Я понимаю, какую утрату тебе пришлось пережить.
— Я давала папе точно такую дозу, которую назначил ему доктор, — вздохнула Софи, — но моему несчастному отцу требовалось все больше опиума, и он стал доставать его в другом месте.
— Тремонт?
— Да. Он убедился в том, что опиум как нельзя лучше подходит для его целей. Я не покупала больше лекарства, чем рекомендовал доктор, и давала отцу только настойку, и все-таки папа всегда получал то, что хотел.
Ист задумался.
— А Дансмор?
— Гарольд оставался послушным сыном. Он всегда делал то, что говорил отец.
— Твой отец умер от передозировки? — спросил Истлин.
— Да. Так считает врач.
— Тебе неприятно будет услышать, но я должен сказать, что здесь нет явных признаков убийства. — Маркиз сохранял мрачное выражение лица.
— Убийство произошло несколькими годами раньше, когда его преподобие стрелял в моего отца, — медленно проговорила Софи.
— Я, видимо, не понял — мне казалось, ты говорила о несчастном случае? — нахмурился Ист.
— Мой дядя, естественно, никогда не признается в намеренности своих действий, но он никогда не отрицал, что именно из его оружия произведен выстрел, который…
— Он мог промахнуться.
— Но он стрелял в моего отца, хотя все, кто там был, считают произошедшее несчастным случаем. Тремонт — настоящий дьявол, Ист. Ты должен прежде всего иметь это в виду. Он ловко умеет скрывать свою зависть, жадность и подлость, рассуждая о чужих грехах и поступая так, как ему нравится. Тремонт пользуется славой, прямо противоположной той, которую снискал себе мой отец. Если папа считался гулякой и повесой, то Тремонта почитают за святого.
— Не все так думают, Софи. Конечно, он пользуется определенным влиянием, но не вседозволенностью.
— И все-таки он ведет себя так, будто ему действительно позволено все, и никто его не останавливает.
— Какое объяснение случившемуся дал он сам? — осведомился маркиз.
Софи отвела глаза. Ее лицо выражало такую боль, что у. Истлина сжалось сердце.
— Он не смог ничего объяснить, — ответила девушка, глядя в сторону. — Он почти ничего не помнил, потому что был пьян до беспамятства. Когда Тремонт позвал слуг, чтобы унести отца в дом, они решили, что тот мертв.
— Слуги так подумали?
— Все так подумали. Папу вполне можно было принять за мертвого. — Софи горько рассмеялась. — Представь себе, это спасло ему жизнь. Если бы мой дядя знал правду, он не стал бы посылать слуг и оставил бы отца истекать кровью. Именно так все и случилось бы. У меня нет никаких сомнений. Я видела лицо Тремонта, когда он понял, что мой отец все еще жив.
— Ты с кем-нибудь уже поделилась своими подозрениями? — поинтересовался маркиз.
— Нет.
— Ты никому о них не говорила? Даже слугам? Может быть, Дансмору или его жене?
— Никому, — повторила Софи, покачав головой.
— Ты не жалеешь, что рассказала мне обо всем? — спросил Ист.
Софи задумалась. Ей было нелегко сразу ответить «да» или «нет».
— Наверное, все зависит от того, что ты намерен теперь делать.
— А насчет того, другого, что ты мне сказала? — Истлин заметил, что в глазах Софи мелькнуло замешательство. — Неужели ты так быстро забыла? Ты сказала, что любишь меня.
Леди Колли испытующе взглянула на Иста.
— Ты непременно настаиваешь, чтобы я повторила свое признание снова?
— Я хочу быть уверенным, что ты о нем не жалеешь.
— Я не жалею, — ответила Софи.
— Выходи за меня, — попросил Ист.
— Но…
— Я люблю тебя.
Он сказал именно те слова, которые заставили Софи сдаться.
Глава 12
У Софи подгибались колени. Ей казалось, что она собирается совершить поступок, который ляжет невыносимым грузом на ее плечи. Чувствуя, что девушка едва стоит на ногах, Ист крепче обнял ее, словно стараясь вселить в нее уверенность. Софи ощущала какую-то непривычную сухость во рту. К глазам подступили слезы. Она не могла вымолвить ни слова и только молча кивнула.
Ист нежно улыбнулся ей в ответ:
— Так ты принимаешь мое предложение, Софи?
Она снова кивнула.
— Я хочу услышать.
— Да, — ответила леди Колли слабым голосом. — Да, я выйду за тебя.
Истлину показалось, что Софи скорее примирилась с необходимостью уступить ему, чем приняла взвешенное решение, но он не собирался надоедать ей вопросами и нежно поцеловал в губы.
— Я клянусь, ты не будешь жалеть, — прошептал он. Софи позволила Истлину усадить себя на кровать.
— Я люблю тебя, — повторил Ист.
Софи кивнула, принимая его ответ.
— Как бы мне хотелось перестать бояться, — прошептала она, прижимаясь к его груди и обвивая руками его шею. Через мгновение они лежали в постели, и губы Иста почти касались ее губ. — Я не хочу больше испытывать страх.
Софи нежно поцеловала Истлина.
Он прижался губами к ее шее. Она что-то шептала, но он разобрал только свое имя. Ист продолжал целовать ее губы, шею, плечи и снова губы, стягивая с нее ночную рубашку.
Когда Ист коснулся губами ее груди, Софи резко выгнулась и застонала. Его ласка доставила ей такое острое наслаждение, что тяжелый ком в горле куда-то исчез и по телу разлился жар. Каждое его прикосновение наполняло ее блаженством.
Экстаз оказался таким мощным, что Софи почувствовала, что балансирует на грани жизни и смерти.
Когда она пришла в себя, Истлин нежно сжимал ее в объятиях. Чувство единения с Истом стало для Софи таким привычным, что она с удивлением подумала, как долго она пыталась ему сопротивляться. Она наконец призналась себе, что. любовь к Исту без надежды на взаимность прежде представлялась ей более безопасной, и возможно, она пыталась защитить не столько Истлина, сколько себя.
Длинные ресницы Софи затрепетали, и девушка открыла глаза. Ист наблюдал за ней с явным удовольствием.
— Ты вся светишься, Софи.
— Хорошо. Когда ты говоришь о сиянии… я начинаю думать, что кажусь тебе чем-то вроде святой. А я вовсе не святая.
— Нет, — серьезно ответил Ист. — Ты не похожа на святую. — И до того как Софи успела что-то возразить, добавил: — И я тоже не похож на святого. Поэтому я намерен как можно скорее получить разрешение на брак. Я просто не выдержу, если окажусь отлученным от твоей постели.
— Ты можешь заняться разрешением на брак. Насколько я понимаю, скоро станет заметно, что я беременна.
— Уже кое-что.
— Ты, конечно, понимаешь, что мы должны хранить в секрете свой брак.
— Черт побери, Софи, разве не ты сейчас говорила, что твоя беременность вскоре заявит о себе?
— Да. Но пока ничего не видно, мы не должны разглашать нашу тайну.
— Почему?
— Мы выиграем время. Я буду вести себя осторожно. За несколько месяцев я улажу дела со своим дядюшкой.
— Уладишь дела? Мне не нравится, как ты говоришь, Софи.
— Он вложил деньги в торговлю опиумом. Ист. Я уже давно знаю его намерения. Ему даже удалось нажиться на этом, хотя он и старается скрыть свои дела от всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Я давала папе точно такую дозу, которую назначил ему доктор, — вздохнула Софи, — но моему несчастному отцу требовалось все больше опиума, и он стал доставать его в другом месте.
— Тремонт?
— Да. Он убедился в том, что опиум как нельзя лучше подходит для его целей. Я не покупала больше лекарства, чем рекомендовал доктор, и давала отцу только настойку, и все-таки папа всегда получал то, что хотел.
Ист задумался.
— А Дансмор?
— Гарольд оставался послушным сыном. Он всегда делал то, что говорил отец.
— Твой отец умер от передозировки? — спросил Истлин.
— Да. Так считает врач.
— Тебе неприятно будет услышать, но я должен сказать, что здесь нет явных признаков убийства. — Маркиз сохранял мрачное выражение лица.
— Убийство произошло несколькими годами раньше, когда его преподобие стрелял в моего отца, — медленно проговорила Софи.
— Я, видимо, не понял — мне казалось, ты говорила о несчастном случае? — нахмурился Ист.
— Мой дядя, естественно, никогда не признается в намеренности своих действий, но он никогда не отрицал, что именно из его оружия произведен выстрел, который…
— Он мог промахнуться.
— Но он стрелял в моего отца, хотя все, кто там был, считают произошедшее несчастным случаем. Тремонт — настоящий дьявол, Ист. Ты должен прежде всего иметь это в виду. Он ловко умеет скрывать свою зависть, жадность и подлость, рассуждая о чужих грехах и поступая так, как ему нравится. Тремонт пользуется славой, прямо противоположной той, которую снискал себе мой отец. Если папа считался гулякой и повесой, то Тремонта почитают за святого.
— Не все так думают, Софи. Конечно, он пользуется определенным влиянием, но не вседозволенностью.
— И все-таки он ведет себя так, будто ему действительно позволено все, и никто его не останавливает.
— Какое объяснение случившемуся дал он сам? — осведомился маркиз.
Софи отвела глаза. Ее лицо выражало такую боль, что у. Истлина сжалось сердце.
— Он не смог ничего объяснить, — ответила девушка, глядя в сторону. — Он почти ничего не помнил, потому что был пьян до беспамятства. Когда Тремонт позвал слуг, чтобы унести отца в дом, они решили, что тот мертв.
— Слуги так подумали?
— Все так подумали. Папу вполне можно было принять за мертвого. — Софи горько рассмеялась. — Представь себе, это спасло ему жизнь. Если бы мой дядя знал правду, он не стал бы посылать слуг и оставил бы отца истекать кровью. Именно так все и случилось бы. У меня нет никаких сомнений. Я видела лицо Тремонта, когда он понял, что мой отец все еще жив.
— Ты с кем-нибудь уже поделилась своими подозрениями? — поинтересовался маркиз.
— Нет.
— Ты никому о них не говорила? Даже слугам? Может быть, Дансмору или его жене?
— Никому, — повторила Софи, покачав головой.
— Ты не жалеешь, что рассказала мне обо всем? — спросил Ист.
Софи задумалась. Ей было нелегко сразу ответить «да» или «нет».
— Наверное, все зависит от того, что ты намерен теперь делать.
— А насчет того, другого, что ты мне сказала? — Истлин заметил, что в глазах Софи мелькнуло замешательство. — Неужели ты так быстро забыла? Ты сказала, что любишь меня.
Леди Колли испытующе взглянула на Иста.
— Ты непременно настаиваешь, чтобы я повторила свое признание снова?
— Я хочу быть уверенным, что ты о нем не жалеешь.
— Я не жалею, — ответила Софи.
— Выходи за меня, — попросил Ист.
— Но…
— Я люблю тебя.
Он сказал именно те слова, которые заставили Софи сдаться.
Глава 12
У Софи подгибались колени. Ей казалось, что она собирается совершить поступок, который ляжет невыносимым грузом на ее плечи. Чувствуя, что девушка едва стоит на ногах, Ист крепче обнял ее, словно стараясь вселить в нее уверенность. Софи ощущала какую-то непривычную сухость во рту. К глазам подступили слезы. Она не могла вымолвить ни слова и только молча кивнула.
Ист нежно улыбнулся ей в ответ:
— Так ты принимаешь мое предложение, Софи?
Она снова кивнула.
— Я хочу услышать.
— Да, — ответила леди Колли слабым голосом. — Да, я выйду за тебя.
Истлину показалось, что Софи скорее примирилась с необходимостью уступить ему, чем приняла взвешенное решение, но он не собирался надоедать ей вопросами и нежно поцеловал в губы.
— Я клянусь, ты не будешь жалеть, — прошептал он. Софи позволила Истлину усадить себя на кровать.
— Я люблю тебя, — повторил Ист.
Софи кивнула, принимая его ответ.
— Как бы мне хотелось перестать бояться, — прошептала она, прижимаясь к его груди и обвивая руками его шею. Через мгновение они лежали в постели, и губы Иста почти касались ее губ. — Я не хочу больше испытывать страх.
Софи нежно поцеловала Истлина.
Он прижался губами к ее шее. Она что-то шептала, но он разобрал только свое имя. Ист продолжал целовать ее губы, шею, плечи и снова губы, стягивая с нее ночную рубашку.
Когда Ист коснулся губами ее груди, Софи резко выгнулась и застонала. Его ласка доставила ей такое острое наслаждение, что тяжелый ком в горле куда-то исчез и по телу разлился жар. Каждое его прикосновение наполняло ее блаженством.
Экстаз оказался таким мощным, что Софи почувствовала, что балансирует на грани жизни и смерти.
Когда она пришла в себя, Истлин нежно сжимал ее в объятиях. Чувство единения с Истом стало для Софи таким привычным, что она с удивлением подумала, как долго она пыталась ему сопротивляться. Она наконец призналась себе, что. любовь к Исту без надежды на взаимность прежде представлялась ей более безопасной, и возможно, она пыталась защитить не столько Истлина, сколько себя.
Длинные ресницы Софи затрепетали, и девушка открыла глаза. Ист наблюдал за ней с явным удовольствием.
— Ты вся светишься, Софи.
— Хорошо. Когда ты говоришь о сиянии… я начинаю думать, что кажусь тебе чем-то вроде святой. А я вовсе не святая.
— Нет, — серьезно ответил Ист. — Ты не похожа на святую. — И до того как Софи успела что-то возразить, добавил: — И я тоже не похож на святого. Поэтому я намерен как можно скорее получить разрешение на брак. Я просто не выдержу, если окажусь отлученным от твоей постели.
— Ты можешь заняться разрешением на брак. Насколько я понимаю, скоро станет заметно, что я беременна.
— Уже кое-что.
— Ты, конечно, понимаешь, что мы должны хранить в секрете свой брак.
— Черт побери, Софи, разве не ты сейчас говорила, что твоя беременность вскоре заявит о себе?
— Да. Но пока ничего не видно, мы не должны разглашать нашу тайну.
— Почему?
— Мы выиграем время. Я буду вести себя осторожно. За несколько месяцев я улажу дела со своим дядюшкой.
— Уладишь дела? Мне не нравится, как ты говоришь, Софи.
— Он вложил деньги в торговлю опиумом. Ист. Я уже давно знаю его намерения. Ему даже удалось нажиться на этом, хотя он и старается скрыть свои дела от всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96