Принц был заметно взволнован. Прежде чем выпить, он предложил вина Аристо, но тот отказался.
— Не могу в это поверить!
— Маддалена так и предполагала. Она просит, чтобы вы пришли в табор, когда вам будет удобно.
Данте резко, обернулся к карлику.
— Ты видел мальчика?
— Si, principe.
— И?..
— Вы должны увидеть сами, — ответил Аристо.
* * *
Снова Данте смотрел сквозь пламя огня на цыганку Маддалену. Маленькая изящная жаровня освещала вычурный интерьер деревянного фургона.
Было уже темно, когда принц прибыл сюда по просьбе Маддалены. Подъезжая к табору на белом жеребце, он замечал тут и там небольшие костры. До него доносился приглушенный шум голосов, но никто не приблизился, когда он остановился у фургона. Лай собаки, хныканье ребенка, шорох крыльев летучей мыши, промелькнувшей в листве деревьев, — все смешалось в единый шум. Дюранте де Алессандро, принц Монтеверди, поднялся по ступенькам, постучал в открытую дверь фургона и вошел, услышав приглашение Маддалены.
Он приехал, как и обещал, один не только потому, что должен сам увидеть мальчика, но и не хотел вызывать подозрения ни в отношении цыганки, ни в отношении ребенка.
На другой стороне табора кто-то затянул грустную любовную песню. Приглушенные мелодичные жалобы влюбленного вплывали через открытую дверь. Песню поддержали.
Несмотря на музыку, Данте ощущал вокруг себя некоторую настороженность. Однако молча ждал. Наконец Маддалена заговорила:
— Ты пришел увидеть мальчика, principe?
Данте кивнул.
Он будто снова переживал ту же сцену, что и три месяца назад, глядя, как мерцание огня играет ее чертами, отбрасывает тени на лицо и высвечивает пронзительную голубизну глаз. Странные глаза для цыганки, подумал Данте. По большей части они все смуглые и темноглазые. Однако, принц знал по опыту, в каждой человеческой расе встречаются отклонения — из-за каприза природы или смешения крови…
— Мой голубоглазый отец не цыган, он один из ваших, — неожиданно сказала Маддалена, словно читая его мысли. Потом слегка наклонилась вперед. — Ты согласился хранить тайну, si? Если так, тогда посвященных в нее будет четверо.
— Пятеро. Я ничего не скрываю от Карессы. Ей можно доверять.
Цыганка неохотно кивнула.
— Мне с трудом верится, что ты рассказала бы мне об этом, если бы не случай с Аристо.
— Так сказали звезды… ты все равно узнал бы, так или иначе. Я просто ждала нужного знака, principe.
В этом Данте не был уверен, но оставил свои мысли при себе.
— Где мальчик?
— Он не должен знать. Что хорошего, если ребенок будет желать недостижимого?
— Человек сам определяет свою судьбу и может стать таким, каким хочет.
— Может быть, но мальчик никогда не узнает. Ты уже поклялся в этом, Leone — для выразительности Маддалена употребила старое прозвище, вероятно, чтобы напомнить о его репутации.
Цыганка повернула голову и что-то тихо сказала на своем родном языке.
Некоторое время были слышны только потрескивание жаровни да тихая, далекая песня. Затем из темноты появился маленький мальчик. На вид ему было лет пять, как и сказал Аристо, и когда малыш встал рядом с Маддаленой, у Данте перехватило дыхание. Ему показалось, что перед ним пяти-шестилетний Джулиано де Медичи.
Страшное волнение охватило Данте. Мальчик был так же красив, как Джулиано, даже еще красивее.
— Родриго, пожелай доброго вечера il principe, — мягко сказала бабушка.
Мальчик смотрел на раскаленную жаровню, длинные ресницы отбрасывали тень на нежную кожу.
Затем он медленно поднял глаза на гостя. Даже в полумраке Данте заметил, что глаза у него голубые, как лазурит, такие же, как у Маддалены. Под копной непослушных волос черты лица несли ту ясную красоту детства, которая обещала еще больше расцвести в зрелом возрасте.
«Должно быть, его мать была потрясающая красавица», — подумал Данте. Неудивительно, что беззаботный весельчак Джулиано любил ее… одну ночь или дольше.
— Buona sera, principe, — робко пробормотал мальчик, чертя босой ногой узор на коврике. Но его глаза с любопытством смотрели на принца.
— Buona sera a te, — ответил тот, с трудом приходя в себя и улыбаясь. Он протянул руку. — Подойди ближе, nino, чтобы мы могли получше познакомиться… si?
Глава 1
Монтеверди, 1491 г.
— Пронзи его!
Укрывшись за деревьями, Родриго да Валенти наблюдал за происходящим на поляне. Опасаясь, что не сможет ускользнуть незаметно, он в то же время не мог оторвать глаз от захватившего его зрелища.
Два юноши, оба немного старше, чем он сам, один с волосами светло-каштанового цвета, другой — блондин, упражнялись в фехтовании, том самом искусстве, которое так привлекало Родриго. То самое искусство, овладению которым il principe часами обучал его за пределами табора. Но здесь… здесь перед ним соревновались юноши, совершенно не подозревавшие о его присутствии, мастерски владевшие и техникой, и стратегией. Очевидно, сыновья аристократов. А потому, несомненно, одни из лучших фехтовальщиков.
Двое детей помоложе — мальчик и девочка — наблюдали за поединком и подбадривали сражающихся.
— Проткни его, Марио! — снова воскликнул мальчик.
Родриго машинально перевел взгляд на девочку в ожидании ее возгласа.
Но так и не расслышал, что именно она сказала, — только звук приятного, мелодичного, ангельского, по его представлению, голоса донесся до него.
На какое-то время он замер, забыв о соревновании и глядя только на девочку, на длинные, с мягкими завитками волосы и лицо, как у миниатюрной мадонны. От избытка чувств она подпрыгнула, хлопнув в ладоши, неопределенного цвета глаза возбуждено сверкали. Розовые губки сложились в восторженную улыбку, на щечках появились очаровательные ямочки, когда юноше, которого она подбадривала, удалось выбить шпагу из рук светловолосого противника.
— Bravo! — воскликнула девочка, но тут же прикрыла рот ладошкой и бросила взгляд на стоящего рядом мальчика.
— Тихо, Джульетта! — одернул тот. — А то еще узнают, что ты здесь, а не на занятиях, и папа отправит тебя в монастырь.
Девочка мгновенно притихла. Родриго видел, как радость сошла с нежного лица и на нем появилось, хотя и не сразу, более взрослое выражение — сдержанной, воспитанной дамы. Когда огонек в ее глазах померк, ему показалось, что тучка заволокла солнце. Он хотел крикнуть мальчику, чтобы тот оставил девочку в покое. Однако Родриго хорошо расслышал имя. Джульетта. Дочь принца. Тогда он — ее брат Никколо.
Юноша с каштановыми волосами отвернулся от своего обезоруженного противника и вложил шпагу в ножны.
— Придется тебе поработать над этим приемом, Марио, кажется, я совершенно…
— Нардо! — отчаянный крик Джульетты прорезал воздух. Марио схватил с земли свою шпагу и бросился на молодого человека, только что одержавшего над ним победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Не могу в это поверить!
— Маддалена так и предполагала. Она просит, чтобы вы пришли в табор, когда вам будет удобно.
Данте резко, обернулся к карлику.
— Ты видел мальчика?
— Si, principe.
— И?..
— Вы должны увидеть сами, — ответил Аристо.
* * *
Снова Данте смотрел сквозь пламя огня на цыганку Маддалену. Маленькая изящная жаровня освещала вычурный интерьер деревянного фургона.
Было уже темно, когда принц прибыл сюда по просьбе Маддалены. Подъезжая к табору на белом жеребце, он замечал тут и там небольшие костры. До него доносился приглушенный шум голосов, но никто не приблизился, когда он остановился у фургона. Лай собаки, хныканье ребенка, шорох крыльев летучей мыши, промелькнувшей в листве деревьев, — все смешалось в единый шум. Дюранте де Алессандро, принц Монтеверди, поднялся по ступенькам, постучал в открытую дверь фургона и вошел, услышав приглашение Маддалены.
Он приехал, как и обещал, один не только потому, что должен сам увидеть мальчика, но и не хотел вызывать подозрения ни в отношении цыганки, ни в отношении ребенка.
На другой стороне табора кто-то затянул грустную любовную песню. Приглушенные мелодичные жалобы влюбленного вплывали через открытую дверь. Песню поддержали.
Несмотря на музыку, Данте ощущал вокруг себя некоторую настороженность. Однако молча ждал. Наконец Маддалена заговорила:
— Ты пришел увидеть мальчика, principe?
Данте кивнул.
Он будто снова переживал ту же сцену, что и три месяца назад, глядя, как мерцание огня играет ее чертами, отбрасывает тени на лицо и высвечивает пронзительную голубизну глаз. Странные глаза для цыганки, подумал Данте. По большей части они все смуглые и темноглазые. Однако, принц знал по опыту, в каждой человеческой расе встречаются отклонения — из-за каприза природы или смешения крови…
— Мой голубоглазый отец не цыган, он один из ваших, — неожиданно сказала Маддалена, словно читая его мысли. Потом слегка наклонилась вперед. — Ты согласился хранить тайну, si? Если так, тогда посвященных в нее будет четверо.
— Пятеро. Я ничего не скрываю от Карессы. Ей можно доверять.
Цыганка неохотно кивнула.
— Мне с трудом верится, что ты рассказала бы мне об этом, если бы не случай с Аристо.
— Так сказали звезды… ты все равно узнал бы, так или иначе. Я просто ждала нужного знака, principe.
В этом Данте не был уверен, но оставил свои мысли при себе.
— Где мальчик?
— Он не должен знать. Что хорошего, если ребенок будет желать недостижимого?
— Человек сам определяет свою судьбу и может стать таким, каким хочет.
— Может быть, но мальчик никогда не узнает. Ты уже поклялся в этом, Leone — для выразительности Маддалена употребила старое прозвище, вероятно, чтобы напомнить о его репутации.
Цыганка повернула голову и что-то тихо сказала на своем родном языке.
Некоторое время были слышны только потрескивание жаровни да тихая, далекая песня. Затем из темноты появился маленький мальчик. На вид ему было лет пять, как и сказал Аристо, и когда малыш встал рядом с Маддаленой, у Данте перехватило дыхание. Ему показалось, что перед ним пяти-шестилетний Джулиано де Медичи.
Страшное волнение охватило Данте. Мальчик был так же красив, как Джулиано, даже еще красивее.
— Родриго, пожелай доброго вечера il principe, — мягко сказала бабушка.
Мальчик смотрел на раскаленную жаровню, длинные ресницы отбрасывали тень на нежную кожу.
Затем он медленно поднял глаза на гостя. Даже в полумраке Данте заметил, что глаза у него голубые, как лазурит, такие же, как у Маддалены. Под копной непослушных волос черты лица несли ту ясную красоту детства, которая обещала еще больше расцвести в зрелом возрасте.
«Должно быть, его мать была потрясающая красавица», — подумал Данте. Неудивительно, что беззаботный весельчак Джулиано любил ее… одну ночь или дольше.
— Buona sera, principe, — робко пробормотал мальчик, чертя босой ногой узор на коврике. Но его глаза с любопытством смотрели на принца.
— Buona sera a te, — ответил тот, с трудом приходя в себя и улыбаясь. Он протянул руку. — Подойди ближе, nino, чтобы мы могли получше познакомиться… si?
Глава 1
Монтеверди, 1491 г.
— Пронзи его!
Укрывшись за деревьями, Родриго да Валенти наблюдал за происходящим на поляне. Опасаясь, что не сможет ускользнуть незаметно, он в то же время не мог оторвать глаз от захватившего его зрелища.
Два юноши, оба немного старше, чем он сам, один с волосами светло-каштанового цвета, другой — блондин, упражнялись в фехтовании, том самом искусстве, которое так привлекало Родриго. То самое искусство, овладению которым il principe часами обучал его за пределами табора. Но здесь… здесь перед ним соревновались юноши, совершенно не подозревавшие о его присутствии, мастерски владевшие и техникой, и стратегией. Очевидно, сыновья аристократов. А потому, несомненно, одни из лучших фехтовальщиков.
Двое детей помоложе — мальчик и девочка — наблюдали за поединком и подбадривали сражающихся.
— Проткни его, Марио! — снова воскликнул мальчик.
Родриго машинально перевел взгляд на девочку в ожидании ее возгласа.
Но так и не расслышал, что именно она сказала, — только звук приятного, мелодичного, ангельского, по его представлению, голоса донесся до него.
На какое-то время он замер, забыв о соревновании и глядя только на девочку, на длинные, с мягкими завитками волосы и лицо, как у миниатюрной мадонны. От избытка чувств она подпрыгнула, хлопнув в ладоши, неопределенного цвета глаза возбуждено сверкали. Розовые губки сложились в восторженную улыбку, на щечках появились очаровательные ямочки, когда юноше, которого она подбадривала, удалось выбить шпагу из рук светловолосого противника.
— Bravo! — воскликнула девочка, но тут же прикрыла рот ладошкой и бросила взгляд на стоящего рядом мальчика.
— Тихо, Джульетта! — одернул тот. — А то еще узнают, что ты здесь, а не на занятиях, и папа отправит тебя в монастырь.
Девочка мгновенно притихла. Родриго видел, как радость сошла с нежного лица и на нем появилось, хотя и не сразу, более взрослое выражение — сдержанной, воспитанной дамы. Когда огонек в ее глазах померк, ему показалось, что тучка заволокла солнце. Он хотел крикнуть мальчику, чтобы тот оставил девочку в покое. Однако Родриго хорошо расслышал имя. Джульетта. Дочь принца. Тогда он — ее брат Никколо.
Юноша с каштановыми волосами отвернулся от своего обезоруженного противника и вложил шпагу в ножны.
— Придется тебе поработать над этим приемом, Марио, кажется, я совершенно…
— Нардо! — отчаянный крик Джульетты прорезал воздух. Марио схватил с земли свою шпагу и бросился на молодого человека, только что одержавшего над ним победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89