Доктор Захариа обратил внимание на смертельную бледность Муссолини и хмурое выражение лица.
Через некоторое время позвонил комендант Милана генерал Венинг и предложил выделить Муссолини вооруженную охрану. В ответ Муссолини обрушился на генерала с бранью, называя немцев трусами и предателями: он скорее умрет, чем воспользуется их защитой.
Сразу после возвращения с переговоров Муссолини подошел к карте, лежавшей на столе в его кабинете, и, ткнув в нее дрожащим пальцем, провозгласил: «Мы немедленно уезжаем из Милана. Направление — Комо». Этот путь до Вальтеллины не был самым близким, но уже были получены сообщения, что американцы выдвинулись в сторону Бергамо, а партизаны перерезали дорогу на Лекко. Никто не понимал, зачем дуче направляется в Комо. Некоторые предположили, что затем он двинется в сторону Кьяссо, чтобы переправиться в Швейцарию. И действительно, теперь, после предательства немцев, бегство за границу уже не выглядело постыдным. Но сын Муссолини Витторио, бывший в те дни рядом с ним, отрицает, что его отец собирался исчезнуть.
Накануне он сказал отцу, что на аэродроме Геди стоит самолет, на котором еще не поздно бежать. Это предложение привело Муссолини в бешенство. Он вскочил и набросился на сына так свирепо, что у последнего, как он затем признался, кровь застыла в жилах. «Кто дал тебе право, — кричал Муссолини, — давать мне советы. Я хочу встретить свой конец здесь, в Италии». Несмотря на такую бурную реакцию, Витторио нашел в себе мужество повторить свое предложение, но оно было с гневом отвергнуто еще раз.
Муссолини выскочил из кабинета, в коридоре он столкнулся с Тьенго, который предостерег его от возвращения во дворец кардинала, так как его враги несомненно убьют его. Один из преданных Муссолини людей, Карло Борсани, который потерял зрение во время военных действий в Албании, со слезами на глазах умолял дуче не покидать Милан. БуффариниГвиди и Ренато Риччи убеждали Муссолини последовать совету Витторио и бежать в Испанию, в то же время повсюду были слышны возгласы: «Дуче, не оставляй нас, не покидай нас». К нему подошел секретарь с папкой бумаг для подписи, но он отмахнулся, даже не взглянул на них. Кто-то подсказал ему пробиваться в Гардоне, где оставались бойцы его личной охраны. Одетый в черную рубашку и черные брюки Бомбаччи сказал, что нынешняя ситуация напоминает ему Петроград в 1917 году, когда он вместе с Лениным был свидетелем наступления войск Юденича. Тогда от взрывов снарядов звенели окна, но сейчас ситуация, пожалуй, похуже.
«Они желают повторения 25 июля, — кричал Муссолини, охваченный паническим чувством, не обращая внимания на окружавших его людей, поддаваясь общей панике, — но на этот раз им не видать успеха, не видать успеха!» Он был одет в форму фашистской милиции, на плече висел автомат. Кроме того, он нес два кожаных портфеля с секретными документами, которые он передал Каррадоре (одному из наиболее преданных ему людей) вместе с деньгами. Затем он подошел к Сильвестри и Борсани, молча обнял их. Затем, отступив назад, он объявил с театральным жестом: «На Вальтеллину!» — и спустился по ступенькам к машине.
Отряд чернорубашечников проложил ему дорогу через толпу, и колонна отправилась по Корсо Монфорте и Корсо Литторио в сторону к шоссе на Комо. Его секретарь, Луиджи Гатти, молодой человек, одетый в черную кожаную куртку, расположился на капоте с автоматом между ног, указывая путь машине, Муссолини сидел рядом с Бомбаччи на заднем сиденье открытой «альфа-ромео». Всего в колонне насчитывалось около тридцати грузовиков и легковых машин. В другой «Альфа-Ромео» с испанскими номерами ехала Кларетта Петаччи с братом Марчелло, его женой и двумя детьми. В конце колонны ехали два грузовика с эсэсовцами под командой Бирцера: несмотря на театральные протесты Муссолини, генерал Венинг распорядился, чтобы немецкие охранники сопровождали колонну. Замыкал колонну автомобиль, за рулем которого сидел Витторио Муссолини.
Несколько членов республиканского правительства решили остаться в Милане, но большинство министров покинули Милан вслед за дуче.
«Куда мы направляемся?» — спросил Меццасому один из них.
«Это одному Богу известно, — мрачно процедил Меццасома, — возможно, мы едем навстречу смерти».
Глава четырнадцатая
БЕГСТВО ИЗ МИЛАНА
25-27 апреля 1945 г.
Я решил укрыться в горах, — наконец объявил Муссолини, — не может быть, что не найдется пятисот человек, готовых следовать за мной.
1
Муссолини прибыл в Комо около десяти часов вечера. Подъехав к зданию префектуры, он взбежал по ступенькам. Сюда же Паволини обещал привести три тысячи верных ему людей, чтобы затем отправиться в горы. Однако вести, которые его ожидали здесь, не внушали оптимизма. Телефон еще работал, в коридоре поминутно раздавались звонки, и каждый раз кто-либо испуганным голосом сообщал о все новых потерях. Окрестности Милана уже были в руках восставших рабочих, американцы продолжали наступление, а немцы под их натиском стремительно отступали. Верные правительству войска были остановлены партизанами на подходе к Милану, дороги на Меленьяно и Тревильо оказались блокированными. Меццасома пытался дозвониться до редакции «Коррьере делла сера», но ему сообщили, что здание редакции захвачено партизанами. От Паволини не было никаких известий.
Около половины одиннадцатого жена префекта накрыла на стол прямо в кабинете и пригласила к ужину, но Муссолини отказался от еды. Он молча слушал своих министров, которые в состоянии, близком к панике, продолжали давать ему противоречивые советы. Паоло Порта, инспектор фашистской партии в Ломбардии, предлагал не дожидаться Паволини и отступать на Каденаббиа, Буффарини-Гвиди продолжал настаивать на плане бегства в Швейцарию через Кьяссо, он был уверен, что пограничники пропустят их через границу. Однако Грациани, проконсультировавшись с командующим немецким гарнизоном в Комо, начисто отверг идею бегства в Швейцарию. Чуть позже позвонил генерал Мише и сообщил, что он ждет дуче в Сондрио.
«Я решил укрыться в горах, — наконец объявил Муссолини, — не может быть, что не найдется пятисот человек, готовых следовать за мной».
Он проявлял особую заботу о своих документах. Часть из них он поместил в два кожаных чемодана, которые передал на хранение Каррадори еще в Милане, другая часть документов была погружена в один из грузовиков, следовавших в колонне. Поскольку не все машины прибыли в Комо вместе с ним, он велел Гатти и полковнику Казалинуово вернуться назад и разузнать, что случилось с остальными. Между тем, он достал из двух увесистых портфелей, которые он ни на минуту не упускал из вида, другую порцию документов и стал внимательно их просматривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124