Все это, казалось, было давным-давно. С того момента, как британцы появились на острове, она вновь стала мисс Элизабет Трент, леди из Лондона, и заняла подобающее ей место. Элизабет вздохнула и вновь откинулась на подушки, поставив пустую чашку на блюдечко. Только одно теперь беспокоило ее: надо вернуть Александру Бурку долг вежливого обращения и сделать так, чтобы это произвело на него впечатление.
Все события, последовавшие после отчаянного крика Симса о том, что приближаются британцы, теперь казались ей совершенно нереальными. Безумный бег вместе с Бурком обратно на корабль, его отрывистые, лающие приказания команде. Потом он грубо втолкнул ее в каюту, велел упаковать свои вещи и надеть лучшее платье. Не раздумывая, с замирающим сердцем она повиновалась ему и облачилась в шелковое фиолетовое платье, которое было на ней в то самое первое утро после ее пленения и которое предназначалось для того, чтобы произвести впечатление на Александра Бурка.
На палубе творилось нечто невообразимое. Люди безумно носились вокруг, поднимали паруса, закатывали в трюм бочонки, кричали охрипшими, сорванными голосами. Элизабет нашла Бурка на верхней палубе, он стоял, скрестив руки, и щурился на солнце, пытаясь разглядеть четыре больших корабля, плывущих в их направлении.
Сердце Элизабет билось, как молот. Спасение — нежданное, негаданное — было перед ней. Для Александра Бурка все пути отрезаны, его небольшое судно не могло противостоять трем тяжело вооруженным фрегатам. Более того, он не мог спастись бегством, ибо «Шершень», только собиравшийся отчалить этим утром, был захвачен практически врасплох. Торопливые приготовления, сделанные накануне, еще не были закончены, множество необходимых вещей, припасов и инструментов еще предстояло упаковать и погрузить на корабль, починенные паруса не были поставлены. И хотя команда работала в сумасшедшем темпе, но уже не было времени выйти в море. Алекс оказался в ловушке. Выражение его лица говорило, что он все понимает. И как бы читая ее мысли, Бурк посмотрел в ее сторону и холодно улыбнулся.
— Да, это значит, что ты скоро будешь на свободе, — сказал он. Его голос звучал твердо. — Сопротивление или бегство бесполезны в нашем положении. У нас остается единственный выход.
— Сдаваться?
Он кивнул.
— Как не похоже на тебя, — заметила она с издевкой, с удовлетворением изучая его лицо. — Ты ведь столь высокомерен, что, кажется, не способен сдаваться.
Бурк пожал плечами:
— Надо покоряться обстоятельствам. Глупо подвергать корабль риску быть потопленным, а людей — быть раненными или убитыми ради красивого, но бесполезного жеста. Может быть, я и высокомерен, Лиззи, но в такой же степени и практичен. Мое решение вполне реалистично.
Ее глаза злобно засверкали.
— Капитан, я испытываю величайшее удовольствие, зная, что очень скоро вы окажетесь в британской тюрьме. Вы проведете оставшуюся часть своей жизни в какой-нибудь грязной дыре. Надеюсь, вам полагается лишний год тюрьмы за каждое обращение ко мне «Лиззи». Клянусь небом, вы будете жить, сожалея об этом.
— Возможно. — Он засмеялся, несколько смутившись, и посмотрел на нее тем особым взглядом, который она ненавидела и который заставлял ее пульс биться учащенно. — Но есть некоторые области наших взаимоотношений, моя сладкая, о которых я никогда не пожалею. — Он погладил ее по щеке, потом дотронулся до шеи. — Ты великолепная женщина, Лиззи. В облике испорченной, извращенной аристократки живет чувственная, страстная женщина — настоящая, способная не только на жеманный флирт в парадных гостиных и легкое кокетство. Ты живая — ты просто огонь! Но обманываешь себя, уверяя, что ты леди — ах нет, принцесса, — нечто вроде мраморной статуи, неспособной на глубокие чувства. Мне ведь лучше известно, не правда ли? Я видел тебя неистовой, как эти тропические штормы…
— Довольно! — оборвала она его, голос ее дрожал от гнева, щеки горели. — Вы заплатите за это, Александр Бурк, и очень дорого. Клянусь вам.
Он снова пожал плечами:
— Как хочешь. Но мне кажется, что скоро ты будешь думать по-другому.
— Что вы имеете в виду?
— Надеюсь, в твоих интересах сохранить твою… потерю невинности в секрете. Ты согласна со мной? Я не думаю, что известие об этом может повысить твое положение в британском обществе.
Элизабет часто задышала, стараясь скрыть возмущение.
— Тебе хорошо известно, что это меня погубит! — крикнула она. — Правда, теперь уже немного поздно об этом думать!
— Вовсе нет. Между прочим, я все продумал. В данный момент капитан Милз перемещен из отдельной каюты, которую занимал последние месяцы, и подготовлен ко всему. Он сможет поклясться, что все путешествие провел в цепях внизу вместе с остальной своей командой. Капитан Милз настолько восхищается тобой, между прочим, что имеет горячее желание помочь. Когда британцы захватят корабль, они найдут тебя прекрасно одетой и причесанной, занимающей отдельную каюту. Ты им скажешь, что с тобой обращались весьма почтительно, согласно твоему рангу, и оставляли тебя в одиночестве во время путешествия. Мои люди тебя не выдадут, а я подтвержу всю историю. Так что ты видишь, моя прелесть, твоя репутация будет спасена, и на ней не останется ни единого, даже самого незначительного пятнышка.
Сердце Элизабет забилось сильнее. Это был ее шанс — единственная надежда спасти имя и репутацию — ее будущее! Он должен сработать. Алекс так прекрасно все спланировал, что наверняка британские офицеры не найдут повода ни в чем усомниться, если она встретит их, как он и предполагал, прилично одетой, спокойной, хорошо отзываясь о своем содержании. Никому не нужна будет правда! Во всем этом плане была только одна прореха. Он лишал ее удовольствия представить всему свету Александра Бурка настоящим чудовищем, отомстить ему за все те оскорбления, которых она от него натерпелась, увидеть его наказанным по закону. Элизабет сжала кулаки. Это была очень дорогая цена за репутацию.
— Как предусмотрительно с твоей стороны повернуть дело в мою пользу! — ядовито бросила она ему. — Извини меня, если я воздержусь от изъявлений тебе благодарности! Думаю, нам обоим очень хорошо известно, что ты устроил дела таким образом вовсе не из сострадания или симпатии ко мне. Ты хотел всего лишь спасти свою собственную проклятую шкуру! Ты прекрасно знаешь, что с тобой будет, если я расскажу о твоем обращении со мной!
В его глазах появилось странное, тяжелое выражение — то, от которого она так терялась. Элизабет совершенно была не способна прочитать, что у него на уме. Затем Бурк чопорно поклонился и сказал с холодной иронией:
— Как вам будет угодно, мадам.
Затем быстро повернулся на каблуках и пошел от нее прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Все события, последовавшие после отчаянного крика Симса о том, что приближаются британцы, теперь казались ей совершенно нереальными. Безумный бег вместе с Бурком обратно на корабль, его отрывистые, лающие приказания команде. Потом он грубо втолкнул ее в каюту, велел упаковать свои вещи и надеть лучшее платье. Не раздумывая, с замирающим сердцем она повиновалась ему и облачилась в шелковое фиолетовое платье, которое было на ней в то самое первое утро после ее пленения и которое предназначалось для того, чтобы произвести впечатление на Александра Бурка.
На палубе творилось нечто невообразимое. Люди безумно носились вокруг, поднимали паруса, закатывали в трюм бочонки, кричали охрипшими, сорванными голосами. Элизабет нашла Бурка на верхней палубе, он стоял, скрестив руки, и щурился на солнце, пытаясь разглядеть четыре больших корабля, плывущих в их направлении.
Сердце Элизабет билось, как молот. Спасение — нежданное, негаданное — было перед ней. Для Александра Бурка все пути отрезаны, его небольшое судно не могло противостоять трем тяжело вооруженным фрегатам. Более того, он не мог спастись бегством, ибо «Шершень», только собиравшийся отчалить этим утром, был захвачен практически врасплох. Торопливые приготовления, сделанные накануне, еще не были закончены, множество необходимых вещей, припасов и инструментов еще предстояло упаковать и погрузить на корабль, починенные паруса не были поставлены. И хотя команда работала в сумасшедшем темпе, но уже не было времени выйти в море. Алекс оказался в ловушке. Выражение его лица говорило, что он все понимает. И как бы читая ее мысли, Бурк посмотрел в ее сторону и холодно улыбнулся.
— Да, это значит, что ты скоро будешь на свободе, — сказал он. Его голос звучал твердо. — Сопротивление или бегство бесполезны в нашем положении. У нас остается единственный выход.
— Сдаваться?
Он кивнул.
— Как не похоже на тебя, — заметила она с издевкой, с удовлетворением изучая его лицо. — Ты ведь столь высокомерен, что, кажется, не способен сдаваться.
Бурк пожал плечами:
— Надо покоряться обстоятельствам. Глупо подвергать корабль риску быть потопленным, а людей — быть раненными или убитыми ради красивого, но бесполезного жеста. Может быть, я и высокомерен, Лиззи, но в такой же степени и практичен. Мое решение вполне реалистично.
Ее глаза злобно засверкали.
— Капитан, я испытываю величайшее удовольствие, зная, что очень скоро вы окажетесь в британской тюрьме. Вы проведете оставшуюся часть своей жизни в какой-нибудь грязной дыре. Надеюсь, вам полагается лишний год тюрьмы за каждое обращение ко мне «Лиззи». Клянусь небом, вы будете жить, сожалея об этом.
— Возможно. — Он засмеялся, несколько смутившись, и посмотрел на нее тем особым взглядом, который она ненавидела и который заставлял ее пульс биться учащенно. — Но есть некоторые области наших взаимоотношений, моя сладкая, о которых я никогда не пожалею. — Он погладил ее по щеке, потом дотронулся до шеи. — Ты великолепная женщина, Лиззи. В облике испорченной, извращенной аристократки живет чувственная, страстная женщина — настоящая, способная не только на жеманный флирт в парадных гостиных и легкое кокетство. Ты живая — ты просто огонь! Но обманываешь себя, уверяя, что ты леди — ах нет, принцесса, — нечто вроде мраморной статуи, неспособной на глубокие чувства. Мне ведь лучше известно, не правда ли? Я видел тебя неистовой, как эти тропические штормы…
— Довольно! — оборвала она его, голос ее дрожал от гнева, щеки горели. — Вы заплатите за это, Александр Бурк, и очень дорого. Клянусь вам.
Он снова пожал плечами:
— Как хочешь. Но мне кажется, что скоро ты будешь думать по-другому.
— Что вы имеете в виду?
— Надеюсь, в твоих интересах сохранить твою… потерю невинности в секрете. Ты согласна со мной? Я не думаю, что известие об этом может повысить твое положение в британском обществе.
Элизабет часто задышала, стараясь скрыть возмущение.
— Тебе хорошо известно, что это меня погубит! — крикнула она. — Правда, теперь уже немного поздно об этом думать!
— Вовсе нет. Между прочим, я все продумал. В данный момент капитан Милз перемещен из отдельной каюты, которую занимал последние месяцы, и подготовлен ко всему. Он сможет поклясться, что все путешествие провел в цепях внизу вместе с остальной своей командой. Капитан Милз настолько восхищается тобой, между прочим, что имеет горячее желание помочь. Когда британцы захватят корабль, они найдут тебя прекрасно одетой и причесанной, занимающей отдельную каюту. Ты им скажешь, что с тобой обращались весьма почтительно, согласно твоему рангу, и оставляли тебя в одиночестве во время путешествия. Мои люди тебя не выдадут, а я подтвержу всю историю. Так что ты видишь, моя прелесть, твоя репутация будет спасена, и на ней не останется ни единого, даже самого незначительного пятнышка.
Сердце Элизабет забилось сильнее. Это был ее шанс — единственная надежда спасти имя и репутацию — ее будущее! Он должен сработать. Алекс так прекрасно все спланировал, что наверняка британские офицеры не найдут повода ни в чем усомниться, если она встретит их, как он и предполагал, прилично одетой, спокойной, хорошо отзываясь о своем содержании. Никому не нужна будет правда! Во всем этом плане была только одна прореха. Он лишал ее удовольствия представить всему свету Александра Бурка настоящим чудовищем, отомстить ему за все те оскорбления, которых она от него натерпелась, увидеть его наказанным по закону. Элизабет сжала кулаки. Это была очень дорогая цена за репутацию.
— Как предусмотрительно с твоей стороны повернуть дело в мою пользу! — ядовито бросила она ему. — Извини меня, если я воздержусь от изъявлений тебе благодарности! Думаю, нам обоим очень хорошо известно, что ты устроил дела таким образом вовсе не из сострадания или симпатии ко мне. Ты хотел всего лишь спасти свою собственную проклятую шкуру! Ты прекрасно знаешь, что с тобой будет, если я расскажу о твоем обращении со мной!
В его глазах появилось странное, тяжелое выражение — то, от которого она так терялась. Элизабет совершенно была не способна прочитать, что у него на уме. Затем Бурк чопорно поклонился и сказал с холодной иронией:
— Как вам будет угодно, мадам.
Затем быстро повернулся на каблуках и пошел от нее прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97