Вот такие тонкости натуры… А как-то раз Лидка пришла ко мне насчет одного заказа. Пришла, а у меня температура. Зима была, я простудился, а работы по горло, ну, я сижу в мастерской и малюю какую-то вывеску. И чувствую, прямо помираю – надо женщину! – Он покосился на Соню и конфузливо пожал плечами. – Ну, как говорится, у каждого свои недостатки. Когда у меня температура, я, пардон, не могу… Позвонил одной барышне – да ты ее видел, – подмигнул он Струмилину, – это Светун, раскрашенная, помнишь? Тощая, конечно, зато только свистни – она тут как тут. Позвонил и жду. А приходит Лида и сразу о каких-то делах. Я так и этак мялся, потом говорю ей: Лида, золотая, ты не можешь смыться? Тут такое дело… Ну и выложил ей все как есть. Думал, обидится, а она вдруг глазками так и засверкала: хочу на вас посмотреть! А у меня за диваном… ну, мой диванчик ты видел, – опять кивнул Леший Струмилину, будто сообщнику, – есть у меня за диваном такая как бы кладовочка. Совсем каморка, я там ничего не держу, кроме одной только табуреточки. Со стороны комнаты висит шторка, полное впечатление, что за диваном глухая стена, однако если шторку чуть подвинуть, открывается щелка, в которую много чего видно…
Видимо, в лицах Струмилина и Сони что-то изменилось, потому что Леший вдруг замотал головой и даже пальцем погрозил:
– Да нет, вы не подумайте, что я какой-то там извращенец. Не больше, чем всякий молодой мужик, к тому же – художник от слова «ху…», от слова «худо». Я эту каморку оборудовал, когда делал оформление для одного эротического клуба. Мне нужны были картины – про это самое, а я ж никогда не видел, как это делается. Со стороны не видел. Все ж когда участвуешь непосредственно, тут не до наблюдений. А тут один дружок женатый у меня ключ попросил от мастерской, чтобы с девушкой своей встретиться, я и сговорился: ключ дам, но позволь на вас поглядеть. Ну, ребята, я потом такие сбацал полотна… Это вам не «Прощание славянки»!
Соня сделала движение, словно собиралась что-то спросить, но остановить Лешего было затруднительно:
– Ну и вот. Поскольку Лидка моя как бы работодательница, я отказать не мог. К тому же приятель мой говорил, что, когда я на них смотрел и он это знал, это на него действовало похлеще любого допинга. Ну, я тоже решил испытать.
Только, говорю Лидке, сиди тихо, боже тебя упаси хоть ногой шевельнуть.
Договорились. Она залезла в мою каморку, тут примчалась запыхавшаяся Светка, вся такая готовая, а мне вдруг расхотелось – расхотелось напрочь, вы представляете?! Ну просто опустились руки и все прочее. Но Светку обижать жалко, и я говорю: Светун, ты как-то произведи на меня впечатление, стриптиз мне покажи, что ли. Включил музыку, сижу на диване, Светка передо мной извивается всяко-разно, а мне хоть бы что, ни жарко и ни холодно. Как будто невстаниху на меня напустили! Что делать, думаю, как быть?! А Светка изощряется, прямо из кожи вон! И вдруг, когда она вообще голову потеряла, так сама себя завела, вдруг, вообразите…
У Лешего аж дыхание перехватило от возбуждения. Он не глядя потянулся к кружке, опрокинул ее, так что чай пролился на стол и закапал на пол, чертыхнулся, схватил вместо своей кружку Струмилина, лихорадочно отхлебнул и продолжил:
– И вдруг, вообразите, из-за дивана выскакивает Лидка – вся красная, волосы дыбом, кофточка нараспашку, и ну выплясывать рядом со Светкой под музыку! Ни суя хебе, говорю я себе! Сейчас, думаю, Светка такое устроит…
Ничуть не бывало! Она даже глазом не моргнула, еще пуще завелась. И обе красотки ну вокруг меня вертеться. Одна вовсе голяком, другая наполовину. Я, ребята, если честно, струхнул… – Леший обвел сокрушенным взором ошеломленных слушателей. – Думаю, тут с одной справиться не могу, а с двумя-то и подавно.
Опозорюсь на фиг по-черному, это же какой слух пойдет?! Вся моя сексуальная репутация псу под хвост. К счастью, до дела так и не дошло. Лидка вдруг начала хохотать, а Светка мне говорит: "Слушай, ты знаешь, мне уже ничего не хочется.
Я пришла к тебе в таком стрессе, а тут поплясала – и успокоилась. Я лучше домой пойду, а потрахаемся когда-нибудь потом, ладно?" И увалилась восвояси. А Лидка кричит в восторге: Леший, дескать, мало что я массу удовольствия без мужика получила, мне еще такая идея гениальная в голову пришла, что я из Лады Мансуровны теперь как минимум десять тысяч баксов выжму, а она не даст – другие дадут! Лада Мансуровна, – пояснил Леший как бы в скобках, – это хозяйка…
– Да знаем мы, кто такая Лада Мансуровна! – пробормотала Соня, ошалело уставившись на Струмилина. Тот смотрел на нее с тем же выражением:
– Вот, значит, как Лида это придумала – стриптиз-разрядку! Наверное, не слабое изобретение, если столько женщин этим увлекались. Одного не пойму – почему дело наружу так долго не выходило. Ведь если туда и впрямь пускали мужиков смотреть на этих женщин, – а именно то, что на них смотрят, видимо, и заводило их до самой высокой степени! – кто-нибудь непременно должен был начать болтать языком. И уже давно. Но по словам этой чертовой Лады Мансуровны выходило, что утечку допустила сама Лида. Странно…
Он осекся. Мелькнуло что-то в голове, какая-то мысль, оттенок догадки, – и растаяла, спугнутая взволнованным окриком Лешего:
– Погодите, погодите! Я правильно понял, это тот пресловутый стриптиз в «Ла ви он роз», о чем сегодня все газеты…
– Правильно, правильно, – кивнул Струмилин. – Совершенно верно!
– Ого! – Леший даже привскочил. – Так ведь это значит – что? Это значит, что мне положен с Лидочки как бы небольшой процент? Ведь именно в моей мастерской ее по башке идеей стукнуло.
– Вряд ли ты получишь что-то с моей сестрички, – перебила его Соня. – Она сейчас… – Лицо ее чуть побледнело. – Одного не пойму: зачем, ну зачем Лида ринулась в Северолуцк, зачем устроила всю эту интригу и фактически сожгла за собой все мосты в Нижнем? На что она там надеялась, кто ее ждал, что…
Леший! – Она резко повернулась к художнику. – Что это ты говорил насчет «Прощания славянки»?
– А, насчет копии, – кивнул он. – Я сказал, что…
– Стоп! – Соня вскочила. – Насчет какой копии?
– Бориска – это Лидин кавалер – дико запал на картины Серебряковой. Ну просто фанат! А поскольку на «Прощании славянки» изображен Лидочкин двойник, вернее, ваш с ней тройник, то Бориска заказал мне как бы портрет дамы своего сердца. Я двадцать копий сделал, не меньше, пока не получилось один в один.
Причем Борька меня заставлял все копии уничтожать. Натурально над душой стоял, чтоб я не просто поверх этих картин новую грунтовку накладывал, а соскребал бы краску с холста, чтоб ни следа. Но как-то раз не уследил за мной! – Леший самодовольно усмехнулся. – Вот и вышло, что одну, самую лучшую, копию он получил – и забыл за нее заплатить, гад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Видимо, в лицах Струмилина и Сони что-то изменилось, потому что Леший вдруг замотал головой и даже пальцем погрозил:
– Да нет, вы не подумайте, что я какой-то там извращенец. Не больше, чем всякий молодой мужик, к тому же – художник от слова «ху…», от слова «худо». Я эту каморку оборудовал, когда делал оформление для одного эротического клуба. Мне нужны были картины – про это самое, а я ж никогда не видел, как это делается. Со стороны не видел. Все ж когда участвуешь непосредственно, тут не до наблюдений. А тут один дружок женатый у меня ключ попросил от мастерской, чтобы с девушкой своей встретиться, я и сговорился: ключ дам, но позволь на вас поглядеть. Ну, ребята, я потом такие сбацал полотна… Это вам не «Прощание славянки»!
Соня сделала движение, словно собиралась что-то спросить, но остановить Лешего было затруднительно:
– Ну и вот. Поскольку Лидка моя как бы работодательница, я отказать не мог. К тому же приятель мой говорил, что, когда я на них смотрел и он это знал, это на него действовало похлеще любого допинга. Ну, я тоже решил испытать.
Только, говорю Лидке, сиди тихо, боже тебя упаси хоть ногой шевельнуть.
Договорились. Она залезла в мою каморку, тут примчалась запыхавшаяся Светка, вся такая готовая, а мне вдруг расхотелось – расхотелось напрочь, вы представляете?! Ну просто опустились руки и все прочее. Но Светку обижать жалко, и я говорю: Светун, ты как-то произведи на меня впечатление, стриптиз мне покажи, что ли. Включил музыку, сижу на диване, Светка передо мной извивается всяко-разно, а мне хоть бы что, ни жарко и ни холодно. Как будто невстаниху на меня напустили! Что делать, думаю, как быть?! А Светка изощряется, прямо из кожи вон! И вдруг, когда она вообще голову потеряла, так сама себя завела, вдруг, вообразите…
У Лешего аж дыхание перехватило от возбуждения. Он не глядя потянулся к кружке, опрокинул ее, так что чай пролился на стол и закапал на пол, чертыхнулся, схватил вместо своей кружку Струмилина, лихорадочно отхлебнул и продолжил:
– И вдруг, вообразите, из-за дивана выскакивает Лидка – вся красная, волосы дыбом, кофточка нараспашку, и ну выплясывать рядом со Светкой под музыку! Ни суя хебе, говорю я себе! Сейчас, думаю, Светка такое устроит…
Ничуть не бывало! Она даже глазом не моргнула, еще пуще завелась. И обе красотки ну вокруг меня вертеться. Одна вовсе голяком, другая наполовину. Я, ребята, если честно, струхнул… – Леший обвел сокрушенным взором ошеломленных слушателей. – Думаю, тут с одной справиться не могу, а с двумя-то и подавно.
Опозорюсь на фиг по-черному, это же какой слух пойдет?! Вся моя сексуальная репутация псу под хвост. К счастью, до дела так и не дошло. Лидка вдруг начала хохотать, а Светка мне говорит: "Слушай, ты знаешь, мне уже ничего не хочется.
Я пришла к тебе в таком стрессе, а тут поплясала – и успокоилась. Я лучше домой пойду, а потрахаемся когда-нибудь потом, ладно?" И увалилась восвояси. А Лидка кричит в восторге: Леший, дескать, мало что я массу удовольствия без мужика получила, мне еще такая идея гениальная в голову пришла, что я из Лады Мансуровны теперь как минимум десять тысяч баксов выжму, а она не даст – другие дадут! Лада Мансуровна, – пояснил Леший как бы в скобках, – это хозяйка…
– Да знаем мы, кто такая Лада Мансуровна! – пробормотала Соня, ошалело уставившись на Струмилина. Тот смотрел на нее с тем же выражением:
– Вот, значит, как Лида это придумала – стриптиз-разрядку! Наверное, не слабое изобретение, если столько женщин этим увлекались. Одного не пойму – почему дело наружу так долго не выходило. Ведь если туда и впрямь пускали мужиков смотреть на этих женщин, – а именно то, что на них смотрят, видимо, и заводило их до самой высокой степени! – кто-нибудь непременно должен был начать болтать языком. И уже давно. Но по словам этой чертовой Лады Мансуровны выходило, что утечку допустила сама Лида. Странно…
Он осекся. Мелькнуло что-то в голове, какая-то мысль, оттенок догадки, – и растаяла, спугнутая взволнованным окриком Лешего:
– Погодите, погодите! Я правильно понял, это тот пресловутый стриптиз в «Ла ви он роз», о чем сегодня все газеты…
– Правильно, правильно, – кивнул Струмилин. – Совершенно верно!
– Ого! – Леший даже привскочил. – Так ведь это значит – что? Это значит, что мне положен с Лидочки как бы небольшой процент? Ведь именно в моей мастерской ее по башке идеей стукнуло.
– Вряд ли ты получишь что-то с моей сестрички, – перебила его Соня. – Она сейчас… – Лицо ее чуть побледнело. – Одного не пойму: зачем, ну зачем Лида ринулась в Северолуцк, зачем устроила всю эту интригу и фактически сожгла за собой все мосты в Нижнем? На что она там надеялась, кто ее ждал, что…
Леший! – Она резко повернулась к художнику. – Что это ты говорил насчет «Прощания славянки»?
– А, насчет копии, – кивнул он. – Я сказал, что…
– Стоп! – Соня вскочила. – Насчет какой копии?
– Бориска – это Лидин кавалер – дико запал на картины Серебряковой. Ну просто фанат! А поскольку на «Прощании славянки» изображен Лидочкин двойник, вернее, ваш с ней тройник, то Бориска заказал мне как бы портрет дамы своего сердца. Я двадцать копий сделал, не меньше, пока не получилось один в один.
Причем Борька меня заставлял все копии уничтожать. Натурально над душой стоял, чтоб я не просто поверх этих картин новую грунтовку накладывал, а соскребал бы краску с холста, чтоб ни следа. Но как-то раз не уследил за мной! – Леший самодовольно усмехнулся. – Вот и вышло, что одну, самую лучшую, копию он получил – и забыл за нее заплатить, гад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93