.. с ними в уголку шу-шу-шу, и сует им деньги, - на бомбы, разумеется... А на бирже пускает сенсацию: "На этой-де неделе будет пять террористических актов: министр такой-то, министр такой-то, горнозаводчик такой-то, великий князь такой-то... и еще одна особа!.." Это, конечно, по уголкам, шепотом, с ужасом на лице величайшим!.. Вообще, - "они начинают!.." У него десятки молодцов, и все работают: "Шу-шу-шу-шу!.. - Начинается!.." К вечеру бумаги летят вниз!.. На другой день паника!.. На третий день банкир скупает бумаги... На четвертый - спокойствие... К концу недели бумаги крепнут, значит, их можно уже продать, не так ли?.. Разница - так, какой-нибудь миллиончик!.. Сотня тысяч откладывается на прием с черного хода и... на жандармерию, которая, конечно, посвящена в дело!.. И вот, некиим гусям лапчатым говорит он потом с великолепным презрением:
"Предатели идеи!.. Трусы!.. Кунктаторы!.. Когда же, черт вас возьми, проведете вы какой-нибудь ваш паршивый террористический акт?.. Как же я при таких обстоятельствах буду?.. На ветер деньги бросать..."
И вот синьоры эти начинают стараться и ухлопывают действительно какого-нибудь губернаторишку в Тьмутаракани... Событие!.. Банкир сияет!.. Правые газетчики строчат: "Гидра революции подымает голову!.. Россия лишилась одного из лучших администраторов... Еще только недавно решено было предложить ему очень высокий пост в государстве, - и вот он убит!.." А левые газетчики между строк очень ликуют: "Наконец-то!.."
Эмма при последних словах захохотала так, что все обернулись в сторону Синеокова, хотя до этого на другой половине стола слушали Карасека.
Иван Васильич, до которого доносилось кое-что из слов Синеокова, заволновался:
- Нет, нет, - и вам я делаю замечание!.. Зачем именно эти вопросы, когда есть множество других?.. Вот Ладислав Францевич прекрасно и обстоятельно... и, надеюсь, тоже в последний раз, говорил о панславизме. Он, можно сказать, до дна исчерпал тему...
- Она есть неисчерпаема!.. Как можно!.. - испугался Карасек и руками защитился от явной нелепости. - Она не имеет дна!.. Она есть бесконечна!.. Континентальна Европа имеет три идеи: романску, германску и славянску... Слияния быть не может: они есть очень различны: три европейских идеи!.. Кто хочет, чтобы был раздавлен?.. Никто не может этого желать... И мы должны до высшей точки довести свою славянскую идею, до высшей точки!.. Мы должны перекинуть друг от друга мосты... пока не поздно... Пока, господа, не поздно!..
- Вы похожи на молодого пророка! - сказал о. Леонид.
Но не смешливо он сказал это, и никто кругом не принял этого за насмешку; а Эмма даже прошептала на ухо Ване:
- Больной человек, - ну?
Пожалуй, блеск его серых глаз был больной, но Карасек имел прямой, стойкий корпус, а очень прямо посаженная на плечи длинноволосая с зачесом назад голова при небольшой бородке, закрывшей подбородок, казалась действительно вдохновенной.
Студент подхватил замечание о. Леонида:
- На пророка, только не библейского... Библейские были брюнеты.
- Царь Давид тоже числился во пророках, однако есть указания, что был он волосом светел и телом бел... И сын его, Соломон, тоже...
- Вот видите, отец Леонид, какие вы нам интересные вещи говорите, обрадовался Иван Васильич. - Скажите-ка!.. Блондины, значит... А я и не знал... И не думал даже... Но какие все-таки указания?.. Чьи?
- Происходили от готского племени - аморейцев...
- Аморейцев?.. Вот как!
- Амурейцы, конечно, а то кто же! - отозвался Иртышов, хмыкнув. - О своих амурах и писали с большим красноречием!..
- Амореец же был и Сампсон, - обернувшись к нему, продолжал о. Леонид, - который ослиной челюстью побил тысячу филистимлян.
- А вы видели когда-нибудь ослиную челюсть? - весело полюбопытствовал Иртышов.
О. Леонид поглядел на него, вздохнул, собрал в кулак бороду, но не отозвался.
- Зачем это вздумалось вам - из-за границы и опять в наш город? спросил тем временем студент, испытующе глядя на Ваню.
- Зачем? - Просто, кажется, отдохнуть заехал, - подумавши, ответил Ваня вполне серьезно, но Иртышова так и подбросило от этих слов.
- От-дох-нуть?.. От каких это трудов, - позвольте узнать?
Показалось Ване, что он даже грушу проглотил не прожевавши, чтобы успеть это вставить.
- От каких? А вот попробуйте поворочать мои гири, - узнаете от каких! - улыбнулся Ваня.
- Гири нужны, чтобы вешать... - только начал было что-то свое Иртышов, но Синеоков перебил его быстро:
- А веревка тогда на что?
- Не хотите ли еще чаю? - нежно спросила Иртышова Прасковья Павловна, но отвлечь его чаем не удалось.
- Веревка?.. Когда на нашей улице будет праздник, жестоко мы кое-кого тогда... высечем!.. - и посмотрел почему-то на Эмму.
- Ваня!.. Ваня!.. Он нас... высечет! - визгнула от смеха Эмма.
Ваня же не спеша поднялся со стула, привычным движением расстегнул и сбросил бархатную куртку, и остался до пояса только в трико тельного цвета, показав такие сампсоновы мышцы, что все ахнули.
- А ну-ка, попробуйте высечь, - добродушно поглядел он на Иртышова и сложил на груди руки.
Поднявшаяся рядом с ним Эмма, закусив губы, имела такой решительный, боевой вид, как будто хотела без разбега вскочить на стол, а потом тут же - гоп-ля! - перескочить через голову Иртышова.
Ваня еще только думал, как может отозваться Иртышов на его вызов, но тот вдруг сказал задумчиво:
- Цирки и театры надо будет всячески поощрять: это прекрасный способ воспитания масс.
- Ты слышишь, - ну? - Ваня? Он нас не будет высечь! - радостно вскрикнула Эмма. - Теперь ты можешь надевай свой костюм!
И все захохотали кругом.
Ваня щегольнул еще раз своими бицепсами и медленно натянул куртку снова.
- Од-на-ко! - покрутил головою Синеоков. - Как вы думаете, отец Леонид, нужна ли такому молодцу ослиная челюсть?
- Да-а-а... Это мощь!
- Нет, все-таки о тысячу дураков кулаки голые обобьешь, - серьезно отозвался Ваня: - И какая бы ни была плохонькая челюсть ослиная, она не помешает, а очень поможет.
- Это вы что же, по опыту знаете? - ввернул Иртышов.
- Исключительно по опыту!.. Что бы ни было зажато в руке, хоть пятак медный, - удар будет гораздо сильнее.
- Ну вот!.. Ну вот!.. - почти обрадовался о. Леонид. - Вот что говорят сами Сампсоны! - и посмотрел на Иртышова торжествуя.
Но Иртышов задорно подхватил вызов.
- Сампсоны - продукт усиленного питания... В селе, например, у кого сыновья крупнее? У кулаков!.. А вот в селе Коломенском под Москвой живал когда-то царь, тишайший до глупости, и выкармливал там дубину в сажень росту, - Петра, прозванного Великим... за великие мерзости, конечно...
- Чего, - увы! - не удалось сделать Екатерине, тоже Великой, подхватил Синеоков весело: - Плюгав вышел у ней Павел, - это на царском-то столе!
- А что царского в Николае? - неожиданно спросил Дейнека, всех обведя тусклым взглядом. - Не Сампсон и не царь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104