Поэтому слова маркиза прозвучали неожиданно для него самого:
— Знаете ли, леди София, в определенных кругах найдется немало желающих составить мне партию.
— Вы имеете в виду карточный стол? — поспешила уточнить Софи.
— Я имею в виду брак.
— Но ведь вы играете в карты.
— Да… играю. — Истлин не вполне понимал, к чему она клонит.
— И любите держать пари.
— Да.
— И проявляете невоздержанность в спиртном.
— Возможно, скоро начну.
Софи молча поджала губы.
— Ну хорошо. — Разговор все больше забавлял Иста, хотя его и смущало явное неодобрение, написанное на лице леди Софии. — Я признаю, что время от времени бываю пьян.
— Вы дуэлянт.
Маркиз неожиданно посерьезнел.
— Дуэль случилась только один раз.
Софи ничем не показала, что смутилась.
— Вы стрелялись.
— Да.
— И вы убили человека.
— Для этого я и стрелял в него.
Софи не сразу продолжила разговор, как будто сомневалась, стоит ли говорить дальше. Леди Колли никогда не думала, что у нее будет повод сказать нечто подобное маркизу Истлину.
— Итак, — произнесла она спокойным, лишенным всяких эмоций тоном. — По вашему собственному признанию, вы игрок, пьяница и убийца. Обладая таким набором достоинств, вы, без сомнения, являетесь желанной добычей для любой матери, которая ищет мужа для своей дочери. В высшем свете такие качества ценятся высоко. Им придают особый скрытый смысл, не так ли? Страсть к игре означает способность идти на риск. Увлечение спиртным, избыток самоуверенного безрассудства и…
— И убийство? — добавил Ист.
Хотя Софи подозревала, что маркиз уже теряет терпение, она продолжала, как будто ее не прерывали:
— Убийство предполагает смелость и решительность. А в вашем конкретном случае — приверженность принципам и готовность их защищать.
Истлин сделал вид, что тщательно взвешивает слова Софи.
— Итак, вы полагаете, что я окружен матерями и их дочерьми; более того, обласкан светом не потому, что считаюсь образцом нравственности и хорошего тона, а как раз оттого, что чрезвычайно далек от такого образа?
— Именно поэтому, и еще из-за того, что вы богаты как Крез.
— Еще богаче.
— Пусть будет так.
Исту пришлось проделать немалый путь из Баттенберна, и его сапоги были покрыты толстым слоем грязи. Куртке и штанам тоже досталось. Маркиз не стал задерживаться в своем лондонском доме, чтобы принять ванну и переменить одежду. Ему хотелось как можно скорее уладить возникшее между леди Софией и им недоразумение. Теперь Истлин мог признаться самому себе, что думал скорее о том, как освободиться от непонятных обязательств, чем о чувствах леди Софии.
Было совершенно ясно, что он каким-то образом серьезно оскорбил леди Колли, хотя и не знал как. Возможно, она придавала больше значения условностям, чем он думал.
— Боюсь, мне следует извиниться за внешний вид, моя одежда в плачевном состоянии, — проговорил маркиз. — Я прибыл сюда прямо из Баттенберна.
Софи изумленно взглянула на Истлина, поражаясь непонятному ходу его мысли.
— Милорд, — отчеканила она, как будто разговаривала с тупицей. — Я только что назвала вас картежником, пьяницей и убийцей. Вряд ли мои слова укрылись от вашего внимания. И что за фантазия пришла вам на ум, что мне есть хоть какое-нибудь дело до вашей манеры одеваться?
— Вас не назовешь скучным собеседником, леди София.
— Надеюсь.
— А я думал совсем обратное, даже говорил о вас Сауту и Нортхему.
— Вы беседовали обо мне со своими друзьями?
Ист ступил на зыбкую почву, но, поскольку отступать уже поздно, он предпочел увязнуть обеими ногами:
— Конечно. Я привык обсуждать со своими друзьями многие вещи, и вряд ли что-нибудь изменилось бы, сделай я исключение для вас. К тому же мои друзья сгорали от любопытства по поводу помолвки. Я ничего им не сказал о ней, поскольку, как вам известно, до последнего времени и сам не знал, что помолвлен, и впервые услышал подобную новость от гостей в имении барона. Надо сказать, испытываешь довольно странное чувство, когда тебя поздравляют с чем-то, о чем тебе совершенно ничего не известно.
— Я и не предполагала, что слухи разошлись так далеко, — вздохнула София.
Маркиз равнодушно пожал плечами:
— От города к окраине. Так обычно и происходит. Когда устраивается множество приемов по случаю трехлетней годовщины разгрома Наполеона при Ватерлоо, стоит ли удивляться, что такие новости разносятся быстрее чумы.
— Не слишком красивая метафора.
— Зато точная.
Софи не отрицала. С отсутствующим видом она собрала в горсть складки юбки чуть повыше колена, а затем вновь разгладила материю. Такая привычка сохранилась у нее с тех времен, когда Софи еще не была такой невозмутимой и нелюбопытной.
— Конечно, вы сказали им, что не обручены?
— Разумеется.
— И они поверили вам?
— Надеюсь.
— Так это не ваши друзья раздули слухи о нашей помолвке?
Истлин окинул Софи пронзительным взглядом.
— Вы так подумали?
— Мне приходила такая мысль в голову. — Леди Колли сделала паузу, чтобы позволить маркизу высказаться, но Истлин молчал.
Наконец Софи не выдержала:
— Я не права?
— Нет, вы не правы. — Теперь Ист выжидал, видя, что Софи готова задать следующий вопрос, но никак не может решиться.
Истлин вдруг поймал себя на том, что не может оторвать глаз от линии ее рта. Когда молчит, София ангельски хороша, подумал Ист. Или, правильнее сказать, дьявольски хороша.
«Какие еще сюрпризы способны преподнести эти губы, форма которых столь совершенна?» — спросил он себя.
Заметив, что Истлин изучает ее лицо, Софи еще больше смутилась.
— Вы обиделись на меня? — спросила она. Ист не сердился, но его вполне устраивало, чтобы Софи так думала. Возможно, она действительно ни в чем не замешана, как он и предполагал с самого начала. А вот чего он никак не мог знать, так это того, что она его заинтересует. Истлина действительно влекло к леди Софии. Он начинал понимать, что в ее обществе ему довольно трудно будет сохранять равновесие. Слишком легко ей удается выбить у него опору из-под ног. Маркиз перестал хмуриться и посмотрел в глаза Софи.
— Я прошу у вас прощения, — склонился он в вежливом поклоне.
— А ваши друзья? — осторожно вернулась к обсуждению проблемы леди Колли. — Вы верите в их непричастность?
— Вы имеете в виду, спросил ли я их, не они ли распускают слухи о нашей помолвке? Нет, я их не спрашивал. Полагаю, что знаю своих друзей достаточно хорошо. Шутка не в их стиле. Вы можете верить мне или нет.
— Я верю вам.
Истлин поднял брови в изумлении.
— Как? Неужели вы изменили свое мнение обо мне? Игрок, пьяница, убийца! Неужели вы отпустили мне все грехи?
— Вовсе нет, — ответила Софи с обезоруживающей откровенностью, — но я никогда не считала вас лжецом. Если я и имела какие-то сомнения, то вы довольно быстро их развеяли, откровенно и прямо ответив на мои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Знаете ли, леди София, в определенных кругах найдется немало желающих составить мне партию.
— Вы имеете в виду карточный стол? — поспешила уточнить Софи.
— Я имею в виду брак.
— Но ведь вы играете в карты.
— Да… играю. — Истлин не вполне понимал, к чему она клонит.
— И любите держать пари.
— Да.
— И проявляете невоздержанность в спиртном.
— Возможно, скоро начну.
Софи молча поджала губы.
— Ну хорошо. — Разговор все больше забавлял Иста, хотя его и смущало явное неодобрение, написанное на лице леди Софии. — Я признаю, что время от времени бываю пьян.
— Вы дуэлянт.
Маркиз неожиданно посерьезнел.
— Дуэль случилась только один раз.
Софи ничем не показала, что смутилась.
— Вы стрелялись.
— Да.
— И вы убили человека.
— Для этого я и стрелял в него.
Софи не сразу продолжила разговор, как будто сомневалась, стоит ли говорить дальше. Леди Колли никогда не думала, что у нее будет повод сказать нечто подобное маркизу Истлину.
— Итак, — произнесла она спокойным, лишенным всяких эмоций тоном. — По вашему собственному признанию, вы игрок, пьяница и убийца. Обладая таким набором достоинств, вы, без сомнения, являетесь желанной добычей для любой матери, которая ищет мужа для своей дочери. В высшем свете такие качества ценятся высоко. Им придают особый скрытый смысл, не так ли? Страсть к игре означает способность идти на риск. Увлечение спиртным, избыток самоуверенного безрассудства и…
— И убийство? — добавил Ист.
Хотя Софи подозревала, что маркиз уже теряет терпение, она продолжала, как будто ее не прерывали:
— Убийство предполагает смелость и решительность. А в вашем конкретном случае — приверженность принципам и готовность их защищать.
Истлин сделал вид, что тщательно взвешивает слова Софи.
— Итак, вы полагаете, что я окружен матерями и их дочерьми; более того, обласкан светом не потому, что считаюсь образцом нравственности и хорошего тона, а как раз оттого, что чрезвычайно далек от такого образа?
— Именно поэтому, и еще из-за того, что вы богаты как Крез.
— Еще богаче.
— Пусть будет так.
Исту пришлось проделать немалый путь из Баттенберна, и его сапоги были покрыты толстым слоем грязи. Куртке и штанам тоже досталось. Маркиз не стал задерживаться в своем лондонском доме, чтобы принять ванну и переменить одежду. Ему хотелось как можно скорее уладить возникшее между леди Софией и им недоразумение. Теперь Истлин мог признаться самому себе, что думал скорее о том, как освободиться от непонятных обязательств, чем о чувствах леди Софии.
Было совершенно ясно, что он каким-то образом серьезно оскорбил леди Колли, хотя и не знал как. Возможно, она придавала больше значения условностям, чем он думал.
— Боюсь, мне следует извиниться за внешний вид, моя одежда в плачевном состоянии, — проговорил маркиз. — Я прибыл сюда прямо из Баттенберна.
Софи изумленно взглянула на Истлина, поражаясь непонятному ходу его мысли.
— Милорд, — отчеканила она, как будто разговаривала с тупицей. — Я только что назвала вас картежником, пьяницей и убийцей. Вряд ли мои слова укрылись от вашего внимания. И что за фантазия пришла вам на ум, что мне есть хоть какое-нибудь дело до вашей манеры одеваться?
— Вас не назовешь скучным собеседником, леди София.
— Надеюсь.
— А я думал совсем обратное, даже говорил о вас Сауту и Нортхему.
— Вы беседовали обо мне со своими друзьями?
Ист ступил на зыбкую почву, но, поскольку отступать уже поздно, он предпочел увязнуть обеими ногами:
— Конечно. Я привык обсуждать со своими друзьями многие вещи, и вряд ли что-нибудь изменилось бы, сделай я исключение для вас. К тому же мои друзья сгорали от любопытства по поводу помолвки. Я ничего им не сказал о ней, поскольку, как вам известно, до последнего времени и сам не знал, что помолвлен, и впервые услышал подобную новость от гостей в имении барона. Надо сказать, испытываешь довольно странное чувство, когда тебя поздравляют с чем-то, о чем тебе совершенно ничего не известно.
— Я и не предполагала, что слухи разошлись так далеко, — вздохнула София.
Маркиз равнодушно пожал плечами:
— От города к окраине. Так обычно и происходит. Когда устраивается множество приемов по случаю трехлетней годовщины разгрома Наполеона при Ватерлоо, стоит ли удивляться, что такие новости разносятся быстрее чумы.
— Не слишком красивая метафора.
— Зато точная.
Софи не отрицала. С отсутствующим видом она собрала в горсть складки юбки чуть повыше колена, а затем вновь разгладила материю. Такая привычка сохранилась у нее с тех времен, когда Софи еще не была такой невозмутимой и нелюбопытной.
— Конечно, вы сказали им, что не обручены?
— Разумеется.
— И они поверили вам?
— Надеюсь.
— Так это не ваши друзья раздули слухи о нашей помолвке?
Истлин окинул Софи пронзительным взглядом.
— Вы так подумали?
— Мне приходила такая мысль в голову. — Леди Колли сделала паузу, чтобы позволить маркизу высказаться, но Истлин молчал.
Наконец Софи не выдержала:
— Я не права?
— Нет, вы не правы. — Теперь Ист выжидал, видя, что Софи готова задать следующий вопрос, но никак не может решиться.
Истлин вдруг поймал себя на том, что не может оторвать глаз от линии ее рта. Когда молчит, София ангельски хороша, подумал Ист. Или, правильнее сказать, дьявольски хороша.
«Какие еще сюрпризы способны преподнести эти губы, форма которых столь совершенна?» — спросил он себя.
Заметив, что Истлин изучает ее лицо, Софи еще больше смутилась.
— Вы обиделись на меня? — спросила она. Ист не сердился, но его вполне устраивало, чтобы Софи так думала. Возможно, она действительно ни в чем не замешана, как он и предполагал с самого начала. А вот чего он никак не мог знать, так это того, что она его заинтересует. Истлина действительно влекло к леди Софии. Он начинал понимать, что в ее обществе ему довольно трудно будет сохранять равновесие. Слишком легко ей удается выбить у него опору из-под ног. Маркиз перестал хмуриться и посмотрел в глаза Софи.
— Я прошу у вас прощения, — склонился он в вежливом поклоне.
— А ваши друзья? — осторожно вернулась к обсуждению проблемы леди Колли. — Вы верите в их непричастность?
— Вы имеете в виду, спросил ли я их, не они ли распускают слухи о нашей помолвке? Нет, я их не спрашивал. Полагаю, что знаю своих друзей достаточно хорошо. Шутка не в их стиле. Вы можете верить мне или нет.
— Я верю вам.
Истлин поднял брови в изумлении.
— Как? Неужели вы изменили свое мнение обо мне? Игрок, пьяница, убийца! Неужели вы отпустили мне все грехи?
— Вовсе нет, — ответила Софи с обезоруживающей откровенностью, — но я никогда не считала вас лжецом. Если я и имела какие-то сомнения, то вы довольно быстро их развеяли, откровенно и прямо ответив на мои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96