В среде американской монополистической буржуазии консерваторы делят власть и влияние с либералами по принципу маятника. Но и здесь разграничение не является простым делом. Политологи, стремясь расщепить волос, улавливают непроверяемые тонкости в определениях, видят — порою придумывают — самые удивительные гибриды: левых и правых либералов, соответственно левых и правых консерваторов. Как они умудряются провести грань между правыми либералами и левыми консерваторами, сказать трудно. Нащупать различие между либералами всех мастей и консерваторами во всем их спектре, опираясь на дихотомию двух буржуазных партий — демократической и республиканской, практически невозможно, если не поддеваться уговорам банальных писаний американских авторов. Перебежки от одной такой неформальной, умственной конструкции к другой для американских политологов вполне обыденное и нехлопотное дело.
Ознакомим читателя с примером подобного «теоретизирования». Известный американский политолог Д. Белл совершил глубокую эволюцию вправо и еще правее. Выступая на симпозиуме «Кто левый, что является правым?», он попытался дать следующее определение правым: «Либеральный консерватор (скажем, Милтон Фридман) верит в свободный рынок и в право индивидов делать с собой все, что им угодно… Консервативный консерватор (например, Лео Страусс) полагает, что массы должны воспитываться философской элитой и что необходима цензура, которая не позволяла бы людям читать порнографические книги. Консервативный либерал (вроде Пола Самуэльсона) убежден в достоинствах смешанной экономики, не зная, впрочем, какова пропорция „смеси“. Либеральный либерал (подобный Джорджу Макговерну) верит в необходимость больших государственных расходов и в систему социального обеспечения».
И самое важное: такого рода разграничения еще имеют какой-то смысл, когда говорят о внутренней политике, особенно об отношении к роли государства. Но совсем иначе, зачастую полностью меняя сложившиеся конфигурации, располагаются демаркационные линии, едва дело заходит о проблемах внешней политики, об «имперском» мышлении с ее сугубым антикоммунистическим, антисоветским контекстом. Правые едины в главном, они отличаются накалом милитаристских и агрессивных притязаний, крайней воинственностью конкретных рекомендаций.
Более или менее очевидную разницу между правыми можно заметить лишь тогда, когда они оказываются в неодинаковом положении относительно власти. Одно дело теория и совсем другое — практика. Одно дело — осуществление внешнеполитического курса как бы извне, издали, опосредованно. Другое дело — повседневное воздействие на механизм принятия решений. И уже совсем иное положение, когда правые внедряются в высшие звенья этого механизма, оказываются на вершине власти в Белом доме, в основных министерствах и ведомствах.
Процесс продвижения правых к власти развивался в послевоенное время неравномерно: были удачи, были и спады. Возьмем краткий отрезок времени, связанный с политикой разрядки, которая рождалась в муках, поскольку правящая элита США стояла перед трудным для себя выбором. Политика, направленная на ослабление напряженности, просуществовала недолго — в начале 70-х годов при администрации Р. Никсона. Ей сразу же стали оказывать сопротивление различные группировки в правящих кругах США. Как уже отмечалось, немаловажную негативную роль сыграл здесь Картер, особенно в два последних года своего президентства. На этой почве произошел поворот к острой конфронтации и военно-силовым принципам внешней политики при администрации Р. Рейгана. И на всех этих этапах внедрение правых в механизм внешней политики имеет прямую связь с действиями США на международной арене.
Американские правые сегодня с сожалением вспоминают о временах Карибского кризиса 1962 года. Именно в нем они видят последний всплеск политики, опиравшейся на ракетно-ядерное превосходство США. Затем наступил перелом, обозначивший к концу 60-х годов равновесие стратегических сил. Поражение в Юго-Восточной Азии привело к «вьетнамскому синдрому». Потерпели провал и провокации против некоторых социалистических стран в Восточной Европе. Это все и вынудило Р. Никсона пойти на разрядку напряженности в мире. Здесь исходная точка современного мышления и действий правых в контексте «Pax Americana».
Карибский кризис был связан с возрождением правых сил в начале 60-х годов, когда усилилась пропаганда тотального антикоммунизма. Их почерк разительно похож на тот, которым правые изображали свои требования к внешней и военной политике в конце 70— начале 80-х годов. В недавно вышедшей в США книге «Достаточно будет лопат: Рейган, Буш и ядерная война» видный американский журналист Р. Шеер, встречавшийся со многими своими «героями» — деятелями правых сил, пишет, что идея «окна уязвимости» США, вытащенная на свет божий правыми в борьбе с ОСВ-2 и в желании подтолкнуть затею с «довооружением», напоминает версию о «разрыве в ядерных вооружениях», которая была разыграна во время избирательной кампании Дж. Кеннеди в 1960 году. Кеннеди тогда предложил простой лозунг, который избиратели могли «купить». Кандидат в президенты от демократов усиленно использовал тезис, что республиканцы допустили якобы «разрыв в ядерных вооружениях» между США и СССР. «Когда он был избран, — отмечает Р. Шеер, — и ознакомился с данными разведки, то обнаружил, что Советы имели лишь немного ракет с сравнении с тысячами наших. Но это не имело значения. Ко времени, когда это было им обнаружено, он стал президентом».
Правые, стремясь ориентировать администрацию демократов на жесткую конфронтацию с СССР, не теряли времени даром ни в ходе избирательной кампании, ни в первые годы пребывания Дж. Кеннеди у власти. Они усиливали нажим на Вашингтон. И в ряде случаев администрация им уступала. Более того, опиралась на их поддержку, искала ее. Именно в марте 1962 года журнал «Лук» в статье «Возрождение правых» отмечал, что возрождение правых «началось 18 месяцев назад и теперь, подобно пожару в прериях, бушует на Юге и Западе». Журнал отмечал, в частности, активную деятельность правых в Далласе.
Эта география влияния правых в начале 60-х годов весьма поучительна. На Юге, в Далласе, был впоследствии убит Дж. Кеннеди. На Западе, в Калифорнии, деятельность правых была связана с Р. Рейганом. Интересен и отсчет времени: «18 месяцев назад» — это ноябрь 1960 года — выборы, на которых победил Дж. Кеннеди. На правых и была рассчитана версия о «разрыве в вооружениях». Тогда-то и начался подъем в движении ультраправых.
Один из далласских правых, Дан Смут, вел тогда программу в передачах 32 телевизионных и 52 радиовещательных станций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124