ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Это кольцо он пропустил. Теперь она уже предчувствовала исход турнира. Все случилось именно так, как она предполагала.
Рован мчался стремительнее и с большей энергией. Он удержал в руке копье, словно оно было не тяжелее трости. Жеребцом управлял, казалось, не вожжами, а сердцем и умом. А кольца собирал — от большого до самого маленького — будто яблоки или груши.
Это привело ее в ярость, а затем в мрачное уныние. Ей хотелось уйти с трибуны, чтобы не награждать его, не видеть в его глазах торжества победы. Но она не могла этого сделать. Это была ее обязанность, этого от нее ждали, и не поняли бы ее отказа. Жиль, несомненно, не разрешил бы уйти.
Итак, она сидела на своем месте, в то время как Рован ехал по полю с поднятым вверх копьем и насаженными на него кольцами. Она оставалась сидеть, когда он остановил коня и протянул ей копье. Ока сидела неподвижно, когда копье наклонилось и все собранные кольца каскадом соскользнули в подол ее платья.
Ока ненавидела его; ненавидела за спокойную уверенность в глазах, за то, что заставил поверить в заслуженность награды, ненавидела за то, как он сидел на лошади на одном с ней уровне и ждал. Он знал, что должно произойти. Она хотела притвориться, что ее держит, словно в плену, на стуле тяжесть колец, чтобы кто-нибудь вместо нее занялся награждением. Она хотела бы встать, чтобы кольца упали ей на ноги, а она бы артистично потеряла сознание. Наконец, у нее было желание бросить медные кольца одно за другим в голову человека на лошади.
Краешком глаза она видела, что Мюзетта встает со своего места. Невестка хотела незаконно захватить право, принадлежащее ей! Она, несомненно, была бы в восторге подарить поцелуй победы Ровану. Вдруг это тоже оказалось невыносимым. Кэтрин подняла кольца и передала их Жилю. Потом встала и спустилась на последнюю ступеньку, а Рован спешился с лошади и пошел ей навстречу. Возложение венка на голову, деликатное прикосновение губ, сначала к одной щеке, затем к другой — все это быстро закончилось.
Он стоял неподвижно, опустив глаза, но лицо его горело от напряжения, а сердце билось так, словно хотело вырваться наружу.
Она не доверяла ему. Кэтрин решила быстро ретироваться, но тут каблук ее туфли зацепил край юбки из шотландки. Она споткнулась, теряя равновесие. Он вытянул вперед руки, чтобы подхватить ее. На секунду она почувствовала твердые мускулы его плеча под руками, ее грудь прижалась к его твердой груди. Она была окружена аурой его самоуверенной мужественности и сдержанной силы, запахов лошади, лосьона, накрахмаленного белья и разгоряченного мужского тела. Она, скорее, чувствовала, чем слышала его дыхание. Он отступил назад, удостоверившись в ее устойчивости, затем опустил руки. «Осторожно, — сказал он мрачно. — Вы так можете ушибиться». «И вы тоже», — напряженным голосом ответила она. Он улыбнулся, но по глазам, зеленым, как у обратной стороны дубового листа, пробежала тень. «Ни в коем случае», — ответил он.
Вскоре они уже танцевали вдвоем, слаженно двигаясь под мелодию вальса «Лунное сияние». Это было в гостиной; все собрались там, отодвинули столы и стулья к стенам, освобождая место для танцев.
Затем был обед, после которого они умели удовольствие видеть Мюзетту за пианино. Она не только прекрасно смотрелась у инструмента, но и замечательно исполнила сонату Шопена. После нее заставили выступить тихую темноволосую Шарлотту. Она было отказалась, но ее кузина Жоржетта настояла, подтолкнув вперед. Она огляделась, лицо стало бледным, как ее белое платье, а глаза такими растерянными, словно ее заставляли совершить преступление. Так было, пока Рован не выступил вперед и не взял лежавшую на пианино гитару. С помощью его ободряющей улыбки Шарлотта спела «Девичьи мечты» и «Ярмарку в Скарборо». Она не могла оторвать восхищенного взгляда от Рована.
Кэтрин любила такие простые вечера. Присутствовало всего около двадцати человек: мужчины устали после трех напряженных дней турнира, а женщины копили энергию для предстоящего большого бала, который должен был состояться назавтра после скачек.
Турнир был закончен. Завтра вечером Рован будет царствовать в качестве короля. Ему будет вручен финальный приз — мешочек с золотом. Этим все и закончится до следующего года.
Жиль организовал охотничью экспедицию. Послезавтра они отплывают на его собственном пароходе вниз по реке. А вообще, он предпочитал, чтобы балы продолжались неделю, а то и две-три.
Кэтрин решила, что после скачек она найдет выход из дилеммы. Когда вечер заканчивался, она заволновалась. Жиль целый день был угрюмым, а сейчас стоял, наблюдая, как Рован и Кэтрин кружились в танце. Прищурив глаза и плотно сжав губы, он, казалось, пришел к какому-то твердому решению.
— Ваш муж, — сказал Рован, легко кружа ее в вальсе, — был очень щедр, разделяя вашу компанию до вчерашнего вечера. А теперь я ни за что не поверю, что ему доставляет удовольствие видеть вас в руках другого.
— У него нет причин для ревности, — сказала она.
— Для большинства мужей не требуется настоящих причин. Имеет значение даже внешнее проявление ситуации. Признаюсь, что его отношение к этому кажется мне наиболее разумным.
— Вы не понимаете, — сказала Кэтрин и, вспомнив вчерашнее объяснение с Жилем, нахмурилась.
— Возможно. А Теренс? — Рован был неумолим, хотя и видел на ее лице выражение боли. Он находился в опасности, забыв, зачем приехал сюда, и увлекшись игрой с хозяйкой дома. За эти несколько дней он пытался поговорить с Аланом и Перри, Брэнтли Хэнноном и даже с очаровательной Мюзеттой. Это не дало никаких результатов. Время шло, но он не приблизился к разгадке случившегося с братом.
Прошлой ночью, когда он лежал в постели и старался не думать о том, как Жиль Каслрай увел Кэтрин в спальню, ему вдруг пришло в голову, что, возможно, это были умышленные попытки отвлечь его внимание. Не в первый раз женщину использовали с такой целью. Вопрос был в том, как далеко Кэтрин зайдет, чтобы достичь ее, а также выяснить, не была ли она просто орудием в чьих-то руках. Она сомневалась, он это знал (или просто думал, что знает). Может быть, это просто притворство. Ему не хотелось думать, что она притворяется.
Он знал многих женщин, однако мало кто из них мог удержать его более одной ночи. Только она обворожила его, однако, признавая это, он злился на себя. Она вся состояла из мягкого соблазна, обольщения и неуловимого коварства. Она была откровенное зло и обман. Она то обещала, то отказывала, то подзывала, то убегала, пока он
не захотел схватить ее, сжать и держать в руках. Затем снять с нее все, чтобы увидеть, что она прятала. Он ведь почти уже сделал это, но что это ему принесло, кроме ночи волнений и желаний. Когда эта ночь миновала, он все еще был в плену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70