— Madre dio!
Прежде чем кто-либо смог что-то сказать или сделать, Родриго оглянулся на говорившего.
И увидел принца Монтеверди верхом на крупном белом жеребце, красивое лицо всадника было искажено яростью.
* * *
— Его зовут Морелло. Это мой подарок к твоему дню рождения, — серьезно сказал Данте. — И теперь он унесет тебя во Францию… в безопасность.
Рука Родриго замерла в бархатной гриве коня.
— Вы отсылаете меня во Францию? — он сердито посмотрел на принца.
— Так лучше.
Юноша повернулся к Данте, его лицо напряглось от гнева. Сейчас он был чистым и выглядел прилично, но почувствовал себя таким же грязным, как и до этого.
— Лучше? Убежать и спрятаться, подобно преступнику? — пальцы сжались в кулаки. — Это был несчастный случай! Вы же видели!
— Попробуй объяснить это Корсини, Риго, — Данте говорил тихим напряженным голосом. Он был озабочен и хмурился.
Они стояли возле табора. Наступил вечер. Из горшков и котлов, висящих над кострами, доносились соблазнительные ароматы, но мужчины не чувствовали их.
Родриго никогда не сердился на Дюранте де Алессандро, потому что любил как отца… обожал. У него никогда не было ни малейшей причины сердиться. Но сейчас он злился.
— Вы хотите сказать — невозможно объяснить несчастный случай, в котором замешан Zingaro, — горько поправил юноша.
— Таких, как Корсини, не убедишь, что это не было убийством, — Данте провел рукой по волосам, очевидно подбирая правильные слова.
Родриго понимал, — нет правильных слов, чтобы скрыть столь отвратительную правду.
— Поехали, — наконец сказал принц, и они вскочили на коней.
От волнения Родриго даже не заметил прекрасное кожаное седло, не оценил в достаточной мере великолепное животное — эмоции захлестнули его.
Они отъехали от табора и углубились во владения Монтеверди. Расплавленный диск солнца опускался за горизонт. Данте остановился на краю лужайки. Солнце позолотило его волосы, и это напомнило Родриго Марио ди Корсини. Его снова охватило возмущение, он хорошо знал, что сейчас произойдет. И почему. Некоторое время они молчали, затем Данте сказал:
— Мужчина должен научиться такому поведению, чтобы оскорбления скатывались с него как с гуся вода. Не всегда, но иногда. Слово не причинит тебе вреда, если ты не поможешь ему в этом.
— Вы принц, мой господин, аристократ. Вам легко так говорить…
Данте посмотрел на него.
— Никогда не пользуйся таким оправданием, Риго. Это попахивает жалостью к себе. Человек не рождается благородным, а скорее, становится таким. Его имя при рождении ничего не значит, предки — тоже.
— Марио мог бы убить меня! Если вы верите своему племяннику, спросите его. Он все видел.
— Я ни в чем тебя не обвиняю, кроме того, что ты позволил Марио втянуть тебя в дуэль.
— Вас когда-нибудь называли «вонючкой» или «вором»?
Данте спешился и, подойдя к Морелло, погладил его морду. Поднял глаза на Родриго.
— Бывало, сын мой, меня называли и похуже…
Перед этими словами все вдруг отступило на задний план — «сын мой». Многих ли людей принц называет сыном? Многим ли говорит, что человек рождается со способностью стать по-настоящему благородным, а не получает благородство при рождении? Эмоции захватили Родриго, в горле пересохло.
— Тогда я… поеду, principe, — хрипло произнес он, сдерживая слезы. — Если таково ваше желание.
— Это не мое желание, но у нас нет выбора. Если ты останешься в Тоскании, Корсини могут объявить кровную месть моей семье за то, что я защищаю тебя.
Тревога охватила Родриго. Вендетта? Из-за него?
— Я не боюсь драться, даже умереть, но погибнут и невиновные. Зачем разжигать ненависть и проливать кровь, если этого можно избежать? Это здравый смысл, Риго, а не трусость, и не позволяй никому убеждать себя в обратном.
Родриго кивнул.
— Надолго? — спросил он, надеясь, что голос не выдаст его состояние.
— На несколько лет… пока все не уляжется… Пока не смогу уладить это дело.
Родриго почувствовал, что привычный мир рассыпается на части. Годы?
— А что, если я уеду с цыганами? Они кочуют по всей Италии…
Данте покачал головой, потом положил руку на плечо Родриго.
— Ты должен уехать далеко, в другую страну. Я пошлю тебя к людям, которых знаю. Станешь профессиональным солдатом в армии короля Карла. Будешь так занят, что тосковать по Италии не останется времени. А когда вернешься, станешь настоящим condottiere.
Родриго кивнул. Но вспомнил вдруг еще кое о чем. И это показалось самым важным, даже сейчас, когда он уезжал от всего, что знал и любил:
— Джульетта… — начал юноша, осмелев при упоминании ее имени. Он вздохнул и откашлялся, чувствуя, что краснеет.
— Si… плохо, что она видела смерть Марио. Она была бы в безопасности в монастыре, но ее мать не допустит этого.
— Вы объясните ей… и Никколо… что это был несчастный случай? Они молоды и… — Родриго умолк, слов не хватало.
— Я поговорю с ними. Нардо знает, что это произошло неумышленно. Он достаточно взрослый человек… и уравновешенный. Но молодые… — Данте покачал головой. — Марио ди Корсини погиб — этого не исправишь, но я найду другого мужа для моей Джетты, если тебя беспокоит именно это.
От этой мысли у Родриго почему-то сжало грудь, но он постарался не обращать внимания на такое странное чувство. Чтобы отвлечься, запустил пальцы в гриву Морелло.
— Он прекрасен, принц. Большое спасибо.
Данте кивнул и снова вскочил на Сирокко.
— Его отец — один из лучших, что были у Медичи.
— На этом коне вы участвовали в palio в честь Джулиано де Медичи? И победили?
— Si, Джулиано… — пробормотал Данте дрогнувшим голосом, затем, как бы опомнившись, спросил: — Откуда ты знаешь? Ты же был совсем еще ребенком?
— Об этом знают все, мой господин. Эту историю будут рассказывать и после нашей смерти.
Родриго не очень много знал о Джулиано де Медичи: тот был для Данте как брат и считался самым искусным наездником в Тоскании. Флорентийцы любили его за добродушие, но в возрасте двадцати четырех лет он был заколот убийцами в соборе Санта-Мария дель Фьоре во время большой мессы. Принц Монтеверди тоже был там и помог укрыться Лоренцо де Медичи. Но не смог спасти младшего, Джулиано.
Однако у Родриго возникло чувство, что по какой-то причине учитель не хочет говорить об этом. Почему, он понять не мог, поэтому переменил тему разговора.
— Когда вы хотите, чтобы я уехал во Францию?
Лицо Данте посветлело.
— Риго, я не хочу, чтобы ты уезжал. Ни сейчас, ни когда-либо. Но ты должен, — наклонившись, поправил стремя, потом выпрямился. — Поехали. Испытай Морелло, потом соберешь вещи. Из Монтеверди нужно уехать до рассвета.
* * *
Каресса де Алессандро обняла плачущую дочь — пусть поплачет, гнев и горе уйдут со слезами. Она прижалась щекой к светлой голове Джульетты — контраст между ее черными волосами и золотистыми локонами дочери был поразителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89