его. — Ох! Смотрите, до чего вы меня довели.
— Ну и пусть!
Мартина бросилась вон из квартиры, хлопнув дверью.
— Как будто мне не все равно, что эти старые зануды обо мне говорят, — сказала мама, отхлебнув чаю. — Но раз уж об этом зашла речь, и что же они говорят?
Я посмотрела на Джуд и Рошель. Рошель разинула было рот, но Джуд быстро пихнула её в бок.
— А эти «Планеты», — спросила Джуд, чтобы отвлечь мамино внимание, — как ты о них узнала?
О маме вечно говорят нехорошие вещи, но мы ей не передаём, даже когда очень злы на неё.
— Я пошла в муниципалитет и сообщила, что жду ребёнка и поэтому мне нужна большая площадь. Девушка стала рыться в своём компьютере, и, когда она сказала: «Квартал „Планеты“», я вдруг почувствовала такое странное стеснение в груди…
— Несварение, — сказала Джуд.
— Озарение! Я сразу поняла: это то, что нам нужно. Особенно когда она сказала, что во всех шести блоках есть отдельные дома с участками — для больших семей.
Рошель считала на пальцах:
— Шесть блоков? Планет девять — я запомнила, когда мы их проходили в школе.
— Да, тебе пора в школу, а то опоздаешь, — сказала мама.
— А какой толк туда идти, раз мы переезжаем? — спросила Джуд.
— Ты и так ходишь через раз, скверная девчонка, — сказала мама. — Ну ладно, тогда можешь мне помочь. Дойди до супермаркета и набери картонных коробок, сколько унесёшь. Мы будем укладывать в них вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49