Он шёл вразнос. Свинцовая тошнота выкручивала внутренности, а головокружение туманило мозг.
Чтобы успеть подумать, Годсен медленно сказал:
– Сэр, давайте на миг представим, что ваше требование выполнимо. Давайте представим, что приказ Диоса не занесён в компьютеры и команда «челнока» не знает о запрете на вылеты. Но неужели вы хотите, чтобы я нарушил приказ главы полиции Концерна?
Точно! Надо ввести приказ в компьютер. Тогда его слова будут подкреплены доказательством.
– И можете ли вы дать мне гарантию, что он меня потом не уволит?
«Или ты считаешь меня разменной пешкой?»
Холт удовлетворённо засмеялся.
– Нет, Годсен. Я этого не хочу. Разве ты слышал, что я велел тебе нарушить приказ? Разве я так сказал? Даю тебе десять минут. Если за это время ты не примешь решение, не затащишь свою задницу в «челнок» и не полетишь ко мне для личного доклада о текущей обстановке, я вообще забуду о твоём существовании.
Связь прервалась. Голос Холта исчез в гравитационном поле, которое приковывало станцию полиции к сё орбите. В приступе ярости Годсен скомкал бланк приказа и швырнул в стену. Во всём был виноват Уорден Диос. Если бы он не изменил распорядок дня, карьера Годсена, его амбиции и жизнь не подверглись бы опасности. Уорден намеренно – а Фрик теперь понял, что это было сделано намеренно, – поставил его перед выбором между КРК и полицией.
О господи! Но ведь полицией владел Концерн!
Эта была единственная светлая мысль, которая пробилась сквозь головокружение. Значит, Годсен должен выполнять приказы Дракона – даже вопреки распоряжению Диоса. Иначе он потеряет все то, ради чего страдал и вкалывал до изнеможения. Но он знал, что Диос не убивал людей, которых он поклялся защищать. Если кадзе удалось пробраться в офисное крыло советников на Сака-Баторе и совершить покушение на Вертигуса Шестнадцатого, то никто на свете не мог считать себя в полной безопасности.
Кому же доверить жизнь? Что принять за основу?
Самопожертвование Уордена или всепоглощающее безразличие Холта?
Когда отведённые ему десять минут подошли к концу, он вызвал секретаршу.
– Пусть связисты запишут беседу, которую я только что имел с Холтом Фэснером. Передайте им, что копия должна быть доставлена Уордену Диосу. Немедленно! Скажите им, что это срочно. Я хочу, чтобы он прослушал сё как можно скорее.
Его голос больше не дрожал. Наоборот, в нём появилось достоинство, о котором Фрик давно уже забыл. Эта небольшая победа окрылила его, и он начал просматривать сообщения от Эбрима Лена, Игенсарда и Карсин. Он хотел ответить на них обстоятельно и откровенно.
Мин
Мин Доннер тоже получила приказ. Как и Годсен, она почувствовала себя оскорблённой, словно была обманута, ограничена в действиях или ущемлена в правах. Как и Годсен, она сидела в кабинете, перечитывала указания и, как хрящ, пережёвывала одни и те же мысли.
Однако в отличие от Годсена, она знала, что делать. И Мин ничего не боялась. Её душил гнев. Она устала. Она была истерзана и измотана. Пока сё радовало только одно – слух восстановился. Голоса и звуки воспринимались без искажений. Остался лишь слабый тонкий вой на границе слышимости. Но вот всё остальное…
Её тело болело от контузии. Сначала боль была равномерной и тусклой пульсацией: норадреналин и серотонин позволяли мириться с ней. Но потом боль усилилась и стала резкой. Мышцы потребовали внимания и заботы. Её плечи и ноги ныли, как в приступе артрита. Суставы потеряли подвижность. Скулы болели, словно она, сжимая зубы, вывихнула челюсть. Разум дремал в оцепенении, покрытый невидимой полипропиленовой плёнкой. Через непредсказуемые интервалы времени из носа капала кровь, и каждый, кто находился рядом, мог видеть, как Мин сдала. Это приводило её в бешенство.
Она не находила себе места с тех пор, как Уорден рассказал ей об Энгусе Термопайле и Майлсе Тэвернере. Последний раз Мин ела в «челноке» на подлёте к Сака-Батору, когда стюард угостил её сандвичем. С той поры у неё не было времени думать о таких мелочах.
Поначалу она с головой ушла в расследование покушения на капитана Вертигуса. Затем была пауза, заполненная размышлениями о её беседе с Уорденом. И тут случилась новая беда – несчастье угрожающих размеров. Погиб Годсен Фрик. Двадцать минут назад он был взорван бомбой кадзе Сотрудники штаба и охранники все ещё бегали с криками по коридорам, разбирая завалы и вытаскивая тела из-под обломков, расчищая путь для экспертов и ремонтников, выискивая других возможных кадзе. Вся станция находилась в режиме боевой тревоги.
Ей казалось, что она тоже слышала взрыв, хотя тот прогремел довольно далеко – за сотней звуконепроницаемых перегородок. На самом деле она могла почувствовать лишь небольшое сотрясение, донёсшееся через арматуру переборок. Вой в её ушах больше походил на эхо взрыва, унёсшего жизнь Годсена, чем на остаточную контузию, которую она получила после неудачного покушения на капитана Вертигуса.
Мин Доннер руководила подразделением специального назначения полиции Концерна. В её подчинение входила Служба безопасности всей станции. Она не могла винить себя в том, что кадзе пробрался в офисное крыло РСЗК, но ответственность за гибель Годсена ложилась только на неё.
Сколько кадзе пробралось в штаб-квартиру полиции? Кто мог стать их следующей жертвой?
Её люди уже реконструировали последовательность событий.
Секретарша Годсена, получив серьёзные ранения, осталась жива и даже не потеряла сознания. Она сообщила шефу службы безопасности, что к ней пришёл связист. Мужчина попросил доложить о нём руководителю протокола. Просьба была странной, поэтому она проверила его идентификационный код и удостоверение личности. Они оказались подлинными, причём проверку проводил компьютер службы безопасности. Секретарша связалась с Годсеном, и тот велел ей впустить связиста. Через пять секунд после того, как дверь закрылась, кадзе подорвал себя.
Заканчивая доклад, шеф службы безопасности сказал, что секретарша действовала профессионально. Винить её было не в чём.
– Я не виню эту женщину, – оборвала его Мин. – Я даже не виню тебя. Но мне нужно знать, что произошло. Я должна быть уверена, что это больше не повторится.
– Диверсия стала возможной потому, что секретарша сделала обычную, а не полную проверку, – объяснил ей шеф службы безопасности – И каждый в цепочке контроля поступал точно так же. Когда этот кадзе вышел из «челнока», охрана доков провела обычную проверку. До этого его поверхностно проверили в космопорте и на борту А ещё раньше кадзе прошёл стандартную проверку в пропускном пункте службы безопасности РСЗК.
– Подожди минуту, – сказала она. – Я не ослышалась? Служба безопасности РСЗК?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Чтобы успеть подумать, Годсен медленно сказал:
– Сэр, давайте на миг представим, что ваше требование выполнимо. Давайте представим, что приказ Диоса не занесён в компьютеры и команда «челнока» не знает о запрете на вылеты. Но неужели вы хотите, чтобы я нарушил приказ главы полиции Концерна?
Точно! Надо ввести приказ в компьютер. Тогда его слова будут подкреплены доказательством.
– И можете ли вы дать мне гарантию, что он меня потом не уволит?
«Или ты считаешь меня разменной пешкой?»
Холт удовлетворённо засмеялся.
– Нет, Годсен. Я этого не хочу. Разве ты слышал, что я велел тебе нарушить приказ? Разве я так сказал? Даю тебе десять минут. Если за это время ты не примешь решение, не затащишь свою задницу в «челнок» и не полетишь ко мне для личного доклада о текущей обстановке, я вообще забуду о твоём существовании.
Связь прервалась. Голос Холта исчез в гравитационном поле, которое приковывало станцию полиции к сё орбите. В приступе ярости Годсен скомкал бланк приказа и швырнул в стену. Во всём был виноват Уорден Диос. Если бы он не изменил распорядок дня, карьера Годсена, его амбиции и жизнь не подверглись бы опасности. Уорден намеренно – а Фрик теперь понял, что это было сделано намеренно, – поставил его перед выбором между КРК и полицией.
О господи! Но ведь полицией владел Концерн!
Эта была единственная светлая мысль, которая пробилась сквозь головокружение. Значит, Годсен должен выполнять приказы Дракона – даже вопреки распоряжению Диоса. Иначе он потеряет все то, ради чего страдал и вкалывал до изнеможения. Но он знал, что Диос не убивал людей, которых он поклялся защищать. Если кадзе удалось пробраться в офисное крыло советников на Сака-Баторе и совершить покушение на Вертигуса Шестнадцатого, то никто на свете не мог считать себя в полной безопасности.
Кому же доверить жизнь? Что принять за основу?
Самопожертвование Уордена или всепоглощающее безразличие Холта?
Когда отведённые ему десять минут подошли к концу, он вызвал секретаршу.
– Пусть связисты запишут беседу, которую я только что имел с Холтом Фэснером. Передайте им, что копия должна быть доставлена Уордену Диосу. Немедленно! Скажите им, что это срочно. Я хочу, чтобы он прослушал сё как можно скорее.
Его голос больше не дрожал. Наоборот, в нём появилось достоинство, о котором Фрик давно уже забыл. Эта небольшая победа окрылила его, и он начал просматривать сообщения от Эбрима Лена, Игенсарда и Карсин. Он хотел ответить на них обстоятельно и откровенно.
Мин
Мин Доннер тоже получила приказ. Как и Годсен, она почувствовала себя оскорблённой, словно была обманута, ограничена в действиях или ущемлена в правах. Как и Годсен, она сидела в кабинете, перечитывала указания и, как хрящ, пережёвывала одни и те же мысли.
Однако в отличие от Годсена, она знала, что делать. И Мин ничего не боялась. Её душил гнев. Она устала. Она была истерзана и измотана. Пока сё радовало только одно – слух восстановился. Голоса и звуки воспринимались без искажений. Остался лишь слабый тонкий вой на границе слышимости. Но вот всё остальное…
Её тело болело от контузии. Сначала боль была равномерной и тусклой пульсацией: норадреналин и серотонин позволяли мириться с ней. Но потом боль усилилась и стала резкой. Мышцы потребовали внимания и заботы. Её плечи и ноги ныли, как в приступе артрита. Суставы потеряли подвижность. Скулы болели, словно она, сжимая зубы, вывихнула челюсть. Разум дремал в оцепенении, покрытый невидимой полипропиленовой плёнкой. Через непредсказуемые интервалы времени из носа капала кровь, и каждый, кто находился рядом, мог видеть, как Мин сдала. Это приводило её в бешенство.
Она не находила себе места с тех пор, как Уорден рассказал ей об Энгусе Термопайле и Майлсе Тэвернере. Последний раз Мин ела в «челноке» на подлёте к Сака-Батору, когда стюард угостил её сандвичем. С той поры у неё не было времени думать о таких мелочах.
Поначалу она с головой ушла в расследование покушения на капитана Вертигуса. Затем была пауза, заполненная размышлениями о её беседе с Уорденом. И тут случилась новая беда – несчастье угрожающих размеров. Погиб Годсен Фрик. Двадцать минут назад он был взорван бомбой кадзе Сотрудники штаба и охранники все ещё бегали с криками по коридорам, разбирая завалы и вытаскивая тела из-под обломков, расчищая путь для экспертов и ремонтников, выискивая других возможных кадзе. Вся станция находилась в режиме боевой тревоги.
Ей казалось, что она тоже слышала взрыв, хотя тот прогремел довольно далеко – за сотней звуконепроницаемых перегородок. На самом деле она могла почувствовать лишь небольшое сотрясение, донёсшееся через арматуру переборок. Вой в её ушах больше походил на эхо взрыва, унёсшего жизнь Годсена, чем на остаточную контузию, которую она получила после неудачного покушения на капитана Вертигуса.
Мин Доннер руководила подразделением специального назначения полиции Концерна. В её подчинение входила Служба безопасности всей станции. Она не могла винить себя в том, что кадзе пробрался в офисное крыло РСЗК, но ответственность за гибель Годсена ложилась только на неё.
Сколько кадзе пробралось в штаб-квартиру полиции? Кто мог стать их следующей жертвой?
Её люди уже реконструировали последовательность событий.
Секретарша Годсена, получив серьёзные ранения, осталась жива и даже не потеряла сознания. Она сообщила шефу службы безопасности, что к ней пришёл связист. Мужчина попросил доложить о нём руководителю протокола. Просьба была странной, поэтому она проверила его идентификационный код и удостоверение личности. Они оказались подлинными, причём проверку проводил компьютер службы безопасности. Секретарша связалась с Годсеном, и тот велел ей впустить связиста. Через пять секунд после того, как дверь закрылась, кадзе подорвал себя.
Заканчивая доклад, шеф службы безопасности сказал, что секретарша действовала профессионально. Винить её было не в чём.
– Я не виню эту женщину, – оборвала его Мин. – Я даже не виню тебя. Но мне нужно знать, что произошло. Я должна быть уверена, что это больше не повторится.
– Диверсия стала возможной потому, что секретарша сделала обычную, а не полную проверку, – объяснил ей шеф службы безопасности – И каждый в цепочке контроля поступал точно так же. Когда этот кадзе вышел из «челнока», охрана доков провела обычную проверку. До этого его поверхностно проверили в космопорте и на борту А ещё раньше кадзе прошёл стандартную проверку в пропускном пункте службы безопасности РСЗК.
– Подожди минуту, – сказала она. – Я не ослышалась? Служба безопасности РСЗК?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144