"Мой нежный друг, все идет так, как и задумано, мы наступаем врагу на ПЯТКЕ, польская дивизия исполнена энтузиазма и отваги. Приближается день, которого мое сердце ждет с нетерпением; мы соединимся с тобой и снова будем вместе.
Твои Н."
Через два дня Наполеон разбил русских под Фридляндом.
После этой победы, которая потрясла Европу, Наполеон пригласил царя в Тильзит для мирных переговоров.
Свидание состоялось на плоту, закрепленном на якоре посреди Немана, и послужило поводом к шумным торжествам, сопровождаемым возлияниями вин и длинными, но не очень умными речами и тостами. Тогда-то император впервые увидел королеву Пруссии. Он был покорен и пожелал немедленно стать ее любовником.
— Какая красавица! — сказал он одному из своих генералов.
Тот оказался умелым льстецом:
— Это будет роза рядом с лавровой ветвью, — ответил он.
Фраза привела императора в превосходное расположение духа, которое он сохранял во все время переговоров.
В первый же вечер он проявлял необычайную галантность и преподнес королеве букет цветов.
Встревоженная, она возразила:
— Мы слишком мало знакомы!
Но император настаивал:
— Если вы примете эти цветы, мадам, это будет счастливым предзнаменованием для дружбы, которую я вам торжественно обещаю…
Это была почти что декларация… На следующий день он пригласил ее к обеду тет-а-тет. За десертом, увидев, как он ерзает на стуле со всеми признаками неистовой страсти, она расхрабрилась и попросила у него для своего сына владение Магдебург.
Сразу грянул мороз.
— Магдебург… Магдебург… — повторил Наполеон, словно освобождаясь от дурмана, — даже не мечтайте об этом, мадам, даже не мечтайте.
И он удалился.
Осознав опасность, которую представила бы связь с королевой Луизой — к тому же она была любовницей царя, — в дальнейшем он вел себя очень сдержанно.
В письме к Жозефине он писал:
«Королева Пруссии очаровательна и вовсю кокетничает со мной. Но не ревнуй, дорогая, — я вроде скользкой клеенки, на которой не удержишься. Эта связь стоила бы мне слишком дорого».
«Тем не менее, — сообщает мемуарист, — он был не вполне искренен, и будто бы лишенная его внимания бедная королева добилась от него сделок, весьма выгодных для своего супруга, которому она таким образом сохранила половину его владений».
9 июля мирный договор был подписан. Преодолев сопротивление дипломатов, которые боялись рассердить царя, к союзу с которым стремилась Франция, Наполеон остался верным обязательству, данному своей метрессе. Он восстановил независимость части Польши; эта территория, получившая название Великого герцогства Варшавского, обрела свое существование благодаря Марии Валевской…
Получив это известие, молодая женщина опьянела от радости. Она горела желанием броситься в объятия своего любовника, она ждала его, не подозревая, что он отправился во Францию сразу после подписания мирного договора.
Когда она, трепещущая, ожидала услышать шум колес его кареты, Наполеон галопом пересекал Польшу и Пруссию. После суточного перехода он на несколько дней остановился в Дрездене, где принял герцога Саксонского и стал любовником молодой очаровательной женщины: Шарлотты фон Килманнсегге.
22 июля Наполеон покинул Дрезден, 27-го был в Сен-Клу. 29-го он отправил Марии Валевской, которая ожидала его приезда, жестокое известие.
"Моя дорогая; и нежная Мария, ты так горячо любишь свою страну, что должна понять,, как счастлив я вернуться во Францию, которую покинул почти что год назад. Радость была бы полнее, если бы ты была здесь, но ты постоянно в моем сердце.
Праздник Успенья — день моего рождения. Пусть наши души соединятся в этот день. Ты мне, конечно, напишешь, и я пошлю тебе свои нежные пожелания. За этими письмами последуют другие, обещаем это друг другу.
До свидания,, мой нежный друг. Ты будешь со мной, это случится скоро. Я тебя вызову к себе, как только положение дел мне это позволит
Верь моей неизменной любви
Н."
Мария стала жить затворницей, ожидая, когда Наполеон вызовет ее в Париж.
* * *
Наполеон несколько дней давал празднества для парижан, наслаждавшихся радостью мирной жизни.
Как только ему удалось ускользнуть от Жозефины, он ринулся на улицу Виктуар, где жила Элеонора Дентоэль с его сыном, маленьким Леоном.
Он был в восторге.
— Никогда я не видел ребенка красивее — заявил он.
После этого он насчитал множество черт сходства:
— У него мой нос, мой рот, мой подбородок и даже моя прядь волос, спускающаяся на. лоб…
Восхищенный, впервые испытывающий, счастье отцовства, Наполеон обнимал Элеонору, и ее глаза сияли ему, как два маленьких солнца Аустерлица.
Потом император распорядился несколько раз в неделю приводить, маленького Леона в Тюильри. Он закармливал его конфетами и задаривал игрушками, нежно ласкал. Человек, которого государи Европы представляли себе склонившимся над планами новых битв и военных союзов, становился на четвереньки, дул в свистульку или кудахтал, изображая курицу, снесшую яичко, для забавы маленького Леона.
Он обожал этого малыша и даже какое-то время собирался признать его своим сыном и утвердить как наследника. Но потом, убоявшись скандала, Наполеон от этого плана отказался.
* * *
В сентябре Наполеон стая самым могущественным государем Европы. Создав новую знать, он захотел восстановить пышность и блеск старого режима. Чтобы создать себе соответствующее обрамление, экс-генерал Республики обосновался в старинном жилище французских королей — в Фонтенбло.
Увы! Придворные дамы, окружавшие императрицу, способствовали возрождению в Фонтенбло эпохи Людовика XV.
Послушаем Констана:
"Одна из придворных дам, очаровательная и остроумная, привлекла внимание Его Величества.
Они начали обмениваться нежными посланиями. Однажды вечером император велел мне отнести ей письмо.
При дворце Фонтенбло был внутренний сад, куда имели доступ только Их Величества. Сад был с четырех сторон окружен строениями, в центральном помещались Их Величества, напротив — за высокими арками, образующими каре, находилось строение, где помещались приближенные Императора и Императрицы.
Мадам де Барраль, дама, на которую обратил внимание император, жила в одном из этих строений за аркадами, на нижнем этаже на уровне земля. Его Величество объяснил мне, что я должен буду войти в помещение через открытое окно и в темноте отдать письмо особе, которая протянет за ним руку. Свет нельзя было зажечь, так как одно видно было из сада сквози аркады.
Я действительно обнаружил открытое окно, осторожно влез в него, двинулся дальше, но, не зная о ступеньке, полетел на пол со страшным шумом, причем ушиб колено, локоть и голову. Когда я упал, раздался крик и какая-то дверь захлопнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79