Женщина сознавала свою привлекательность и привыкла к вниманию мужского пола — возможно, она именно оттого так хорошо запомнила незнакомца, что тот определенно ею заинтересовался. Так или иначе, на ее слова можно было положиться.
Впрочем, Николасу это описание как будто бы ни о чем не говорило. Он никогда не встречался с Адамом Гериетом и ведать не ведал, что у того каштановая борода и лысая макушка. Однако, если сопоставить все факты, можно было прийти к определенным выводам. Драгоценности оказались в Винчестере, трое слуг были оставлены в Андовере, и их-то уж Николас во всяком случае видел и знал, что ни один из них не подпадает под эти приметы. Зато четвертый — старый слуга лет пятидесяти, лесник или ловчий, человек крепкий и смелый — не зря Реджинальд говорил, что графу Валерану повезло с таким солдатом… Да, пожалуй, все, что рассказала жена ювелира, совпадало с тем, что слышал Николас об Адаме Гериете.
— И ведь спрашивал же я тогда у этого малого, откуда он все это взял, — промолвил ювелир, все еще ощущавший беспокойство, — я же видел, что вещи женские, да и такому, как он, явно не по карману. А он в ответ: я, мол, слуга, человек подневольный, делаю, что велено, да держу язык за зубами, а не то хозяин так отделает, что и родная мать не узнает. Этому я вполне мог поверить — таких строгих господ на свете хватает. К тому же держался он открыто, вроде ничего не боялся — так с чего бы я стал подозревать неладное?
— Действительно, с чего бы! — невесело отозвался Николас. — Стало быть, ты заплатил, и он ушел. Он не торговался?
— Нет. Сказал, что ему приказали отнести и продать, он и продает, но цены не знает. Он положился на меня, и я дал настоящую цену, будьте уверены. Конечно, потом на продаже я даже малость подзаработал, а как же без этого? На то и торговля, чтобы прибыль была, а ежели работать себе в убыток, скоро без штанов останешься.
— И это все? С этим он и ушел?
— Да вроде бы. Ан нет, он уже уходил, когда я спросил, как же так вышло, что леди, хозяйка этих вещей, решила продать такие славные украшения, разве они ей больше не нужны? Он на пороге стоял, но обернулся, посмотрел на меня эдак исподлобья и говорит: «А на кой они ей нужны, коли она померла?»
Ювелир невольно произнес эти слова столь же холодно и сурово, как и загадочный незнакомец, и смутился, словно только сейчас уразумел их значение. Но его растерянность не могла идти ни в какое сравнение с ужасом, поразившим Николаса. У него перехватило дыхание, словно ему нанесли удар ножом прямо в сердце. Похоже, что продавец, а им, конечно же, был Гериет, сказал ювелиру страшную правду. Той, что прежде владела этими украшениями, они больше не были нужны, ибо она была мертва.
Из оцепенения, вызванного отчаянием и гневом, Николаса вывел голос женщины. Она сказала:
— Но это еще не все, сэр. Так получилось, что я вышла из лавки почти следом за этим человеком, тихонечко, он меня, надо думать, и не заметил…
«Что побудило ее так поступить? — невольно подумал Николас. — Неужто злодей подмигнул ей или еще как-то начал заигрывать? Странно, если человеку есть что скрывать, он постарается улизнуть незаметно, как только избавился от добычи, а не станет привлекать к себе внимание. А может быть, ничего и не было, женщина вышла за ним просто из любопытства. Да и не то важно, зачем она пошла, а то, что она увидела».
— Так вот, — продолжала хозяйка, — он как вышел, сразу свернул налево, а там его уже поджидал другой. Молоденький такой паренек, он стоял прислонившись к стенке. Я уж не скажу, все ли деньги отдал ему этот бородач или только часть, но что-то он передал, это точно. А потом тот, что продавал эти вещи, оглянулся и, наверное, меня увидел — во всяком случае оба тут же юркнули за угол в переулок, что у рынка. Вот и все, что я видела. Надо же, — добавила женщина, размышляя вслух, — кажись, я углядела больше, чем хотелось этим пройдохам.
— Так значит, с ним был другой, помоложе? — нетерпеливо переспросил Николас. — Ты в этом уверена?
Это могло иметь огромное значение, поскольку все трое слуг из Лэ, несомненно, дожидались в Андовере. Не будь это правдой, не тот, так другой непременно выдал бы обман — слишком уж это хитрая история для таких простофиль.
— А то нет? Конечно, уверена. Молодой парень, платье на нем домотканое, хоть и чистое. Такие молодцы вечно отираются возле рынков да постоялых дворов. Те, что почестнее, надеются раздобыть работу, а иные ищут легкой поживы — знай себе кошельки срезают.
«Ищут работу, а при случае и воровством не брезгают. А может быть, и убийством», — подумал Николас. Вслух он спросил:
— А как он выглядел, тот, второй?
Женщина нахмурилась и закусила губу. Она рылась в памяти, искренне стараясь припомнить все, что могла, и память у нее оказалась на удивление цепкой.
— Довольно высокий, но не слишком — примерно того же роста, что и его приятель. Правда, в плечах вполовину уже будет, я приметила, когда они рядом стояли. Я почему сказала, что он молодой, — потому что стройный да шустрый больно. А лица-то его я вовсе не видела, у него капюшон на голове был.
— По правде сказать, мне тогда вроде тоже показалось, что что-то неладно, — начал оправдываться ювелир, — но теперь-то что — дело сделано. Деньги я заплатил, товар получил и продал — все по закону.
— Нет, нет, никто тебя не винит. Ты ведь не мог ничего знать. — Николас снова перевел взгляд на приметное кольцо на руке хозяйки. — Добрая женщина, не продашь ли ты мне это колечко? Я дам за него вдвое больше, чем платил твой муж. А если не хочешь продать, так может, дашь мне его на время, за плату. Обещаю, что верну его, как только смогу. Я понимаю, что оно дорого тебе как подарок, но поверь, мне оно очень, очень нужно.
Крайне заинтригованная, жена ювелира вертела кольцо на пальце, поглядывая на Гарнэджа удивленными, широко раскрытыми глазами:
— Вам так оно нужно? Но зачем?
— Затем, чтобы предъявить человеку, который принес его сюда, и который, как я уверен, повинен в гибели несчастной леди, что носила его до тебя. Назови свою цену, и ты ее получишь.
Женщина непроизвольно прикрыла кольцо рукой, но вспыхнула, и глаза ее блеснули от возбуждения. Украдкой она бросила взгляд на мужа, который сидел с отсутствующим видом и, надо полагать, с истинно купеческой сметкой подсчитывал, какую заломить цену, чтобы выручка окупила ремонт лавки. Но вдруг хозяйка сняла кольцо с пальца и порывисто протянула его Николасу.
— Берите его на время, просто так, без платы. Но только прошу, когда вы сделаете то, что задумали, принесите его назад и расскажите, чем все дело кончилось. А если выяснится, что вы ошиблись и эта леди найдется живой и невредимой и захочет вернуть то, что ей принадлежит, отдайте ей кольцо, а мне заплатите ту цену, которую сочтете нужной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65