Что бы стал делать Колтер, если бы узнал, что Яркая Звезда собирается замуж за другого?
Маленький Медведь почувствовал дымок своей деревни. Уже близко. Все в деревне будут разочарованы: он вернулся без свежего мяса. Но он сделал гораздо более важное дело: спас жизнь друга.
Глава 8
Пытка началась. Они жгли огнем его руки и ноги, и Уэйд знал: он не выживет после этого. Он боролся изо всех сил, но их было слишком много, и они одолели его, заставили мучиться.
— Не надо с нами драться, белый. — Услышал он голос одного из них. Голос этот показался ему знакомым, даже дружеским…
Уэйд открыл глаза. Он увидел над собой лица людей и тени, пляшущие на стене. Почувствовал приятный запах и постарался вглядеться в окружающее. Вокруг курился дым. Потом услышал звук трещотки. Какая-то старуха стояла над ним и трясла трещоткой, которую держала в одной руке, а в другой держала курильницу. При этом она все время напевала, и Уэйду хотелось, чтобы она перестала. Он стал кашлять и попытался сесть.
— Не двигайся, белый.
Перестав кашлять, Уэйд пригляделся к тому, кто говорил с ним. Лицо было явно знакомое.
— Не узнаешь меня, белый? — Я Маленький Медведь, могучий воин Северных Черноногих.
Уэйд прищурился и оперся на руку, чтобы вглядеться.
— Маленький Медведь? Ты? — Он не верил своим глазам.
— Да, белый, теперь ты в безопасности.
— А где я? — Он попытался понять, где находится.
— Ты — в моей деревне.
Уэйд прижал руку ко лбу. Он вспомнил ледяную речку, потом — свою долгую скачку на морозе.
— Обоз…
— Нет никакого обоза, Колтер. Тебе приснилось.
— Нет, он есть, Маленький Медведь, — сказал Уэйд, хватая его за руку.
— Я нашел тебя у реки. Ты упал там. Не было никаких фургонов.
— Они не здесь, — с натугой ответил Уэйд. Он снова начал кашлять, повернувшись на бок, успокаивая боль в груди.
— Дыши глубже, Колтер. Дым поможет тебе. Квали — целительница.
Уэйд беспокойно прохрипел:
— Там… примерно шестьдесят миль к югу… пять фургонов. Там — маленькая девочка… — Он снова начал кашлять, пытаясь вдыхать дым, как советовал Маленький Медведь. Ему надо встать, надо вернуться к обозу. Уэйд пытался сесть. — Мне нужна твоя помощь, Маленький Медведь.
— Хорошо, Колтер, — сказал тот мягко, укладывая его опять. — Расскажи об этом обозе.
— Это — не воины, Маленький Медведь. Они бегут от других людей, которые причинили им зло. У них даже нет оружия. Они только хотят проехать через твою страну в Орегон.
— Ты сказал, там девочка? Что с ней?
— Тяжелая лихорадка. Она может умереть. Они не могут ее даже как следует согреть.
— Снег пока прекратился. Я поскачу к ним и проведу их до форта Ренара. Уэйд схватил его за руку.
— Они — добрые люди, но они очень напуганы. Обещай, что ты не причинишь им вреда.
— Да, Колтер, — тихо сказал Маленький Медведь, — даю тебе слово. Уэйд закрыл глаза.
— Буря миновала? Если она вновь поднимется…
— Ты забыл, что я привык к такой погоде. Я вижу, когда ты слепнешь, я слышу, когда ты глохнешь. Это — моя страна.
— Спасибо, — выдохнул Уэйд, поворачиваясь на бок и заходясь в кашле.
— Не беспокойся, Колтер. Я помогу этим людям.
Уэйд кивнул, не открывая глаз. Он слышал, как его друг разговаривает со старой женщиной на своем языке, но не понимал их. Потом снова услышал трещотку и пение старухи. Но теперь оно уже не раздражало его. Он устал. Он глубоко дышал. Если кто и найдет фургоны в бурю, то это — Маленький Медведь. Остается надеяться, что он подоспеет вовремя.
Сандрин стояла у окна, глядя на снежный покров во дворе. Небо было темным, буря еще не кончилась. Она забыла, как любила зиму. В Париже дом дедушки в плохую погоду был похож на промозглую тюрьму. Скуку нарушали только вечера, на которые водила ее бабушка. Но Сандрин не получала от этого удовольствия и теперь поняла почему. Фальшивая веселость и пустые разговоры были неприятны ей. Здесь, в родительском доме, она поняла, чего ей не хватало. В детстве она всегда наслаждалась зимними днями, веселым смехом отца, когда он выигрывал у нее в покер, аппетитными запахами, наполнявшими дом, когда мать что-нибудь пекла.
Когда они с мамой вернулись из деревни Черноногих, она увидела, что отец и Ален нашли общий язык. Они чему-то смеялись, шутили на французском, и отец напоминал ей, что когда снег сойдет, она вернется в Париж и выйдет замуж за Алена. Как она могла думать о великолепии Парижа? Как она могла думать о том, чтобы покинуть родительский дом, чтобы поехать в город, где чувствует себя чужой?
— Сандрин!
Сандрин посмотрела на мать и улыбнулась. Они снова вместе, и ей не хочется это потерять.
— Что, мама?
— Не пойти ли нам с тобой в лавку? У меня там много дел.
Сандрин поднялась, снимая шубу с вешалки у двери.
— Мы с Сандрин пойдем поработаем. Мы вернемся попозже, — сказала Проливающая Слезы, тоже одеваясь.
— Но почему сейчас? К нам никто не придет, пока буря не кончится, — сказал Люк.
— Я пойду с вами, — сказал Ален, быстро вставая.
— Нет, — ответила Сандрин. — Заканчивайте вашу шахматную партию.
— В самом деле?
— Да, — ответила она, открывая дверь и выходя вслед за матерью.
Снег хрустел под ногами. Сандрин отряхнула его с ног, прежде чем войти. Потом подошла к лампе на прилавке, достала спичку и зажгла. Поставила лампу так, чтобы та осветила комнату. Она стала оглядывать помещение, которое с детства было местом ее игр. Вот полки вдоль стен, каждая заполнена разным товаром. Сандрин вспомнила, что когда она была такого роста, чтобы дотянуться до кулей с мукой на нижних полках, мама нашла ее, когда она свалила на пол не только муку, но также одеяла и отрезы. Когда она подросла, мать разрешила ей помогать расставлять разноцветные вазочки с конфетами и красивые жестянки с экзотическим чаем. Ей нравился аромат молотого кофе и цветоподобные запахи парфюмерии, которая по настоянию ее матери раз в год заказывалась в Сент-Луисе.
Ее первые игры в прятки прошли среди фланелевых рубашек и шерстяных брюк. Потом отец запретил ей играть с войлочными шляпами, устав нагибаться за ними там, где она, потеряв интерес, бросала их. Если не было других маленьких девочек, она пыталась вовлечь Маленького Медведя в игры с переодеванием. И добилась успеха лишь однажды, уговорив его примерить пару сапог. Сандрин улыбнулась, вспомнив об этом.
Маленькому Медведю сначала было трудно ходить в сапогах для взрослого белого человека, но он быстро освоился и стал гордо топать из конца в конец комнаты. Он подражал походке важного кавалерийского офицера. Игра шла замечательно, пока он не попробовал быстро повернуться. И тут же упал на пол вниз лицом, смущенный и сердитый. Сандрин и сейчас помнила ту страшную клятву, которую он заставил ее дать, что она никому не скажет о его падении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Маленький Медведь почувствовал дымок своей деревни. Уже близко. Все в деревне будут разочарованы: он вернулся без свежего мяса. Но он сделал гораздо более важное дело: спас жизнь друга.
Глава 8
Пытка началась. Они жгли огнем его руки и ноги, и Уэйд знал: он не выживет после этого. Он боролся изо всех сил, но их было слишком много, и они одолели его, заставили мучиться.
— Не надо с нами драться, белый. — Услышал он голос одного из них. Голос этот показался ему знакомым, даже дружеским…
Уэйд открыл глаза. Он увидел над собой лица людей и тени, пляшущие на стене. Почувствовал приятный запах и постарался вглядеться в окружающее. Вокруг курился дым. Потом услышал звук трещотки. Какая-то старуха стояла над ним и трясла трещоткой, которую держала в одной руке, а в другой держала курильницу. При этом она все время напевала, и Уэйду хотелось, чтобы она перестала. Он стал кашлять и попытался сесть.
— Не двигайся, белый.
Перестав кашлять, Уэйд пригляделся к тому, кто говорил с ним. Лицо было явно знакомое.
— Не узнаешь меня, белый? — Я Маленький Медведь, могучий воин Северных Черноногих.
Уэйд прищурился и оперся на руку, чтобы вглядеться.
— Маленький Медведь? Ты? — Он не верил своим глазам.
— Да, белый, теперь ты в безопасности.
— А где я? — Он попытался понять, где находится.
— Ты — в моей деревне.
Уэйд прижал руку ко лбу. Он вспомнил ледяную речку, потом — свою долгую скачку на морозе.
— Обоз…
— Нет никакого обоза, Колтер. Тебе приснилось.
— Нет, он есть, Маленький Медведь, — сказал Уэйд, хватая его за руку.
— Я нашел тебя у реки. Ты упал там. Не было никаких фургонов.
— Они не здесь, — с натугой ответил Уэйд. Он снова начал кашлять, повернувшись на бок, успокаивая боль в груди.
— Дыши глубже, Колтер. Дым поможет тебе. Квали — целительница.
Уэйд беспокойно прохрипел:
— Там… примерно шестьдесят миль к югу… пять фургонов. Там — маленькая девочка… — Он снова начал кашлять, пытаясь вдыхать дым, как советовал Маленький Медведь. Ему надо встать, надо вернуться к обозу. Уэйд пытался сесть. — Мне нужна твоя помощь, Маленький Медведь.
— Хорошо, Колтер, — сказал тот мягко, укладывая его опять. — Расскажи об этом обозе.
— Это — не воины, Маленький Медведь. Они бегут от других людей, которые причинили им зло. У них даже нет оружия. Они только хотят проехать через твою страну в Орегон.
— Ты сказал, там девочка? Что с ней?
— Тяжелая лихорадка. Она может умереть. Они не могут ее даже как следует согреть.
— Снег пока прекратился. Я поскачу к ним и проведу их до форта Ренара. Уэйд схватил его за руку.
— Они — добрые люди, но они очень напуганы. Обещай, что ты не причинишь им вреда.
— Да, Колтер, — тихо сказал Маленький Медведь, — даю тебе слово. Уэйд закрыл глаза.
— Буря миновала? Если она вновь поднимется…
— Ты забыл, что я привык к такой погоде. Я вижу, когда ты слепнешь, я слышу, когда ты глохнешь. Это — моя страна.
— Спасибо, — выдохнул Уэйд, поворачиваясь на бок и заходясь в кашле.
— Не беспокойся, Колтер. Я помогу этим людям.
Уэйд кивнул, не открывая глаз. Он слышал, как его друг разговаривает со старой женщиной на своем языке, но не понимал их. Потом снова услышал трещотку и пение старухи. Но теперь оно уже не раздражало его. Он устал. Он глубоко дышал. Если кто и найдет фургоны в бурю, то это — Маленький Медведь. Остается надеяться, что он подоспеет вовремя.
Сандрин стояла у окна, глядя на снежный покров во дворе. Небо было темным, буря еще не кончилась. Она забыла, как любила зиму. В Париже дом дедушки в плохую погоду был похож на промозглую тюрьму. Скуку нарушали только вечера, на которые водила ее бабушка. Но Сандрин не получала от этого удовольствия и теперь поняла почему. Фальшивая веселость и пустые разговоры были неприятны ей. Здесь, в родительском доме, она поняла, чего ей не хватало. В детстве она всегда наслаждалась зимними днями, веселым смехом отца, когда он выигрывал у нее в покер, аппетитными запахами, наполнявшими дом, когда мать что-нибудь пекла.
Когда они с мамой вернулись из деревни Черноногих, она увидела, что отец и Ален нашли общий язык. Они чему-то смеялись, шутили на французском, и отец напоминал ей, что когда снег сойдет, она вернется в Париж и выйдет замуж за Алена. Как она могла думать о великолепии Парижа? Как она могла думать о том, чтобы покинуть родительский дом, чтобы поехать в город, где чувствует себя чужой?
— Сандрин!
Сандрин посмотрела на мать и улыбнулась. Они снова вместе, и ей не хочется это потерять.
— Что, мама?
— Не пойти ли нам с тобой в лавку? У меня там много дел.
Сандрин поднялась, снимая шубу с вешалки у двери.
— Мы с Сандрин пойдем поработаем. Мы вернемся попозже, — сказала Проливающая Слезы, тоже одеваясь.
— Но почему сейчас? К нам никто не придет, пока буря не кончится, — сказал Люк.
— Я пойду с вами, — сказал Ален, быстро вставая.
— Нет, — ответила Сандрин. — Заканчивайте вашу шахматную партию.
— В самом деле?
— Да, — ответила она, открывая дверь и выходя вслед за матерью.
Снег хрустел под ногами. Сандрин отряхнула его с ног, прежде чем войти. Потом подошла к лампе на прилавке, достала спичку и зажгла. Поставила лампу так, чтобы та осветила комнату. Она стала оглядывать помещение, которое с детства было местом ее игр. Вот полки вдоль стен, каждая заполнена разным товаром. Сандрин вспомнила, что когда она была такого роста, чтобы дотянуться до кулей с мукой на нижних полках, мама нашла ее, когда она свалила на пол не только муку, но также одеяла и отрезы. Когда она подросла, мать разрешила ей помогать расставлять разноцветные вазочки с конфетами и красивые жестянки с экзотическим чаем. Ей нравился аромат молотого кофе и цветоподобные запахи парфюмерии, которая по настоянию ее матери раз в год заказывалась в Сент-Луисе.
Ее первые игры в прятки прошли среди фланелевых рубашек и шерстяных брюк. Потом отец запретил ей играть с войлочными шляпами, устав нагибаться за ними там, где она, потеряв интерес, бросала их. Если не было других маленьких девочек, она пыталась вовлечь Маленького Медведя в игры с переодеванием. И добилась успеха лишь однажды, уговорив его примерить пару сапог. Сандрин улыбнулась, вспомнив об этом.
Маленькому Медведю сначала было трудно ходить в сапогах для взрослого белого человека, но он быстро освоился и стал гордо топать из конца в конец комнаты. Он подражал походке важного кавалерийского офицера. Игра шла замечательно, пока он не попробовал быстро повернуться. И тут же упал на пол вниз лицом, смущенный и сердитый. Сандрин и сейчас помнила ту страшную клятву, которую он заставил ее дать, что она никому не скажет о его падении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104