Его имя было у всех на устах в Лондоне как раз в те дни, когда Элизабет собиралась отплыть в Калькутту. Все были согласны с тем, что трудно найти среди ныне живущих людей более романтическую фигуру, чем этот отважный и независимый молодой маркиз.
— А вы встречали его, Дженни? Правда ли, что он так красив?
— Да, я видела его как-то на обеде, но он вовсе не так уж красив, — в задумчивости отвечала она, стараясь вспомнить, каким ей показался француз. — Но я никогда не встречала человека более очаровательного, чем он. Лафайет начинал как простой капер и очень быстро дослужился до генерал-майора. Вскоре он стал близким другом генерала Вашингтона.
Генерал Вашингтон. Элизабет очень много слышала об этом неутомимом и хитром предводителе американцев. Англичане, особенно те, кто хотел поскорее закончить войну, всячески проклинали его, однако одновременно и глубоко уважали. Несмотря на невообразимые трудности, этот человек смог собрать воедино разрозненную оборванную армию, избежать множества всяческих ловушек, расставленных ему англичанами, и использовать любые преимущества, чтобы победить. Элизабет стала думать о том, на кого может быть похож этот человек и увидит ли она его когда-нибудь.
Внезапно она почувствовала приступ вины. Как можно сидеть здесь так спокойно и восхищаться городом бунтовщиков, обсуждать колониальных героев? Ведь она англичанка, чужеземка, и вокруг нее враги. Нужно оставаться холодной и чуждой к тому, что ее окружает. Но Элизабет не могла. По какой-то странной, непонятной для нее самой причине в тот момент, когда Элизабет вступила на эту таинственную, новую землю, она была совершенно захвачена ею — Элизабет интересовало все, с ней связанное.
«Наверное, я предатель, — мрачно думала она про себя. — Куда подевалась, Господи помилуй, вся моя лояльность? Ведь я же люблю Англию — это мой дом, моя родина».
Она погрузилась в сосредоточенное молчание, которое продолжалось до конца поездки. В то время как Сара непрерывно чему-то радовалась и без умолку о чем-то болтала со своей матерью, Элизабет едва слушала, вся погруженная в столь потрясшие ее размышления.
Этот день оставил ей, однако, очень мало времени для переживаний собственной вины. Сразу же после второго завтрака приехала портниха — маленькая бесформенная женщина с седыми волосами и маленькими птичьими глазками. Она вприпрыжку вбежала в гостиную, где все пили кофе.
— Я так торопилась, миссис Уоррен, — заверила портниха с сияющим лицом. — Как только получила вашу записку, то сразу же поспешила сюда. Так где же эта молодая леди, которую я должна как следует одеть? Наверное, эта? Ну что ж, работать с такой прелестной фигуркой будет одно удовольствие, могу вас заверить. Не то что эти толстые старые вдовы, которые вбили себе в голову, что им нельзя носить ничего современного — только старый стиль. Не правда ли, Кэрри? Ты же видела их у меня множество раз, так что знаешь, что я имею в виду.
Последние слова были обращены к тоненькой хорошенькой девушке с длинными каштановыми волосами, прихваченными лентой. Она вошла в комнату вслед за портнихой, держа в руках целый ворох всяких свертков.
— Да, мисс Уайби, — послушно ответила та.
— Надеюсь, вы не будете возражать, — торопливо продолжала мисс Уайби, немедленно завладевшая всеобщим вниманием в гостиной и уже начавшая раскрывать принесенные Кэрри коробки и свертки. В них оказались разнообразные материи, которые она раскладывала на диване. — Кэрри учится у меня портновскому мастерству, поэтому я взяла ее с собой. Вы ведь знаете Кэрри, миссис Уоррен, не правда ли? — Она многозначительно приподняла брови. — Дочку Джона Петерсона?
— Да, я ее знаю. Как поживает ваша матушка, Кэрри? — любезно спросила Дженни.
— С ней все в порядке, спасибо.
Элизабет трогала в это время чудесный изумрудного цвета шелк. Она обратила внимание на полное спокойствие девушки, ей даже показалось, что на ее лице лежит отпечаток грусти. Очень хорошенькая девушка, с большими карими глазами, как у серны, в которых появлялось испуганное выражение, когда она смотрела на мисс Уайби. Казалось, что почтенная дама подавляет ее своим присутствием. И не зная почему, Элизабет непроизвольно пожалела девушку.
— Итак, мисс… Трент, если я не ошибаюсь? — продолжала портниха. — Разрешите мне показать вам некоторые из моих сокровищ. К примеру, эту ткань — какие изысканные полоски! Вы вряд ли отыщете лучше, даже если отправитесь в Лондон или Париж. А посмотрите на этот очаровательный дымчато-голубой шелк, он как нельзя лучше подходит к вашим глазам. Вы не согласны со мной, миссис Уоррен? Кэрри, ради Бога, отойди немного назад, девочка, чтобы мисс Трент могла лучше рассмотреть.
Мисс Уайби болтала без перерыва, ее пальцы при этом нервно трогали и гладили материю, а темные птичьи глазки критично и бесцеремонно разглядывали Элизабет с головы до ног. Она принесла с собой очень богатую коллекцию образцов. Дженни и Элизабет, совершенно очарованные предлагаемыми материями, стали разглядывать прекрасные струящиеся ткани завораживающих цветов. Сколько же времени прошло с тех пор, как Элизабет последний раз шила себе новый наряд! Она выбрала зеленый шелк для амазонки, голубое полотно для утреннего туалета, несколько чудесных пастельных муслинов, отороченных кружевами, на повседневные платья и богатый темно-голубой атлас для торжественных случаев. Потом, как будто что-то вспомнив, взяла изысканный испанский кружевной материал кремового цвета на шаль.
— Элизабет, вам нужно бальное платье! — воскликнула внезапно Дженни. — Ведь действительно, Джоффри Гренгер упомянул о том, что ходят слухи о предстоящем бале. У вас должно быть нечто особенное для этого случая.
Элизабет вспомнила серебряное газовое бальное платье, привезенное из Англии. Вспомнив о нем, она мысленно вернулась к тому моменту, когда упаковывала чемодан и пребывала в нерешительности, брать ли его с собой или нет. Господи, как давно это было! Может быть, наконец настал час его надеть?
Мэри достала платье из гардероба, и все внимательно его осмотрели. Оно все еще было прекрасным, серебряная материя сверкала изысканно и мило.
— Пожалуй, вам не надо в таком случае шить новое платье, — предположила Дженни. — Это прекрасно подойдет.
Мисс Уайби принялась упаковывать свои сокровища обратно по коробкам, но Элизабет снова посмотрела на серебряное платье. До чего оно нежное, девически наивное! Она вспомнила, что когда-то платье представлялось ей самым лучшим, какое только можно себе вообразить. Теперь оно тоже казалось красивым — платье для невинной, беззаботной юной девушки! Но ей оно вряд ли теперь подойдет.
— Подождите, — вдруг сказала Элизабет, когда мисс Уайби уже закрывала последнюю коробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— А вы встречали его, Дженни? Правда ли, что он так красив?
— Да, я видела его как-то на обеде, но он вовсе не так уж красив, — в задумчивости отвечала она, стараясь вспомнить, каким ей показался француз. — Но я никогда не встречала человека более очаровательного, чем он. Лафайет начинал как простой капер и очень быстро дослужился до генерал-майора. Вскоре он стал близким другом генерала Вашингтона.
Генерал Вашингтон. Элизабет очень много слышала об этом неутомимом и хитром предводителе американцев. Англичане, особенно те, кто хотел поскорее закончить войну, всячески проклинали его, однако одновременно и глубоко уважали. Несмотря на невообразимые трудности, этот человек смог собрать воедино разрозненную оборванную армию, избежать множества всяческих ловушек, расставленных ему англичанами, и использовать любые преимущества, чтобы победить. Элизабет стала думать о том, на кого может быть похож этот человек и увидит ли она его когда-нибудь.
Внезапно она почувствовала приступ вины. Как можно сидеть здесь так спокойно и восхищаться городом бунтовщиков, обсуждать колониальных героев? Ведь она англичанка, чужеземка, и вокруг нее враги. Нужно оставаться холодной и чуждой к тому, что ее окружает. Но Элизабет не могла. По какой-то странной, непонятной для нее самой причине в тот момент, когда Элизабет вступила на эту таинственную, новую землю, она была совершенно захвачена ею — Элизабет интересовало все, с ней связанное.
«Наверное, я предатель, — мрачно думала она про себя. — Куда подевалась, Господи помилуй, вся моя лояльность? Ведь я же люблю Англию — это мой дом, моя родина».
Она погрузилась в сосредоточенное молчание, которое продолжалось до конца поездки. В то время как Сара непрерывно чему-то радовалась и без умолку о чем-то болтала со своей матерью, Элизабет едва слушала, вся погруженная в столь потрясшие ее размышления.
Этот день оставил ей, однако, очень мало времени для переживаний собственной вины. Сразу же после второго завтрака приехала портниха — маленькая бесформенная женщина с седыми волосами и маленькими птичьими глазками. Она вприпрыжку вбежала в гостиную, где все пили кофе.
— Я так торопилась, миссис Уоррен, — заверила портниха с сияющим лицом. — Как только получила вашу записку, то сразу же поспешила сюда. Так где же эта молодая леди, которую я должна как следует одеть? Наверное, эта? Ну что ж, работать с такой прелестной фигуркой будет одно удовольствие, могу вас заверить. Не то что эти толстые старые вдовы, которые вбили себе в голову, что им нельзя носить ничего современного — только старый стиль. Не правда ли, Кэрри? Ты же видела их у меня множество раз, так что знаешь, что я имею в виду.
Последние слова были обращены к тоненькой хорошенькой девушке с длинными каштановыми волосами, прихваченными лентой. Она вошла в комнату вслед за портнихой, держа в руках целый ворох всяких свертков.
— Да, мисс Уайби, — послушно ответила та.
— Надеюсь, вы не будете возражать, — торопливо продолжала мисс Уайби, немедленно завладевшая всеобщим вниманием в гостиной и уже начавшая раскрывать принесенные Кэрри коробки и свертки. В них оказались разнообразные материи, которые она раскладывала на диване. — Кэрри учится у меня портновскому мастерству, поэтому я взяла ее с собой. Вы ведь знаете Кэрри, миссис Уоррен, не правда ли? — Она многозначительно приподняла брови. — Дочку Джона Петерсона?
— Да, я ее знаю. Как поживает ваша матушка, Кэрри? — любезно спросила Дженни.
— С ней все в порядке, спасибо.
Элизабет трогала в это время чудесный изумрудного цвета шелк. Она обратила внимание на полное спокойствие девушки, ей даже показалось, что на ее лице лежит отпечаток грусти. Очень хорошенькая девушка, с большими карими глазами, как у серны, в которых появлялось испуганное выражение, когда она смотрела на мисс Уайби. Казалось, что почтенная дама подавляет ее своим присутствием. И не зная почему, Элизабет непроизвольно пожалела девушку.
— Итак, мисс… Трент, если я не ошибаюсь? — продолжала портниха. — Разрешите мне показать вам некоторые из моих сокровищ. К примеру, эту ткань — какие изысканные полоски! Вы вряд ли отыщете лучше, даже если отправитесь в Лондон или Париж. А посмотрите на этот очаровательный дымчато-голубой шелк, он как нельзя лучше подходит к вашим глазам. Вы не согласны со мной, миссис Уоррен? Кэрри, ради Бога, отойди немного назад, девочка, чтобы мисс Трент могла лучше рассмотреть.
Мисс Уайби болтала без перерыва, ее пальцы при этом нервно трогали и гладили материю, а темные птичьи глазки критично и бесцеремонно разглядывали Элизабет с головы до ног. Она принесла с собой очень богатую коллекцию образцов. Дженни и Элизабет, совершенно очарованные предлагаемыми материями, стали разглядывать прекрасные струящиеся ткани завораживающих цветов. Сколько же времени прошло с тех пор, как Элизабет последний раз шила себе новый наряд! Она выбрала зеленый шелк для амазонки, голубое полотно для утреннего туалета, несколько чудесных пастельных муслинов, отороченных кружевами, на повседневные платья и богатый темно-голубой атлас для торжественных случаев. Потом, как будто что-то вспомнив, взяла изысканный испанский кружевной материал кремового цвета на шаль.
— Элизабет, вам нужно бальное платье! — воскликнула внезапно Дженни. — Ведь действительно, Джоффри Гренгер упомянул о том, что ходят слухи о предстоящем бале. У вас должно быть нечто особенное для этого случая.
Элизабет вспомнила серебряное газовое бальное платье, привезенное из Англии. Вспомнив о нем, она мысленно вернулась к тому моменту, когда упаковывала чемодан и пребывала в нерешительности, брать ли его с собой или нет. Господи, как давно это было! Может быть, наконец настал час его надеть?
Мэри достала платье из гардероба, и все внимательно его осмотрели. Оно все еще было прекрасным, серебряная материя сверкала изысканно и мило.
— Пожалуй, вам не надо в таком случае шить новое платье, — предположила Дженни. — Это прекрасно подойдет.
Мисс Уайби принялась упаковывать свои сокровища обратно по коробкам, но Элизабет снова посмотрела на серебряное платье. До чего оно нежное, девически наивное! Она вспомнила, что когда-то платье представлялось ей самым лучшим, какое только можно себе вообразить. Теперь оно тоже казалось красивым — платье для невинной, беззаботной юной девушки! Но ей оно вряд ли теперь подойдет.
— Подождите, — вдруг сказала Элизабет, когда мисс Уайби уже закрывала последнюю коробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97