Здравый смысл и знание своих корней сопутствуют счастью человека.
– Ты влюблена, не так ли?
– Влюблена?
– В Джубела Джаррета.
Молли почувствовала, что краснеет. Слово «влюблена» не соответствовало тому, что она чувствовала к Джубелу.
– Нет… я… э… я не знаю, как ответить тебе, Тревис. Быть влюбленной – это что-то вроде пылкого девического увлечения, это не…
– Линди рассказала мне о прошлой ночи.
Молли качалась на качелях, выслушивая нотацию от ребенка, который, она была уверена, еще воспринимал женщин лишь как кого-то, кто убирает дом и готовит для него еду.
– Он не имел права целовать тебя!
– Ты так думаешь?
– И у него не было права говорить подобные вещи Линди и выгонять из дома Джефа.
Молли изучающе посмотрела на серьезное лицо юнца.
– Я сама целовала его в ответ, Тревис. А Линди… ну, я уверена, Линди не все рассказала тебе. Ты не можешь возражать против того, чтобы Джубел поучил ее, что значит быть ответственной молодой леди.
– Клитус прав.
– Клитус?
– Он чего-то хочет, Молли! Джубел Джаррет чего-то хочет, и от тебя, и от всех нас!
Молли нахмурилась. Странно было слышать, каким образом этот мальчик, претендовавший на то, чтобы слыть весьма смышленым, объяснил их с Джубелом связь.
– И чего же он хочет, Тревис? Ты знаешь? Или Клитус знает?
– Клитус сказал, Джубел хочет, чтобы ты слыла распутной женщиной среди жителей нашего города. Учитель Тейлор сказал…
– Хватит! Сейчас же замолчи! – возмущенно захлестнуло ее, Молли встала. – Я не хочу знать, что сказал Тейлор, потому что он ничего не понимает, и он не знает, что происходит в нашем доме. Я повторяю, он не знает, Тревис. Мистер Тейлор – умный мужчина, он учит тебя… как ты это называешь?.. обстоятельно думать? Не значит ли это, что ты не смеешь выносить какое-либо суждение, пока не разберешься во всем и не учтешь всех фактов?
– Но…
– Тейлор лишь повторяет городские сплетни, Тревис, – Молли, выпрямившись, стояла перед ним, – и ты ошибаешься, Джубел Джаррет не намерен превращать меня в распутную женщину. Он лишь превратил сплетников в этом городе в настоящих стервятников, – она посмотрела на дверь дома, потом снова повернулась к брату. – Тебе интересно, как я собираюсь изыскать средства, чтобы послать тебя в школу?
Соскользнув с высоких перил крыльца, Тревис пожал плечами:
– Это нереально. Тейлор говорит, ты не сможешь.
Цинизм Тревиса заставил Молли весь остаток воскресения размышлять, чем закончатся их отношения с Джубелом.
Несколько горожан, включая священника и его сплетницу-жену, пришли на ужин. Шугар приготовила оставшееся мясо, испекла свежий кукурузный хлеб и подала простоквашу. Миссис Келликот не могла остановиться, расхваливая кухню Блек-Хауз.
– Представьте, у вас такая прекрасная повариха, но никто из нас ничего не подозревал!
Молли хотела ответить, что никто и не приходил в Блек-Хауз, чтобы отведать блюда Шугар, пока не появился Джубел, возбудив в городе всеобщий интерес. Она желала бы знать, много ли горожан считают ее распутницей, как сказал Тревис. Некоторые – без сомнения, но, конечно, не все относятся к ней, как к падшей женщине, хотя она и пускает на постой холостяков. Один из холостяков, во всяком случае, очень дорожит ее репутацией и великодушен по отношению к детям. Да, Молли ясно видела; люди сплетничают, не зная правды.
После ужина Молли села на крыльцо, убеждая себя, что она вовсе не ждет Джубела, просто ей нужно побыть одной и подумать. Линди – в своей комнате, малыши – в кровати, а Тревис еще не вернулся от Тейлоров, к которым убежал после их разговора.
Рубел нашел ее тихо сидящей на качелях. Он остановился на верхней ступеньке крыльца, огляделся и увидел Молли. Его сердце забилось быстрее, тысяча разнообразных чувств всколыхнулись в душе, и прежде всего – страсть, а потом уже чувство вины, угрызение совести, ощущение безнадежности… Прежде всего, была страсть! Вожделение и любовь. Любовь? Его глаза ласкали неясный силуэт. Ему казалось, она тоже смотрит на него, но издали он не мог видеть ее глаз и понять их выражение.
Что она почувствовала, выслушав его порывистое предложение руки? Он сделал шаг к ней. Коли на то пошло, а что чувствует он сам?
Одной из причин, почему он взял Джефа с собой за город, было нежелание думать о предстоящей ночи, Молли и своих необдуманных словах. По другой, вполне очевидной причине он хотел удержать Джефа подальше от Линди, чтобы у Молли был бы поспокойней день.
Но был ли у нее день спокойным? Или одиноким? Был ли ее день таким же одиноким, как и у него? Сев рядом с ней на качели, Рубел спросил небрежно, хотя ком стоял у него в горле:
– Как прошло воскресенье?
– Хотелось бы, чтоб лучше.
Он повернулся к ней, нахмурившись.
– У меня был ужасный день, – пояснила Молли.
По его просьбе она рассказала о разговоре с Тревисом, опустив слова юнца об ответственности Джубела за ее репутацию. Рубел положил руку на спинку качелей. Ситцевый рукав коснулся его руки.
– Хочешь, я поговорю с ним?
– Думаю, не стоит. Когда мы продадим лес, и он сможет поступить в школу святого Августина, может быть, тогда он увидит…
– Что, Молли?
– Что в семье его любят, и что мы не такие уж глупцы!
Они тихо раскачивались. Рубел вдыхал запах жимолости – запах Молли. В тусклом вечернем свете его глаза искали ее глаза.
– Нам следует поговорить о…
Она так быстро соскочила с качелей, что Рубел чуть не упал на землю. Сохранив равновесие, он нашел опору, схватив Молли за плечи.
– Почему нет?
Она отказывалась смотреть ему в глаза.
– Я не могу.
Ее голос был таким ровным, он не смог уловить признаки малейшего волнения.
– Не можешь, что?
«Услышать, как ты забираешь свои слова обратно», – подумала Молли.
– Обсуждать… говорить о…
Его руки скользнули по ситцевым рукавам к плечам. Он обнял ее, проведя большим пальцем по высокому воротнику платья.
– О чем? О браке? Страсти? О чем, Молли?
– Ни о чем. Я ни о чем не могу говорить.
– Я не думаю, что у нас с тобой есть выбор.
Она резко повернулась к нему лицом:
– Хорошо, мы поговорим. Ты сболтнул, не подумав! Предложил мне выйти за тебя замуж, потому что в тебе говорила… страсть. Ты часто так делаешь!
– Часто? – он удивился.
Она старательно избегала его взгляда:
– Говоришь, не подумав!
– О, Молли, нет!
– Что нет? Не напоминать, что ты сболтнул глупость прошлой ночью? Не напоминать, что, прежде чем что-либо сказать, следует подумать?
Он пристально смотрел на нее, сердце стучало. Она все поняла! Как она сумела? Знала ли она, кто он? Нет, не знала, иначе сказала бы ему прямо, а не ходила вокруг да около. Молли всегда была честной и откровенной.
– Откуда ты знаешь, что я не думал?
– Не думал, что?
– Не думал… прежде чем сказать.
Она посмотрела, наконец, ему в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Ты влюблена, не так ли?
– Влюблена?
– В Джубела Джаррета.
Молли почувствовала, что краснеет. Слово «влюблена» не соответствовало тому, что она чувствовала к Джубелу.
– Нет… я… э… я не знаю, как ответить тебе, Тревис. Быть влюбленной – это что-то вроде пылкого девического увлечения, это не…
– Линди рассказала мне о прошлой ночи.
Молли качалась на качелях, выслушивая нотацию от ребенка, который, она была уверена, еще воспринимал женщин лишь как кого-то, кто убирает дом и готовит для него еду.
– Он не имел права целовать тебя!
– Ты так думаешь?
– И у него не было права говорить подобные вещи Линди и выгонять из дома Джефа.
Молли изучающе посмотрела на серьезное лицо юнца.
– Я сама целовала его в ответ, Тревис. А Линди… ну, я уверена, Линди не все рассказала тебе. Ты не можешь возражать против того, чтобы Джубел поучил ее, что значит быть ответственной молодой леди.
– Клитус прав.
– Клитус?
– Он чего-то хочет, Молли! Джубел Джаррет чего-то хочет, и от тебя, и от всех нас!
Молли нахмурилась. Странно было слышать, каким образом этот мальчик, претендовавший на то, чтобы слыть весьма смышленым, объяснил их с Джубелом связь.
– И чего же он хочет, Тревис? Ты знаешь? Или Клитус знает?
– Клитус сказал, Джубел хочет, чтобы ты слыла распутной женщиной среди жителей нашего города. Учитель Тейлор сказал…
– Хватит! Сейчас же замолчи! – возмущенно захлестнуло ее, Молли встала. – Я не хочу знать, что сказал Тейлор, потому что он ничего не понимает, и он не знает, что происходит в нашем доме. Я повторяю, он не знает, Тревис. Мистер Тейлор – умный мужчина, он учит тебя… как ты это называешь?.. обстоятельно думать? Не значит ли это, что ты не смеешь выносить какое-либо суждение, пока не разберешься во всем и не учтешь всех фактов?
– Но…
– Тейлор лишь повторяет городские сплетни, Тревис, – Молли, выпрямившись, стояла перед ним, – и ты ошибаешься, Джубел Джаррет не намерен превращать меня в распутную женщину. Он лишь превратил сплетников в этом городе в настоящих стервятников, – она посмотрела на дверь дома, потом снова повернулась к брату. – Тебе интересно, как я собираюсь изыскать средства, чтобы послать тебя в школу?
Соскользнув с высоких перил крыльца, Тревис пожал плечами:
– Это нереально. Тейлор говорит, ты не сможешь.
Цинизм Тревиса заставил Молли весь остаток воскресения размышлять, чем закончатся их отношения с Джубелом.
Несколько горожан, включая священника и его сплетницу-жену, пришли на ужин. Шугар приготовила оставшееся мясо, испекла свежий кукурузный хлеб и подала простоквашу. Миссис Келликот не могла остановиться, расхваливая кухню Блек-Хауз.
– Представьте, у вас такая прекрасная повариха, но никто из нас ничего не подозревал!
Молли хотела ответить, что никто и не приходил в Блек-Хауз, чтобы отведать блюда Шугар, пока не появился Джубел, возбудив в городе всеобщий интерес. Она желала бы знать, много ли горожан считают ее распутницей, как сказал Тревис. Некоторые – без сомнения, но, конечно, не все относятся к ней, как к падшей женщине, хотя она и пускает на постой холостяков. Один из холостяков, во всяком случае, очень дорожит ее репутацией и великодушен по отношению к детям. Да, Молли ясно видела; люди сплетничают, не зная правды.
После ужина Молли села на крыльцо, убеждая себя, что она вовсе не ждет Джубела, просто ей нужно побыть одной и подумать. Линди – в своей комнате, малыши – в кровати, а Тревис еще не вернулся от Тейлоров, к которым убежал после их разговора.
Рубел нашел ее тихо сидящей на качелях. Он остановился на верхней ступеньке крыльца, огляделся и увидел Молли. Его сердце забилось быстрее, тысяча разнообразных чувств всколыхнулись в душе, и прежде всего – страсть, а потом уже чувство вины, угрызение совести, ощущение безнадежности… Прежде всего, была страсть! Вожделение и любовь. Любовь? Его глаза ласкали неясный силуэт. Ему казалось, она тоже смотрит на него, но издали он не мог видеть ее глаз и понять их выражение.
Что она почувствовала, выслушав его порывистое предложение руки? Он сделал шаг к ней. Коли на то пошло, а что чувствует он сам?
Одной из причин, почему он взял Джефа с собой за город, было нежелание думать о предстоящей ночи, Молли и своих необдуманных словах. По другой, вполне очевидной причине он хотел удержать Джефа подальше от Линди, чтобы у Молли был бы поспокойней день.
Но был ли у нее день спокойным? Или одиноким? Был ли ее день таким же одиноким, как и у него? Сев рядом с ней на качели, Рубел спросил небрежно, хотя ком стоял у него в горле:
– Как прошло воскресенье?
– Хотелось бы, чтоб лучше.
Он повернулся к ней, нахмурившись.
– У меня был ужасный день, – пояснила Молли.
По его просьбе она рассказала о разговоре с Тревисом, опустив слова юнца об ответственности Джубела за ее репутацию. Рубел положил руку на спинку качелей. Ситцевый рукав коснулся его руки.
– Хочешь, я поговорю с ним?
– Думаю, не стоит. Когда мы продадим лес, и он сможет поступить в школу святого Августина, может быть, тогда он увидит…
– Что, Молли?
– Что в семье его любят, и что мы не такие уж глупцы!
Они тихо раскачивались. Рубел вдыхал запах жимолости – запах Молли. В тусклом вечернем свете его глаза искали ее глаза.
– Нам следует поговорить о…
Она так быстро соскочила с качелей, что Рубел чуть не упал на землю. Сохранив равновесие, он нашел опору, схватив Молли за плечи.
– Почему нет?
Она отказывалась смотреть ему в глаза.
– Я не могу.
Ее голос был таким ровным, он не смог уловить признаки малейшего волнения.
– Не можешь, что?
«Услышать, как ты забираешь свои слова обратно», – подумала Молли.
– Обсуждать… говорить о…
Его руки скользнули по ситцевым рукавам к плечам. Он обнял ее, проведя большим пальцем по высокому воротнику платья.
– О чем? О браке? Страсти? О чем, Молли?
– Ни о чем. Я ни о чем не могу говорить.
– Я не думаю, что у нас с тобой есть выбор.
Она резко повернулась к нему лицом:
– Хорошо, мы поговорим. Ты сболтнул, не подумав! Предложил мне выйти за тебя замуж, потому что в тебе говорила… страсть. Ты часто так делаешь!
– Часто? – он удивился.
Она старательно избегала его взгляда:
– Говоришь, не подумав!
– О, Молли, нет!
– Что нет? Не напоминать, что ты сболтнул глупость прошлой ночью? Не напоминать, что, прежде чем что-либо сказать, следует подумать?
Он пристально смотрел на нее, сердце стучало. Она все поняла! Как она сумела? Знала ли она, кто он? Нет, не знала, иначе сказала бы ему прямо, а не ходила вокруг да около. Молли всегда была честной и откровенной.
– Откуда ты знаешь, что я не думал?
– Не думал, что?
– Не думал… прежде чем сказать.
Она посмотрела, наконец, ему в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92