Колин вытянулся во весь рост рядом с ней. Согнутым коленом он пытался раздвинуть ей ноги. Она тоже подняла колено и, как бы ища опору, потерлась икрой о его бедро. И тут же она, упершись пятками в матрас, вся поднялась навстречу ему.
Колин стал покрывать поцелуями ее щеки, подбородок и шею. Он всасывал ее кожу, нежно покусывая. Оставив, наконец, в покое ее запястья, он медленно скользил ладонями вдоль ее рук к плечам. Кожа на сгибе ее рук была нежная, как у младенца.
Почувствовав свободу, Мерседес подняла руки. Запустив пальцы ему в волосы на затылке, она ворошила бледно-золотые пряди. Острые ноготки царапали кожу на Шее. Кончиками пальцев она чувствовала, как дрожь пробегает по его спине.
У Колина были шершавые пальцы и мозолистые ладони. Его прикосновение к голым плечам и рукам Мерседес было щекочуще-приятным. Он нежно поглаживал ее по внутренней стороне рук и по груди. Мерседес сладко вздохнула, когда его губы снова нашли ее рот.
Она уперлась ему в плечи, и он сразу понял, чего она хочет. Он с готовностью перекатился на бок, потом на спину, увлекая ее за собой, пока она не очутилась наверху. Поймав его за запястья, она раскинула в стороны его руки. Она сделала это без всякого усилия. Колин сдался в плен добровольно и нисколько не сопротивлялся, когда она закрыла ему рот страстным поцелуем.
Она медленно поднялась над ним. Ее серые глаза странно блуждали… Скользнув пальцами вдоль его рук к плечам, она уперлась ладонями ему в грудь. Нижние юбки взметнулись вокруг, как солнечная корона, и, широко расставив ноги, она крепко обхватила его бедрами.
Колин сильно прижал ее к себе, его пальцы почти сомкнулись на ее тонкой талии. Он видел, как она резко запрокинула голову и выгнулась дугой, обнажив шею и выставив вперед грудь. Изящно вскинув к шее тонкие руки, она провела пальцами по тонким ключицам. На ее губах блуждала загадочная улыбка сирены.
Сильным движением Мерседес откинула растрепанную косу через плечо за спину, так что ее конец хлестнул его по пальцам. Он схватил ее за косу в тот самый момент, как она выхватила нож.
Она сделала бесполезный удар по воздуху, потому что Колин накрутил косу на кулак и рванул ее назад. Она не сдавалась, а, уклонившись в сторону, попыталась поразить свою цель. Конец лезвия задел его плечо и полоснул по груди, разрезая рубаху и оставляя за собой алый след.
Колин еще сильнее дернул ее за волосы. От его рывка она опрокинулась навзничь и отлетела на край матраса, чуть не свалившись на пол. Она представила себе, как она падает, а Колин продолжает тянуть ее за волосы и она кричит от ужаса и боли, чувствуя, как с нее снимают скальп. Даже мимолетная мысль о такой боли заставила ее затихнуть,
Нисколько не доверяя ее внезапному спокойствию, тем более что она оказалась вооружена, Колин нанес ей ребром руки быстрый рубящий удар. Он пришелся как раз по ее запястью. Рука Мерседес конвульсивно раскрылась, нож выпал. Колин схватил его и отшвырнул в противоположный угол комнаты. Он со звоном ударился о комод и улегся недалеко от его собственного ножа.
Наступило молчание, нарушаемое лишь их тяжелым дыханием.
Только теперь Колин выпустил волосы Мерседес и оттолкнул ее, так что она кувырком полетела на пол, упав прямо на больное бедро. От резкой боли слезы брызнули у нее из глаз. Она закричала и скорчилась, пытаясь защититься от следующего удара. А когда удара не последовало, она замерла, не двигаясь и прикусив губу, чтобы сдержать стоны.
Колин встал с постели по другую сторону кровати и стащил с себя разрезанную рубаху. Затем сдернул с кресла нижнюю юбку, которую только что починил, и оторвал оборку. Опустив ее в лохань с водой и отжав, он промокнул кровь у себя на груди. Царапина была пустяковая. На плече рана была более глубокая. Колин специально дал крови стечь, чтобы уменьшить вероятность заражения. Потом он туго свернул влажный кусок ткани и держал его, прижав к ране, пока не остановилось кровотечение.
Колин обошел кровать, брезгливо скривив верхнюю губу. Мерседес, скорчившись, неподвижно лежала на полу. Он попинал ее по ступням, желая, чтобы она как-то отреагировала. Ответа не было. Присев на корточки, он слегка толкнул ее локтем. Она не пошевелилась.
Мерседес была без сознания.
Это нисколько не смягчило его. Он схватил с тумбочки Стакан и, зачерпнув воды из лохани, плеснул ей в лицо.
Мерседес поперхнулась и закашлялась. Вода попала ей в глаза. Она села и в страхе схватилась за лицо, пытаясь отдышаться.
— Это всего лишь вода, — сказал он. — Вы не ослепли.
Мерседес краем нижней юбки вытерла глаза и щеки. Очнувшись, наконец, она, даже не взглянув на него, молча уставилась на свои руки.
— Надеюсь, вы мне сейчас все объясните, — сказал он. — Но смотрите, не вздумайте врать!
— Мне нечего объяснять, — без всякого выражения ответила она. Голова ее раскалывалась от боли. В висках стучало, и гулко отдавалось в ушах. Казалось, голос Колина доносится до нее сквозь шум ветра или воды.
— Разрешите мне с вами не согласиться.
— Меня, кажется, тошнит.
Колин нашелся мгновенно, схватив из-под кровати пустой ночной горшок и сунув его ей в руки. Спазмы рвоты выворачивали ее наизнанку — она судорожно ухватилась за горшок, чтобы не упасть. Колин прислонил ее спиной к кровати, чтобы она могла опереться. Кровать сотрясалась от ее судорожных приступов. Вскоре она совсем обессилела. Горшок чуть не выскользнул у нее из рук. Колин едва успел подхватить его. Другой рукой он схватил ее за косу, чтобы она не упала вперед.
Наконец ее слабый кашель возвестил о том, что все закончилось. Колин выставил горшок за дверь. Он опять налил в стакан воды — на этот раз свежей, — добавил чуть-чуть виски и приказал ей выполоскать рот.
— Полощите, — повторил он, когда она вместо полоскания проглотила первый глоток. — Вам еще только лихорадки не хватает.
Она слабо кивнула и подчинилась. Трижды прополоскала рот, сплевывая в другой стакан, пока он не счел, что этого достаточно. Мерседес прислонилась головой к матрасу, а Колин вышел в коридор и выплеснул содержимое стаканов в горшок. Когда он вернулся, глаза ее были закрыты, и она дышала тихо-тихо.
— Ложитесь в постель, — сказал он.
Она повела головой и открыла глаза, но протестовать не стала. Он помог ей подняться на ноги и уложил в постель. Подсунул под голову подушку. Она уже не обманывалась относительно его приступов доброты. Если он вдруг стал заботливым, значит, ему взамен что-то нужно.
Мерседес закрыла глаза, Колин протирал ей лицо влажным полотенцем. Когда он отбросил его в сторону, она уже знала, что ее передышка закончилась.
— Посмотрите на меня, — приказал он. Его голос не допускал возражений. Она посмотрела.
— Я жду.
— Я сейчас, наверное, пойду, — слабо произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Колин стал покрывать поцелуями ее щеки, подбородок и шею. Он всасывал ее кожу, нежно покусывая. Оставив, наконец, в покое ее запястья, он медленно скользил ладонями вдоль ее рук к плечам. Кожа на сгибе ее рук была нежная, как у младенца.
Почувствовав свободу, Мерседес подняла руки. Запустив пальцы ему в волосы на затылке, она ворошила бледно-золотые пряди. Острые ноготки царапали кожу на Шее. Кончиками пальцев она чувствовала, как дрожь пробегает по его спине.
У Колина были шершавые пальцы и мозолистые ладони. Его прикосновение к голым плечам и рукам Мерседес было щекочуще-приятным. Он нежно поглаживал ее по внутренней стороне рук и по груди. Мерседес сладко вздохнула, когда его губы снова нашли ее рот.
Она уперлась ему в плечи, и он сразу понял, чего она хочет. Он с готовностью перекатился на бок, потом на спину, увлекая ее за собой, пока она не очутилась наверху. Поймав его за запястья, она раскинула в стороны его руки. Она сделала это без всякого усилия. Колин сдался в плен добровольно и нисколько не сопротивлялся, когда она закрыла ему рот страстным поцелуем.
Она медленно поднялась над ним. Ее серые глаза странно блуждали… Скользнув пальцами вдоль его рук к плечам, она уперлась ладонями ему в грудь. Нижние юбки взметнулись вокруг, как солнечная корона, и, широко расставив ноги, она крепко обхватила его бедрами.
Колин сильно прижал ее к себе, его пальцы почти сомкнулись на ее тонкой талии. Он видел, как она резко запрокинула голову и выгнулась дугой, обнажив шею и выставив вперед грудь. Изящно вскинув к шее тонкие руки, она провела пальцами по тонким ключицам. На ее губах блуждала загадочная улыбка сирены.
Сильным движением Мерседес откинула растрепанную косу через плечо за спину, так что ее конец хлестнул его по пальцам. Он схватил ее за косу в тот самый момент, как она выхватила нож.
Она сделала бесполезный удар по воздуху, потому что Колин накрутил косу на кулак и рванул ее назад. Она не сдавалась, а, уклонившись в сторону, попыталась поразить свою цель. Конец лезвия задел его плечо и полоснул по груди, разрезая рубаху и оставляя за собой алый след.
Колин еще сильнее дернул ее за волосы. От его рывка она опрокинулась навзничь и отлетела на край матраса, чуть не свалившись на пол. Она представила себе, как она падает, а Колин продолжает тянуть ее за волосы и она кричит от ужаса и боли, чувствуя, как с нее снимают скальп. Даже мимолетная мысль о такой боли заставила ее затихнуть,
Нисколько не доверяя ее внезапному спокойствию, тем более что она оказалась вооружена, Колин нанес ей ребром руки быстрый рубящий удар. Он пришелся как раз по ее запястью. Рука Мерседес конвульсивно раскрылась, нож выпал. Колин схватил его и отшвырнул в противоположный угол комнаты. Он со звоном ударился о комод и улегся недалеко от его собственного ножа.
Наступило молчание, нарушаемое лишь их тяжелым дыханием.
Только теперь Колин выпустил волосы Мерседес и оттолкнул ее, так что она кувырком полетела на пол, упав прямо на больное бедро. От резкой боли слезы брызнули у нее из глаз. Она закричала и скорчилась, пытаясь защититься от следующего удара. А когда удара не последовало, она замерла, не двигаясь и прикусив губу, чтобы сдержать стоны.
Колин встал с постели по другую сторону кровати и стащил с себя разрезанную рубаху. Затем сдернул с кресла нижнюю юбку, которую только что починил, и оторвал оборку. Опустив ее в лохань с водой и отжав, он промокнул кровь у себя на груди. Царапина была пустяковая. На плече рана была более глубокая. Колин специально дал крови стечь, чтобы уменьшить вероятность заражения. Потом он туго свернул влажный кусок ткани и держал его, прижав к ране, пока не остановилось кровотечение.
Колин обошел кровать, брезгливо скривив верхнюю губу. Мерседес, скорчившись, неподвижно лежала на полу. Он попинал ее по ступням, желая, чтобы она как-то отреагировала. Ответа не было. Присев на корточки, он слегка толкнул ее локтем. Она не пошевелилась.
Мерседес была без сознания.
Это нисколько не смягчило его. Он схватил с тумбочки Стакан и, зачерпнув воды из лохани, плеснул ей в лицо.
Мерседес поперхнулась и закашлялась. Вода попала ей в глаза. Она села и в страхе схватилась за лицо, пытаясь отдышаться.
— Это всего лишь вода, — сказал он. — Вы не ослепли.
Мерседес краем нижней юбки вытерла глаза и щеки. Очнувшись, наконец, она, даже не взглянув на него, молча уставилась на свои руки.
— Надеюсь, вы мне сейчас все объясните, — сказал он. — Но смотрите, не вздумайте врать!
— Мне нечего объяснять, — без всякого выражения ответила она. Голова ее раскалывалась от боли. В висках стучало, и гулко отдавалось в ушах. Казалось, голос Колина доносится до нее сквозь шум ветра или воды.
— Разрешите мне с вами не согласиться.
— Меня, кажется, тошнит.
Колин нашелся мгновенно, схватив из-под кровати пустой ночной горшок и сунув его ей в руки. Спазмы рвоты выворачивали ее наизнанку — она судорожно ухватилась за горшок, чтобы не упасть. Колин прислонил ее спиной к кровати, чтобы она могла опереться. Кровать сотрясалась от ее судорожных приступов. Вскоре она совсем обессилела. Горшок чуть не выскользнул у нее из рук. Колин едва успел подхватить его. Другой рукой он схватил ее за косу, чтобы она не упала вперед.
Наконец ее слабый кашель возвестил о том, что все закончилось. Колин выставил горшок за дверь. Он опять налил в стакан воды — на этот раз свежей, — добавил чуть-чуть виски и приказал ей выполоскать рот.
— Полощите, — повторил он, когда она вместо полоскания проглотила первый глоток. — Вам еще только лихорадки не хватает.
Она слабо кивнула и подчинилась. Трижды прополоскала рот, сплевывая в другой стакан, пока он не счел, что этого достаточно. Мерседес прислонилась головой к матрасу, а Колин вышел в коридор и выплеснул содержимое стаканов в горшок. Когда он вернулся, глаза ее были закрыты, и она дышала тихо-тихо.
— Ложитесь в постель, — сказал он.
Она повела головой и открыла глаза, но протестовать не стала. Он помог ей подняться на ноги и уложил в постель. Подсунул под голову подушку. Она уже не обманывалась относительно его приступов доброты. Если он вдруг стал заботливым, значит, ему взамен что-то нужно.
Мерседес закрыла глаза, Колин протирал ей лицо влажным полотенцем. Когда он отбросил его в сторону, она уже знала, что ее передышка закончилась.
— Посмотрите на меня, — приказал он. Его голос не допускал возражений. Она посмотрела.
— Я жду.
— Я сейчас, наверное, пойду, — слабо произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120