– Венька! Венька, это я, Андрей.
– Да-а? И чего тебе надобно ночью?
– Слушай, тут такое дело…
– Отлично! – возбужденно вскричал Леший, когда Струмилин положил трубку и кивнул, пытаясь не глядеть на Соню. – Знаете анекдот? Нью-Йорк, дико дождливая погода. В бар входит мокрый до нитки негр. «Что угодно?» – спрашивает бармен. «Сухого белого!» Вот и мы едем искать белого – правда, не сухого, а жирного. Жирного дагра! Только, ребята, учтите: в мастерскую мне забежать нужно обязательно!
Борис снова и снова накручивал телефонный диск а Лида сидела в кресле, сцепив перед собой пальцы, и мечтала, чтобы все это поскорее кончилось. Ей было очень не по себе в Сониной квартире. Не то чтобы какие-то там мифические угрызения совести терзали: с этими детскими глупостями она давно простилась, а может, и не знавала их отродясь, – но не оставляло ощущение что здесь отовсюду дует, вдобавок подглядывают чьи-то недобрые глаза. Что характерно, вчера, когда ночевали здесь, Лида чувствовала себя куда лучше, хотя только что пережила настоящий стресс и была буквально на волосок от смерти. Борис потом рассказывал, что уже отчаялся привести ее в сознание. Вдобавок тут же валялась в обмороке Соня, и он якобы порою даже терялся, кто из них кто, кого в чувство приводить, а кого, напротив, одурманивать покрепче? Ну, слава богу, ничего не напутал и вернул-таки Лиду с того света, а то ей уже натурально слышались ангельские хоры.
Или это были визгливые бесовские голоса?.. На мгновение она глубоко, всерьез задумалась, куда же попадет после смерти: в рай или ад? Конечно, конечно, все это полная чушь и глупости, от человека ничего не остается, кроме кучки каких-то там микро-(макро?)элементов, но все же – вдруг да не глупости?
Вдруг да не чушь? Ну, в таком случае стоит только представить, что на шаг позади от апостола Петра, побрякивающего ключами от рая, окажутся с постно-укоризненным видом ее приемные родители, – стоит только вообразить такое, немедленно прыгнешь в ад! Впрочем, ее скорее всего сразу направят именно туда. Руки по локоть в крови и всякое такое.
А, чепуха! Она мысленно отмахнулась от неприятных воспоминаний. Вот это Лида научилась делать в совершенстве – забывать. У кого-то из поэтов есть строки: память – взбесившаяся телефонистка, наугад набирает номера. Что-то в этом роде. Правда что – взбесившаяся телефонистка! И чтобы не спятить самому, надо уметь отключиться. Подумать о приятном. Например, о «Прощании славянки».
Шедевр Серебряковой покоился на столе, расправленный и придавленный с углов книгами, чтоб не скручивался в трубку. Помнится, там, в музее, голову беспрестанно сверлила назойливая мысль: не напутать, когда будешь обертывать вокруг тела картину, не свернуть ее рисунком внутрь – только наружу, иначе краска может покоробиться и даже обвалиться. А если полотно свернуть рисунком наружу, то даже если оно потрескается, потом, расправившись, все трещинки сомкнутся – и ничего заметно не будет. Вот такие маленькие хитрости большого воровского ремесла… Не хватало еще погореть из-за какого-то облупившегося пятнышка. Кто его знает, мистера Джейсона Полякофф, какие у него причуды? Вдруг да скажет: «С брачком-с товарец, господа? Ну так возьмите его себе!»
Лида сердито качнула головой. Что за чушь лезет в голову? Впрочем, ничего удивительного. Облом… похоже, их с Бориской ждет облом! Весь вечер и практически всю ночь они сидят у телефона, по очереди набирая номер и вслушиваясь в безответные гудки. Иногда вырубается восьмерка, иногда дает сбои код Сиднея, а иногда набирается не тот телефон. Связь в этом Северолуцке на грани фантастики!
Лида поморщилась. Она не любила фантастику, несколько раз пыталась прочитать какого-нибудь там Брэдбери или Ефремова, но не могла осилить больше нескольких страниц. Ее, сугубую реалистку, невыносимо раздражало, что взрослые люди не только сами верят во всякую такую чушь, но и других заставляют верить в это. Марсиане, переселение душ, пришельцы и ушельцы, таинственные совпадения, роковые встречи… Чепуха!
Хотя и в жизни происходят порою таинственные совпадения и такие случайности, объяснения каким нормальный человек найти не сможет, хоть ты убейся. Даже если он сугубый реалист, как Лида. Даже если него такая же холодная, рассудочная логика. Возникают вдруг какие-то безумные ситуации, вот как, напри мер…
– Алло? – заорал вдруг Борис. – Алло, Сидней?! Придурок, ну чего орет?!
Стены в этой панельной девятиэтажке – один картон, сейчас небось все соседи в ужасе привскочили в койках: какой такой Сидней?! Как начнут стучать, требуя тишины. Не было еще этой печали: разбираться с Сонькиными соседями!
Она погрозила Борису кулаком: тише, мол, болван! – но тот был слишком занят подбором английских! слов и ни на что прочее не обращал внимания.
– Хэлло, Сидней! Из ит хаус оф мистер Полякофф? Иес? Вер из мистер Полякофф? Вот? Ху а ю? В смыслеД ху я? Я, то есть ай эм хиз бизнес-партнер! Ай эм хиз френд. Из России! Фром Раша!
– Фром Раша виз лав, – пробормотала Лида и тотчас сделала невинное лицо.
– Шоппинг пикчерз, андестенд? Картины, картины покупайт, понимайт? – надсаживался Борис. – Фром Северолуцк! Вот ду ю сэй? Мистер Полякофф из нот хоум? А где его черти носят? То есть это… вер из хи? Ин Раша? Ин Северолуцк?
Иес… иес. Сэнкью вери мая. Чао, бамбино, то есть это… арривидерчи, Рома.
Тьфу! Гуд-бай!
Он бросил трубку и шумно вздохнул:
– Ит'с о'кей. В порядке, значит. Ух и тупой у него дворецкий или как его там, камердинер! Насилу добился толку. Уехал наш друг в Россию. В Москву, а оттуда собирался прямиком в Северолуцк. По личным делам! – Он хохотнул, подмигнув Лиде:
– Знаем мы эти личные дела! Ну, теперь все в порядке. Главное выяснили: ничего не сорвалось, наш френд отбыл ин Раша. Очевидно, виз лав.
– Чему ты радуешься, не понимаю? – холодно спросила Лида. – Ну, нету твоего бойфренда в Сиднее, так ведь здесь его тоже нету! Кстати, а ты ничего не перепутал, Бориска? Может, вы договорились с этим мистером встретиться не сегодня, а вчера или завтра? И не в виду Красных куполов, а где-нибудь в другом месте?
– Слушай, не держи меня за лабуха из ресторана, – обиделся Борис. – Мы же интеллигентные люди! Мы с ним железно обсудили: какое число, во сколько, где повидаемся, я даже уточнил, какой костюм наденет Джейсон. Все-таки мы больше года не встречались, могли забыть друг друга. Но он в подробностях объяснил: песочного цвета костюм с однобортным пиджаком, бледно-палевая рубашка и кирпичного цвета галстук. Туфли коричневые типа «мокасины», носки… Эй, эй, Девуля! – испуганно вскричал Борис, увидев, что лицо его подруги вдруг становится «бледно-палевого цвета». – Что с тобой?!
– Ничего… – Лида зажмурилась, подавляя дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93