Теперь уходите!
Они ушли. Джеф спустился и вышел за дверь. Линди гордо прошествовала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Рубел задумался, что же он натворил, сказав ей такие вещи. Но, черт возьми, он был взбешен до такой степени, что готов был перекинуть девчонку через свое колено, чтобы высечь!
Заметив юбки Молли, промелькнувшие и стремительно скрывшиеся за дверью ее комнаты, он еще раз убедился, что не следовало поднимать шум. Не останавливаясь и не располагая временем, чтобы принять продуманное решение, Рубел постучал в ее комнату.
Молли стояла спиной к двери, когда он подошел. Она вздрогнула от стука, зная – это он. Ее сердце бешено колотилось. Все, о чем только она могла думать, так это о том замешательстве, которое причинила ее неосмотрительность Линди. Девочка теперь не будет ее слушаться! И как она сможет что-либо объяснить ей про любовь и страсть, если на самом деле сама в них ничего не понимает?
Рубел постучал еще раз. Собрав все свои силы, Молли открыла дверь. Тяжело дыша, он стоял, опершись рукой о дверной косяк над головой, его глаза старались встретиться с ее глазами, на лице застыло выражение полнейшего смущения. Он искал ее взгляд, она знала, для чего – чтобы прочесть ответ на затруднительную дилемму. Его голос прозвучал хрипло. Он сказал слова, которые она никак не ожидала от него услышать:
– Выходи за меня замуж, Молли. Это, пожалуй, единственный способ избежать неприятностей и установить в Блек-Хауз мир.
Глава 10
«Выходи за меня замуж, Молли»! Что за чертовски глупая идея! Какой бес в него вселился? Это открытое зеленое платье оживило его воспоминания и вызвало страсть, но не только у него, как заметил Рубел – у каждого не совсем старого мужчины, пришедшего на танцы.
Рубел беспокойно метался и ворочался остаток ночи, но к тому времени, когда бентамский петух Молли пропел гимн воскресному утру, он еще не разобрался со своим неразумным поведением накануне.
Он размышлял: как Молли восприняла его слова? Испугалась его неожиданного предложения? Он видел – испугалась! Рот приоткрылся, глаза округлились. Она очень тихо сказала:
– Спокойной ночи, Джубел, – и закрыла дверь.
«Спокойной ночи, Джубел» было произнесено таким хриплым голосом! От этого воспоминания он почувствовал комок в горле… и боль в паху.
Она не ответила на его предложение, но он и не ожидал ответа. Черт, он вообще не ожидал, что сделает ей предложение! «Выходи за меня замуж», – сказал он. «Выходи за меня замуж!» За «меня» – кого? Ведь Молли ничего не знает о том, как обстоят дела! Она даже не знает, кто на самом деле сделал ей предложение прошлой ночью! А когда узнает…
Эти танцы были сущим адом от самого начала до конца. Но, с другой стороны, как он смел надеяться на что-либо другое? О чем он думал, где была его голова, когда он предложил ей устроить танцы? Нет, когда он решил, что она их устроит! Снова и снова Рубел проклинал свою привычку идти напролом и молниеносно принимать решения.
После случившегося в прошлом году он должен был бы предполагать, что танцы ничего не решат. А что вообще можно решить и как? Разве все не его собственный глупейший обман?
Ему вспомнился Клитус Феррингтон. Рубел знал почему – оттого, что его мысли были полностью заняты Молли, танцующей в гостиной в объятиях банкира. Кому она принадлежала? Знать бы правду! Сама Молли в этом не сомневалась, пока он не приехал в Блек-Хауз и не тряхнул яблоню. А упавшие с яблони плоды оказались сплошь подгнившими: он расстроил ее отношения с женихом, заставил устраивать приемы людям с языком гадюк, принудил, нарушив традицию, взять на постой лесорубов. Гнилые яблоки!
Ему пришла в голову мысль: если ее отношения с Клитусом порвутся, это, пожалуй, только к лучшему! Он был бы чертовски плохим отцом для детей!
А сам он? Это же анекдот столетия – Рубел Джаррет, отец пятнадцатилетней девочки, уже почувствовавшей свою женскую силу, одаренного, но весьма своенравного подростка и двух маленьких мальчишек, хотя и закравшихся в его сердце и вернувших ему в некотором смысле дни детства, но которым, скорее всего, вскоре суждено превратиться в таких же непослушных и неприветливых подростков, как их старший брат.
Кого он хочет обмануть? Им нужен мудрый, опытный мужчина, который сумеет этим детям заменить отца. А мудрость Рубел лишь разыгрывал, напуская на себя вид знающего жизнь человека. Последняя ночь ясно показала это. Он никому не смог бы доказать, что не виноват перед Молли в прошлом.
И он не только причинил ей много горя, сбежав от нее, но он еще и вернулся год спустя, чтобы вообще перевернуть ее жизнь вверх дном. Вдобавок ко всему, он лгал ей! Несомненно лгал, хотя все время стремился сказать правду.
К тому же это была не просто ложь, а целое нагромождение лжи! Один обман тянул за собой другой, еще более коварный. Почему, черт побери, он не исчез из ее жизни однажды и навсегда? Зачем ему понадобилось смотреть, как она танцует всю ночь в объятиях Клитуса Феррингтона, словно нарочно дразня его тем платьем, в котором была в ту ночь, когда они занимались с ней любовью?
Танцы оказались чертовски глупой затеей, он понял это, встретив Молли наверху лестницы в этом платье. Стоило ему бросить один взгляд на нее – и все, о чем он мог думать, так это только о том, как бы снять с нее платье! А когда она еще до начала танцев запальчиво потащила его вниз по ступенькам крыльца, будучи в необыкновенном возбуждении, он понял: она без ума не от него, а от этого чертова банкира!
В то время как Клитус оглядывал преображенный Блек-Хауз, а Молли с чувством торжества следила за выражением его лица, Рубел наблюдал за Молли. Ему захотелось расплющить Клитусу нос за отказ порадоваться преображению дома вместе с невестою. Но в то же время он испытал облегчение оттого, что Клитус не попытался лицемерно скрыть свои чувства.
Уязвленная, Молли стояла на крыльце. Рубел едва сдерживался, чтобы, утешая, не обнять ее. Он ушел, оставив Молли наедине с Клитусом, но считал минуты в нетерпеливом ожидании, когда же зазвучит музыка, и он закружит Молли по залу в своих объятиях, не нанося при этом вреда ее репутации.
Но когда заиграла музыка, они с Молли так и остались стоять в разных концах гостиной. На мгновение он поймал ее взгляд и понял, что даже один-единственный танец в его объятиях станет последним ударом по ее репутации. Он, конечно же, будет прижимать к себе Молли слишком крепко – просто не сможет сдержать себя, и он будет слишком пристально смотреть ей в глаза, и каждый из присутствующих без труда прочтет те чувства, что отразятся в его взгляде, – он вряд ли сумеет их скрыть.
Они украдкой смотрели друг на друга сквозь толпу, в то время как воспоминания, казалось, носились по залу среди танцующих – воспоминания о той ночи, случившейся год назад… сладостные… мучительные…
Рубел говорил Молли правду, стараясь объяснить, почему влюбленный мужчина сбежал от нее после первой же ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Они ушли. Джеф спустился и вышел за дверь. Линди гордо прошествовала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Рубел задумался, что же он натворил, сказав ей такие вещи. Но, черт возьми, он был взбешен до такой степени, что готов был перекинуть девчонку через свое колено, чтобы высечь!
Заметив юбки Молли, промелькнувшие и стремительно скрывшиеся за дверью ее комнаты, он еще раз убедился, что не следовало поднимать шум. Не останавливаясь и не располагая временем, чтобы принять продуманное решение, Рубел постучал в ее комнату.
Молли стояла спиной к двери, когда он подошел. Она вздрогнула от стука, зная – это он. Ее сердце бешено колотилось. Все, о чем только она могла думать, так это о том замешательстве, которое причинила ее неосмотрительность Линди. Девочка теперь не будет ее слушаться! И как она сможет что-либо объяснить ей про любовь и страсть, если на самом деле сама в них ничего не понимает?
Рубел постучал еще раз. Собрав все свои силы, Молли открыла дверь. Тяжело дыша, он стоял, опершись рукой о дверной косяк над головой, его глаза старались встретиться с ее глазами, на лице застыло выражение полнейшего смущения. Он искал ее взгляд, она знала, для чего – чтобы прочесть ответ на затруднительную дилемму. Его голос прозвучал хрипло. Он сказал слова, которые она никак не ожидала от него услышать:
– Выходи за меня замуж, Молли. Это, пожалуй, единственный способ избежать неприятностей и установить в Блек-Хауз мир.
Глава 10
«Выходи за меня замуж, Молли»! Что за чертовски глупая идея! Какой бес в него вселился? Это открытое зеленое платье оживило его воспоминания и вызвало страсть, но не только у него, как заметил Рубел – у каждого не совсем старого мужчины, пришедшего на танцы.
Рубел беспокойно метался и ворочался остаток ночи, но к тому времени, когда бентамский петух Молли пропел гимн воскресному утру, он еще не разобрался со своим неразумным поведением накануне.
Он размышлял: как Молли восприняла его слова? Испугалась его неожиданного предложения? Он видел – испугалась! Рот приоткрылся, глаза округлились. Она очень тихо сказала:
– Спокойной ночи, Джубел, – и закрыла дверь.
«Спокойной ночи, Джубел» было произнесено таким хриплым голосом! От этого воспоминания он почувствовал комок в горле… и боль в паху.
Она не ответила на его предложение, но он и не ожидал ответа. Черт, он вообще не ожидал, что сделает ей предложение! «Выходи за меня замуж», – сказал он. «Выходи за меня замуж!» За «меня» – кого? Ведь Молли ничего не знает о том, как обстоят дела! Она даже не знает, кто на самом деле сделал ей предложение прошлой ночью! А когда узнает…
Эти танцы были сущим адом от самого начала до конца. Но, с другой стороны, как он смел надеяться на что-либо другое? О чем он думал, где была его голова, когда он предложил ей устроить танцы? Нет, когда он решил, что она их устроит! Снова и снова Рубел проклинал свою привычку идти напролом и молниеносно принимать решения.
После случившегося в прошлом году он должен был бы предполагать, что танцы ничего не решат. А что вообще можно решить и как? Разве все не его собственный глупейший обман?
Ему вспомнился Клитус Феррингтон. Рубел знал почему – оттого, что его мысли были полностью заняты Молли, танцующей в гостиной в объятиях банкира. Кому она принадлежала? Знать бы правду! Сама Молли в этом не сомневалась, пока он не приехал в Блек-Хауз и не тряхнул яблоню. А упавшие с яблони плоды оказались сплошь подгнившими: он расстроил ее отношения с женихом, заставил устраивать приемы людям с языком гадюк, принудил, нарушив традицию, взять на постой лесорубов. Гнилые яблоки!
Ему пришла в голову мысль: если ее отношения с Клитусом порвутся, это, пожалуй, только к лучшему! Он был бы чертовски плохим отцом для детей!
А сам он? Это же анекдот столетия – Рубел Джаррет, отец пятнадцатилетней девочки, уже почувствовавшей свою женскую силу, одаренного, но весьма своенравного подростка и двух маленьких мальчишек, хотя и закравшихся в его сердце и вернувших ему в некотором смысле дни детства, но которым, скорее всего, вскоре суждено превратиться в таких же непослушных и неприветливых подростков, как их старший брат.
Кого он хочет обмануть? Им нужен мудрый, опытный мужчина, который сумеет этим детям заменить отца. А мудрость Рубел лишь разыгрывал, напуская на себя вид знающего жизнь человека. Последняя ночь ясно показала это. Он никому не смог бы доказать, что не виноват перед Молли в прошлом.
И он не только причинил ей много горя, сбежав от нее, но он еще и вернулся год спустя, чтобы вообще перевернуть ее жизнь вверх дном. Вдобавок ко всему, он лгал ей! Несомненно лгал, хотя все время стремился сказать правду.
К тому же это была не просто ложь, а целое нагромождение лжи! Один обман тянул за собой другой, еще более коварный. Почему, черт побери, он не исчез из ее жизни однажды и навсегда? Зачем ему понадобилось смотреть, как она танцует всю ночь в объятиях Клитуса Феррингтона, словно нарочно дразня его тем платьем, в котором была в ту ночь, когда они занимались с ней любовью?
Танцы оказались чертовски глупой затеей, он понял это, встретив Молли наверху лестницы в этом платье. Стоило ему бросить один взгляд на нее – и все, о чем он мог думать, так это только о том, как бы снять с нее платье! А когда она еще до начала танцев запальчиво потащила его вниз по ступенькам крыльца, будучи в необыкновенном возбуждении, он понял: она без ума не от него, а от этого чертова банкира!
В то время как Клитус оглядывал преображенный Блек-Хауз, а Молли с чувством торжества следила за выражением его лица, Рубел наблюдал за Молли. Ему захотелось расплющить Клитусу нос за отказ порадоваться преображению дома вместе с невестою. Но в то же время он испытал облегчение оттого, что Клитус не попытался лицемерно скрыть свои чувства.
Уязвленная, Молли стояла на крыльце. Рубел едва сдерживался, чтобы, утешая, не обнять ее. Он ушел, оставив Молли наедине с Клитусом, но считал минуты в нетерпеливом ожидании, когда же зазвучит музыка, и он закружит Молли по залу в своих объятиях, не нанося при этом вреда ее репутации.
Но когда заиграла музыка, они с Молли так и остались стоять в разных концах гостиной. На мгновение он поймал ее взгляд и понял, что даже один-единственный танец в его объятиях станет последним ударом по ее репутации. Он, конечно же, будет прижимать к себе Молли слишком крепко – просто не сможет сдержать себя, и он будет слишком пристально смотреть ей в глаза, и каждый из присутствующих без труда прочтет те чувства, что отразятся в его взгляде, – он вряд ли сумеет их скрыть.
Они украдкой смотрели друг на друга сквозь толпу, в то время как воспоминания, казалось, носились по залу среди танцующих – воспоминания о той ночи, случившейся год назад… сладостные… мучительные…
Рубел говорил Молли правду, стараясь объяснить, почему влюбленный мужчина сбежал от нее после первой же ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92