- спросил японец огорченно, но как-то отрешенно.
Будто он здесь совершенно ни при чем.
- Пол. Одну минутку. - Он выудил крохотное ювелирное украшение из
коробочки. Оно стало скользким от пота. - Пол... я горжусь этой работой.
Не может быть и речи о том, чтобы из нее лепили такую халтуру, как амулеты
на счастье. Я отвергаю это.
И снова он никак не мог определить реакцию этого молодого японца. Он
весь был только слух, только простое восприятие.
- Тем не менее, я благодарен вам, - сказал Роберт Чилдэн.
Пол поклонился.
Поклонился и Роберт Чилдэн.
- Люди, изготовившие это, - сказал Чилдэн, - гордые американские
художники. Я в том числе. Поэтому предложение пустить их труд на дрянные
амулеты оскорбляет нас, и я прошу вас извиниться.
Воцарилось казавшееся вечностью молчание.
Пол внимательно разглядывал Чилдэна. Одна его бровь приподнялась
слегка, чуть искривились в улыбке тонкие губы.
- Я требую, - сказал Чилдэн. Это все. На большее он чувствовал, что
не способен. Он просто ждал.
Пожалуйста, взмолился он. Ну помогите мне.
- Простите, что я ошибся в своей самонадеянности, - произнес Пол и
протянул руку.
- Вот и прекрасно, - ответил Роберт Чилдэн.
Они пожали друг другу руки.
Удивительное спокойствие снизошло на душу Чилдэна. Я пережил это. Я
остался цел и невредим. Все кончено. Бог милостив; он не обошел меня в
нужный момент своим вниманием. В другой раз все может получиться
совершенно иначе. Смогу ли я отважиться еще раз, можно ли еще раз так
искушать судьбу? Вероятнее всего, нет.
Ему взгрустнулось. На короткий миг он будто поднялся на поверхности и
увидел себя свободными.
Жизнь коротка, подумал он. Искусство или еще что-нибудь, только не
жизнь, могут жить долго, простираясь в бесконечность, как бетонная лента
шоссе. Равная, белая, нераздираемая пересечениями. Вот я стою перед нею.
Но это уже все.
Взяв маленькую коробочку, он положил ее вместе с ювелирной вещицей
фирмы "Эдфрэнк" во внутренний карман своего пальто.
12
- Мистер Тагоми, - произнес Рамсэй, - это мистер Ятабе. - Он удалился
в угол кабинета, а вперед вышел невысокий старичок.
Протянув руку, Тагоми сказал:
- Я очень рад встретиться с вами лично, сэр. - Легкая, хрупкая рука
пожилого господина скользнула в его ладонь. Он осторожно слегка пожал ее и
тут же отпустил, надеясь, что ничего не сломал. Тагоми внимательно
всматривался в черты лица пожилого господина и остался доволен тем, что
увидел. Такой твердый, ясный взгляд, в глазах ни малейшего ослабления
умственных способностей. Во всем облике ощущалась прочность старинных
традиций. Лучшее качество, которым в состоянии похвастаться старость... И
вот тут-то он понял, что перед ним стоит генерал Тедеки, бывший начальник
имперского генерального штаба.
Тагоми низко поклонился.
- Генерал, - только и вымолвил он.
- А где третья сторона? - спросил генерал Тедеки.
- Сейчас прибудет, он уже близко, - сказал Тагоми. - Я лично позвонил
ему в гостиницу. - В голове у него шумело, в низкой согбенной позе он
отступил на несколько шагов назад, чувствуя, что вряд ли в состоянии будет
выпрямиться.
Генерал сел. Мистер Рамсэй, все еще в неведении относительно личности
пожилого господина, помог ему, пододвинув стул, но не выказывал особой
почтительности. Тагоми нерешительно занял место напротив генерала.
- Мы зря теряем время, - произнес генерал. - Прискорбно, но
неизбежно.
- Верно, - согласился Тагоми.
Прошло десять минут. Никто из них не нарушал молчания.
- Извините меня, сэр, - произнес, засуетившись, наконец Рамсэй. - Я
удалюсь, если позволите.
Тагоми кивнул, и Рамсэй покинул кабинет.
- Чай, генерал? - спросил Тагоми.
- Нет, сэр.
- Сэр, - произнес Тагоми, - я должен признаться в том, чего боюсь. Я
ощущаю в этой встрече нечто, внушающее ужас.
Генерал склонил голову.
- Мистер Бейнс, которого я встречал, - продолжал Тагоми, - и принимал
у себя дома, называет себя шведом. Однако при более близком рассмотрении я
убедился в том, что на самом деле это, по всей вероятности, весьма
высокопоставленный немец. Я это говорю, потому что...
- Пожалуйста, продолжайте.
- Благодарю вас. Генерал, его взволнованность относительно задержки
этой встречи побудила меня сделать заключение, что она вызвана
политическими неурядицами в Рейхе. - Тагоми тактично не уведомил его о
том, что ему известен другой факт - неприбытие генерала в заранее
обусловленное время.
- Сэр, - произнес генерал. - Сейчас в излагаете свои предположения.
Меня же интересуют только достоверные факты. - В его глазах на мгновенье
загорелся почти отеческий блеск. В них не было злобы или неудовольствия.
Тагоми учел это замечание.
- Сэр, мое присутствие на этой встрече - простая формальность, чтобы
сбить со следа нацистских ищеек?
- Естественно, - сказал генерал. - Мы заинтересованы в поддержании
определенной фикции. Мистер Бейнс является представителем "Тор-Ам
Индастриз" в Стокгольме, сугубо деловой человек. А я - Синиро Ятабе.
А я - мистер Тагоми, подумал Тагоми. Такова моя участь.
- Нацисты, безусловно, скрупулезно следят за всеми передвижениями
мистера Бейнса, - сказал генерал. Руки его покоились на коленях, а
туловище держалось так прямо, будто аршин проглотил... - И чтобы
разоблачить эту фикцию, им придется прибегнуть к соблюдению буквы закона.
В этом истинная цель нашей маскировки - не ввести их в заблуждение, но
потребовать выполнения всех подобающих данному случаю формальностей в том
случае, если участники встречи будут разоблачены. Вы, например, понимаете,
что их интересует гораздо большее, чем просто убийство мистера Бейнса...
Пристрелить его они могли бы независимо от того, было ли у него это
фиктивное прикрытие или нет.
- Понимаю, - сказал Тагоми. - Похоже на какую-то игру. Но в Токио
хорошо известен образ мышления нацистов. Поэтому, как я полагаю, в этом
есть определенный смысл.
На столе зажужжал интерком.
- Сэр, - раздался голос Рамсэя, - мистер Бейнс здесь. Пропустить его?
- Да! - выкрикнул Тагоми.
Дверь отворилась, и мистер Бейнс, одетый во все с иголочки, в
великолепно сшитом и тщательно отутюженном костюме, подтянутый, уверенный
в себе, вошел в кабинет.
Генерал Тедеки поднялся, чтобы поздороваться с ним. Тагоми тоже
встал. Все трое раскланялись.
- Сэр, - обратился Бейнс к генералу. - Я - капитан Рудольф Вегенер из
контрразведки военно-морских сил Рейха, как вам дано было понять, я не
представляю никого, кроме себя самого и определенной группы частных лиц,
имена которых я не имею права называть, как не представляю и какое-либо
министерство или управление правительства Рейха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Будто он здесь совершенно ни при чем.
- Пол. Одну минутку. - Он выудил крохотное ювелирное украшение из
коробочки. Оно стало скользким от пота. - Пол... я горжусь этой работой.
Не может быть и речи о том, чтобы из нее лепили такую халтуру, как амулеты
на счастье. Я отвергаю это.
И снова он никак не мог определить реакцию этого молодого японца. Он
весь был только слух, только простое восприятие.
- Тем не менее, я благодарен вам, - сказал Роберт Чилдэн.
Пол поклонился.
Поклонился и Роберт Чилдэн.
- Люди, изготовившие это, - сказал Чилдэн, - гордые американские
художники. Я в том числе. Поэтому предложение пустить их труд на дрянные
амулеты оскорбляет нас, и я прошу вас извиниться.
Воцарилось казавшееся вечностью молчание.
Пол внимательно разглядывал Чилдэна. Одна его бровь приподнялась
слегка, чуть искривились в улыбке тонкие губы.
- Я требую, - сказал Чилдэн. Это все. На большее он чувствовал, что
не способен. Он просто ждал.
Пожалуйста, взмолился он. Ну помогите мне.
- Простите, что я ошибся в своей самонадеянности, - произнес Пол и
протянул руку.
- Вот и прекрасно, - ответил Роберт Чилдэн.
Они пожали друг другу руки.
Удивительное спокойствие снизошло на душу Чилдэна. Я пережил это. Я
остался цел и невредим. Все кончено. Бог милостив; он не обошел меня в
нужный момент своим вниманием. В другой раз все может получиться
совершенно иначе. Смогу ли я отважиться еще раз, можно ли еще раз так
искушать судьбу? Вероятнее всего, нет.
Ему взгрустнулось. На короткий миг он будто поднялся на поверхности и
увидел себя свободными.
Жизнь коротка, подумал он. Искусство или еще что-нибудь, только не
жизнь, могут жить долго, простираясь в бесконечность, как бетонная лента
шоссе. Равная, белая, нераздираемая пересечениями. Вот я стою перед нею.
Но это уже все.
Взяв маленькую коробочку, он положил ее вместе с ювелирной вещицей
фирмы "Эдфрэнк" во внутренний карман своего пальто.
12
- Мистер Тагоми, - произнес Рамсэй, - это мистер Ятабе. - Он удалился
в угол кабинета, а вперед вышел невысокий старичок.
Протянув руку, Тагоми сказал:
- Я очень рад встретиться с вами лично, сэр. - Легкая, хрупкая рука
пожилого господина скользнула в его ладонь. Он осторожно слегка пожал ее и
тут же отпустил, надеясь, что ничего не сломал. Тагоми внимательно
всматривался в черты лица пожилого господина и остался доволен тем, что
увидел. Такой твердый, ясный взгляд, в глазах ни малейшего ослабления
умственных способностей. Во всем облике ощущалась прочность старинных
традиций. Лучшее качество, которым в состоянии похвастаться старость... И
вот тут-то он понял, что перед ним стоит генерал Тедеки, бывший начальник
имперского генерального штаба.
Тагоми низко поклонился.
- Генерал, - только и вымолвил он.
- А где третья сторона? - спросил генерал Тедеки.
- Сейчас прибудет, он уже близко, - сказал Тагоми. - Я лично позвонил
ему в гостиницу. - В голове у него шумело, в низкой согбенной позе он
отступил на несколько шагов назад, чувствуя, что вряд ли в состоянии будет
выпрямиться.
Генерал сел. Мистер Рамсэй, все еще в неведении относительно личности
пожилого господина, помог ему, пододвинув стул, но не выказывал особой
почтительности. Тагоми нерешительно занял место напротив генерала.
- Мы зря теряем время, - произнес генерал. - Прискорбно, но
неизбежно.
- Верно, - согласился Тагоми.
Прошло десять минут. Никто из них не нарушал молчания.
- Извините меня, сэр, - произнес, засуетившись, наконец Рамсэй. - Я
удалюсь, если позволите.
Тагоми кивнул, и Рамсэй покинул кабинет.
- Чай, генерал? - спросил Тагоми.
- Нет, сэр.
- Сэр, - произнес Тагоми, - я должен признаться в том, чего боюсь. Я
ощущаю в этой встрече нечто, внушающее ужас.
Генерал склонил голову.
- Мистер Бейнс, которого я встречал, - продолжал Тагоми, - и принимал
у себя дома, называет себя шведом. Однако при более близком рассмотрении я
убедился в том, что на самом деле это, по всей вероятности, весьма
высокопоставленный немец. Я это говорю, потому что...
- Пожалуйста, продолжайте.
- Благодарю вас. Генерал, его взволнованность относительно задержки
этой встречи побудила меня сделать заключение, что она вызвана
политическими неурядицами в Рейхе. - Тагоми тактично не уведомил его о
том, что ему известен другой факт - неприбытие генерала в заранее
обусловленное время.
- Сэр, - произнес генерал. - Сейчас в излагаете свои предположения.
Меня же интересуют только достоверные факты. - В его глазах на мгновенье
загорелся почти отеческий блеск. В них не было злобы или неудовольствия.
Тагоми учел это замечание.
- Сэр, мое присутствие на этой встрече - простая формальность, чтобы
сбить со следа нацистских ищеек?
- Естественно, - сказал генерал. - Мы заинтересованы в поддержании
определенной фикции. Мистер Бейнс является представителем "Тор-Ам
Индастриз" в Стокгольме, сугубо деловой человек. А я - Синиро Ятабе.
А я - мистер Тагоми, подумал Тагоми. Такова моя участь.
- Нацисты, безусловно, скрупулезно следят за всеми передвижениями
мистера Бейнса, - сказал генерал. Руки его покоились на коленях, а
туловище держалось так прямо, будто аршин проглотил... - И чтобы
разоблачить эту фикцию, им придется прибегнуть к соблюдению буквы закона.
В этом истинная цель нашей маскировки - не ввести их в заблуждение, но
потребовать выполнения всех подобающих данному случаю формальностей в том
случае, если участники встречи будут разоблачены. Вы, например, понимаете,
что их интересует гораздо большее, чем просто убийство мистера Бейнса...
Пристрелить его они могли бы независимо от того, было ли у него это
фиктивное прикрытие или нет.
- Понимаю, - сказал Тагоми. - Похоже на какую-то игру. Но в Токио
хорошо известен образ мышления нацистов. Поэтому, как я полагаю, в этом
есть определенный смысл.
На столе зажужжал интерком.
- Сэр, - раздался голос Рамсэя, - мистер Бейнс здесь. Пропустить его?
- Да! - выкрикнул Тагоми.
Дверь отворилась, и мистер Бейнс, одетый во все с иголочки, в
великолепно сшитом и тщательно отутюженном костюме, подтянутый, уверенный
в себе, вошел в кабинет.
Генерал Тедеки поднялся, чтобы поздороваться с ним. Тагоми тоже
встал. Все трое раскланялись.
- Сэр, - обратился Бейнс к генералу. - Я - капитан Рудольф Вегенер из
контрразведки военно-морских сил Рейха, как вам дано было понять, я не
представляю никого, кроме себя самого и определенной группы частных лиц,
имена которых я не имею права называть, как не представляю и какое-либо
министерство или управление правительства Рейха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83