Они причалили к островку Нидар, чтобы посовещаться. Сыновья Эрлинга хотели отправиться в город со всеми дружинами и дать возможность королю решить, хочет ли он сражаться с ними или сдаться, и Кальв поддержал их. Вести переговоры с королем, не имея при этом за спиной вооруженных людей, было не слишком заманчиво, учитывая привычку короля самовольно обращаться с послами.
Остальные же были настроены решить дело мирным путем. Поэтому Финн, Арни и некоторые из их людей отправились на переговоры с Олавом.
— При этом он заявил, что никому не позволит запугать себя силой, — сухо заметил Кальв. — Хотя это был единственный язык, который он понимал.
Король пошел на уступки, пообещав, что не тронет Стейна Скафтасона и что Торберг не пострадает из-за того, что случилось. Но он потребовал от сыновей Арни, чтобы те поклялись, что будут во всем поддерживать его и никогда не скрывать от него изменников.
— И ты поклялся ему в этом? — испуганно спросила Сигрид.
— Нет, — ответил Кальв. — Я не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Если бы я это сделал, я вынужден был бы отдать Гутторма и твоих сыновей в его руки.
Сигрид пристально посмотрела на него. Она не знала точно, догадывается ли он о желании ее сыновей отомстить. Кальв лег на постель и, спершись на локоть, сказал:
— Я сказал, что конунг нарушит клятву, если дело дойдет до сражения. Остальные же просто боялись потерять расположение короля. Олав, в свою очередь, тоже отказался дать мне клятву верности, и это свидетельствовало о том, что я был прав.
Этой ночью Сигрид была нежнее с Кальвом, чем во все предыдущие годы.
Сразу после Пасхи к ним прибыл гость. Это был Финн Арнисон; вместе с кораблем и дружиной он направлялся из Каупанга на север и решил ненадолго остановиться здесь. После заключения мира между Олавом и сыновьями Арни он побывал у короля.
До этого он никогда не был в Эгга; Сигрид не видела его со дня свадьбы в Каупанге.
Еще до свадьбы Кальв сказал, что она познакомится с его братьями, но Сигрид встретилась только с младшим, Арни. Тот побывал в Эгга два года назад. Он был спокойным, рассудительным парнем, не берущим на себя, однако, слишком много.
И вот теперь прибыл Финн.
— Позор иметь таких братьев, как ты и Торберг, которые подчиняются бабам! — сказал он Кальву, когда они вечером сидели в зале. — Сначала Торберг позволяет своей жене уговорить его действовать против указа короля. Потом ты позволяешь своей жене настраивать себя против Олава. Можешь мне поверить, я хорошо понимаю, почему ты был таким упрямым при подходе к Каупангу!
— Не тебе рассуждать о том, что кто-то кому-то подчиняется, ты сам рабски привязан к королю, — сухо заметил Кальв.
— Я не знал, что ты считаешь для себя позором службу у конунга, — со злобной усмешкой произнес Финн. — Могу тебя уверить, я не ожидал, давая клятву королю, что это может обернуться против моего собственного брата!
— Похоже, вы, братья, прекрасно ладите между собой, — вмешалась Сигрид; она не могла скрыть злорадную усмешку.
— Возможно, тебе придется меньше улыбаться, когда ты узнаешь, как я думаю поступить с твоим братом, — сказал Финн. — Король поручил мне вести дело против убийцы Карле.
Сигрид озабоченно взглянула на него.
— Ты не очень-то благодарен мне за то, что я спасла тебя от королевского гнева в Каупанге, — сказала она.
Финн повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Королевского гнева по поводу чего? — спросил он.
— Он хотел узнать, кто отказал умирающему в его просьбе позвать священника.
— Хотя ты и говоришь правду, я сомневаюсь, что чем-то обязан тебе, — сказал Финн. — Ты сделала это не ради меня.
— Более откровенно ты никогда не выражался, — согласилась Сигрид. — Своей поездкой в Мэрин ты не снискал моего расположения. Но я не думаю, что Туриру следует опасаться тебя. Тебе не хватит ума, чтобы заманить его в ловушку.
— Посмотрим, — возразил Финн. — Однако я не намерен сидеть и болтать с бабами.
Повернувшись к Кальву, он начал говорить о военном походе, для которого король собирает силы со всей страны; для этого он и послал Финна на север.
— Теперь будет видно, кто по-настоящему предан королю, — сказал он. При этом он пристально посмотрел на Кальва.
— Я буду верен королю до тех пор, пока он будет верен мне, — спокойно ответил Кальв. — Большего он не может ожидать ни от кого. И я надеюсь, что он достаточно высоко ценит верность свободного человека, чтобы полагаться на меня.
— Красиво сказано, — заметил Финн. — Но я пока не уверен в том, что с его стороны будет мудро полагаться на тебя.
Кальв пожал плечами.
— Ты гораздо больше боишься короля, чем я, — сказал он. — И в этом главное различие между нами. И я не думаю, что это дает тебе право бахвалиться своей верностью.
Финн вскочил и ударил кулаком по столу, так что мед выплеснулся из рога.
— Никто никогда не называл меня трусом, не поджимая при этом хвост от страха! — воскликнул он.
— Я подожму хвост, как только ты дашь мне для этого хороший повод, — ответил Кальв. — И если ты такой храбрый, как ты говоришь, ждать долго не придется.
— Это может произойти совсем не так, как ты себе это представляешь! — с угрозой произнес Финн, но все же сел на место.
Некоторое время они сидели молча; тишину нарушила Сигрид.
— Кое-кто откажется от участия в этом походе.
— Вред ли за ним пойдут люди из Сэлы, — задумчиво произнес Кальв. — И я очень сомневаюсь, что Эйнар Тамбарскьелве отправится с ним.
— Теперь Эйнар Брюхотряс больше не лендман, — сказал Финн.
— Да, — сказала Сигрид. — Он не позволяет привязать себя к королю сильнее, чем это ему самому нужно. Эльвир обычно говорил, что он слишком хитер, чтобы становиться на чью-то сторону, не будучи наверняка уверенным, на какую лошадку стоит ставить.
Она от души смеялась, когда Эйнар заключил мирный договор с королем Олавом, чего, по словам Эльвира, он так желал, и вернулся домой, так и не став королевским лендманом.
— Он так и говорил? — усмехнулся Кальв. — Во всяком случае, Эйнар единственный из хёвдингов, кто устраивает свои дела так, что может поддерживать отношения с королем Кнутом, не нарушая при этом клятвы, данной Олаву.
Братья сидели и разговаривали, а Сигрид, пожелав им спокойной ночи, пошла спать.
На следующий день Кальв проводил Финна на корабль.
— Если хочешь следовать моему совету, веди себя осторожно с Туриром Собакой, — сказал он. — Если он поступил так, значит, на это были свои причины. Он считает торговлю на Бьярмеланде своим правом, большая часть собственности, отнятой им у Гуннстейна, явилась компенсацией за его убытки, а с Карле он находился в кровной вражде.
— Если ты позволяешь своей жене понукать тобой, это не значит, что я должен делать то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69