Ты видел?
— Я здесь впервые.
— Наверное, ты бывал в таких ресторанах в Лондоне? — предположила Скай, заметив, что Уолкер держится весьма непринужденно.
— Нет, — ответил он. — В Париже.
— В Париже? — изумилась Скай. — Я умоляла Джея Мака отпустить меня в Европу, но он сказал, что сначала я должна окончить университет. — Перед ней поставили суп с артишоками. Он был восхитителен. — Молодец, что заказал этот суп, — сказала она. — Расскажи мне о Париже.
Уолкер принялся описывать город, людей, но Скай покачала головой.
— Об этом я могу прочитать, да уже и читала. Расскажи, как ты оказался в Париже.
— Перед тем, как я отправился в Лондон, меня пригласили в наше парижское посольство.
— Тоже дипломатическая миссия?
— Назовем это так.
— Еще одна любовная связь? — сухо осведомилась она.
Он усмехнулся.
— Меня попросили найти полотно, украденное из Лувра.
— И они поручили это американцу? — удивилась Скай.
— Они сочли, что я найду полотно скорее, поскольку его украли янки. Так что была задета и национальная честь.
— Я никогда не слышала об этом.
— Неудивительно. Этот инцидент постарались сохранить в тайне. Французы выставили себя не в лучшем свете, не обеспечив должных мер безопасности. К тому же в краже был замешан помощник американского посла, поэтому наше посольство не хотело огласки.
— И как же ты вернул это полотно?
— Я выкрал его.
— Никакой ты не дипломат, — улыбнулась Скай, — а самый обыкновенный вор.
— Возможно, ты права. — Внимательно посмотрев на Скай, он заметил, что ее не встревожило это признание.
— Как я знаю, в Бэйлиборо посольства нет, — заметила Скай.
— Парнел!.. — вздохнул Уолкер. — Все дело в нем. Мне пришлось переехать туда, чтобы работать у него.
Поняв, что он не хочет говорить об этом здесь, Скай сказала:
— С этим лучше подождать, пока мы не останемся наедине.
Она внимательно слушала Уолкера, и постепенно отрывочные сведения складывались в определенную картину.
— Мои родители решили стать миссионерами, когда мне было пять лет. До этого мы все жили в доме моей бабки по материнской линии — в Микон-Хилл, весьма престижном районе. С нами жил младший брат матери, и мои воспоминания о детстве связаны с ним. Бабка, властная и суровая, заправляла всем в доме. Я редко виделся с ней. Она считала, что дети должны знать свое место, то есть не попадаться никому на глаза. Я старался не делать этого, поскольку боялся ее. Клянусь, она помнила, как меня зовут, лишь потому, что я был ее единственным внуком.
Скай ловила каждое его слово. — Жизнь моих родителей всегда была связана с церковью, что весьма не нравилось бабке, хотя она вела себя как положено протестантке и не признавала других конфессий. Она лишила родителей наследства в тот день, когда они сообщили ей о своем намерении отправиться с духовной миссией в Китай. Шесть лет мне исполнилось уже в Китае.
— А твой дядя?
— У него было свое дело, и он с нами не поехал, хотя мать и просила его об этом. Помоему, он чувствовал себя в долгу перед бабкой, хотя и не ладил с ней. Все семейные деньги были вложены в морские торговые перевозки, но дядя понимал, что в нем нет коммерческой жилки. Так что после отъезда моего отца бабке пришлось продать свою долю в компании, и эти деньги дядя вложил в какие-то свои проекты. Он работал над чем-то всю жизнь, но бабке это не нравилось. Она считала его расточителем, а может, и сумасшедшим.
Скай поняла, что Уолкер вовсе не разделяет мнения бабки.
— Ты переписывался с дядей?
— Да, но почта работала из рук вон плохо, и порой вестей из Бостона не было месяцами. Потом приходило сразу несколько писем. Его дела меня интересовали больше, чем занятия родителей. Они были довольны жизнью в Шанхае и отдавали миссии все время и силы, сознавая свою ответственность перед двумя тысячами новообращенных.
— Две тысячи! — поразилась Скай. — Они могли гордиться собой.
Уолкер покачал головой.
— Им предстояло спасти еще миллионы душ, и это только в провинции Нанкин. Даже поняв, что никогда не завершат дело своей жизни, родители не оставили попыток. — Уолкер усмехнулся: — Отец видел в себе посланника Господа.
Скай подумала, что в Бостоне с дядей Уолкеру было бы менее одиноко, чем с родителями в Шанхае.
— И у тебя не было ни братьев, ни сестер?
— Нет, — тихо ответил он. — В Шанхае у матери было два мертворожденных ребенка. Решив, что Господь наказывает ее, она отправилась в пораженную проказой провинцию, желая искупить свои грехи.
— А тебя они оставили в Шанхае?
— Мне предстояло вернуться в Бостон. Но денег на билет мне не прислали. Это должен был сделать мой дядюшка, но он отличался забывчивостью.
— Но ведь ты был совсем ребенок. Как же он мог про тебя забыть?
— Работая, он забывал обо всем. Его страсть к изобретательству могла сравниться только с фанатичной религиозностью матери. Просто они ставили перед собой различные цели.
— А чем он занимался? Ты так и не сказал об этом.
— Он был лудильщиком.
— Лудильщиком… — задумчиво повторила Скай. — То есть изобретателем? Как Джонатан Парнел?
— Я не говорил «как», — возразил Уолкер.
Скай нахмурилась:
— Что?
— Джонатан Парнел и есть мой дядя.
Глава 14
Они молча доехали до «Святого Марка». Скай не хотелось задавать вопросы.
Они поднялись в номер на пятом этаже. Джей Мак распорядился поставить во всех комнатах живые цветы, на столике возле кровати Скай увидела шампанское в ведерке со льдом, в гостиной — коробку шоколадных конфет.
В спальне стояла огромная кровать, в гостиной — диван и кресла.
Сняв шляпу, перчатки и пальто, Скай села возле камина.
— Хочешь шампанского? — спросил Уолкер, открывая бутылку.
Он налил шампанского и протянул фужер Скай.
— Ты более терпелива, чем я думал, — заметил он, отпив шампанское.
— Просто я надеюсь, что ты мне все расскажешь. Усевшись поудобнее, Уолкер начал:
— Я бродил, где мне только вздумается. Родители были заняты в миссии, и в Китае я пользовался куда большей свободой, чем в Бостоне. В основном иностранцы держались там вместе и не отваживаясь выезжать за город. Никто из них, кроме миссионеров, не пытался ничего узнать о народе. Некоторые страны, например Англия, установили в Китае сферы влияния.
Иностранцы ввели здесь свои законы и жили по своим обычаям, зачастую не имевшим ничего общего с культурой и обычаями Китая.
Уолкер улыбнулся, вспомнив те времена.
— Признаюсь, в Китае мне было интересно. Я неплохо выучил язык и мог объясняться и помогать родителям, которые не знали языка. Я изо дня в день наблюдал за жизнью людей: их обычаи и религия заинтересовали меня, и я старался узнать об этой стране как можно больше. — Он вздохнул. — Спустя некоторое время я понял, что мои родители совершенно не уважали народ, который пытались обратить в свою веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Я здесь впервые.
— Наверное, ты бывал в таких ресторанах в Лондоне? — предположила Скай, заметив, что Уолкер держится весьма непринужденно.
— Нет, — ответил он. — В Париже.
— В Париже? — изумилась Скай. — Я умоляла Джея Мака отпустить меня в Европу, но он сказал, что сначала я должна окончить университет. — Перед ней поставили суп с артишоками. Он был восхитителен. — Молодец, что заказал этот суп, — сказала она. — Расскажи мне о Париже.
Уолкер принялся описывать город, людей, но Скай покачала головой.
— Об этом я могу прочитать, да уже и читала. Расскажи, как ты оказался в Париже.
— Перед тем, как я отправился в Лондон, меня пригласили в наше парижское посольство.
— Тоже дипломатическая миссия?
— Назовем это так.
— Еще одна любовная связь? — сухо осведомилась она.
Он усмехнулся.
— Меня попросили найти полотно, украденное из Лувра.
— И они поручили это американцу? — удивилась Скай.
— Они сочли, что я найду полотно скорее, поскольку его украли янки. Так что была задета и национальная честь.
— Я никогда не слышала об этом.
— Неудивительно. Этот инцидент постарались сохранить в тайне. Французы выставили себя не в лучшем свете, не обеспечив должных мер безопасности. К тому же в краже был замешан помощник американского посла, поэтому наше посольство не хотело огласки.
— И как же ты вернул это полотно?
— Я выкрал его.
— Никакой ты не дипломат, — улыбнулась Скай, — а самый обыкновенный вор.
— Возможно, ты права. — Внимательно посмотрев на Скай, он заметил, что ее не встревожило это признание.
— Как я знаю, в Бэйлиборо посольства нет, — заметила Скай.
— Парнел!.. — вздохнул Уолкер. — Все дело в нем. Мне пришлось переехать туда, чтобы работать у него.
Поняв, что он не хочет говорить об этом здесь, Скай сказала:
— С этим лучше подождать, пока мы не останемся наедине.
Она внимательно слушала Уолкера, и постепенно отрывочные сведения складывались в определенную картину.
— Мои родители решили стать миссионерами, когда мне было пять лет. До этого мы все жили в доме моей бабки по материнской линии — в Микон-Хилл, весьма престижном районе. С нами жил младший брат матери, и мои воспоминания о детстве связаны с ним. Бабка, властная и суровая, заправляла всем в доме. Я редко виделся с ней. Она считала, что дети должны знать свое место, то есть не попадаться никому на глаза. Я старался не делать этого, поскольку боялся ее. Клянусь, она помнила, как меня зовут, лишь потому, что я был ее единственным внуком.
Скай ловила каждое его слово. — Жизнь моих родителей всегда была связана с церковью, что весьма не нравилось бабке, хотя она вела себя как положено протестантке и не признавала других конфессий. Она лишила родителей наследства в тот день, когда они сообщили ей о своем намерении отправиться с духовной миссией в Китай. Шесть лет мне исполнилось уже в Китае.
— А твой дядя?
— У него было свое дело, и он с нами не поехал, хотя мать и просила его об этом. Помоему, он чувствовал себя в долгу перед бабкой, хотя и не ладил с ней. Все семейные деньги были вложены в морские торговые перевозки, но дядя понимал, что в нем нет коммерческой жилки. Так что после отъезда моего отца бабке пришлось продать свою долю в компании, и эти деньги дядя вложил в какие-то свои проекты. Он работал над чем-то всю жизнь, но бабке это не нравилось. Она считала его расточителем, а может, и сумасшедшим.
Скай поняла, что Уолкер вовсе не разделяет мнения бабки.
— Ты переписывался с дядей?
— Да, но почта работала из рук вон плохо, и порой вестей из Бостона не было месяцами. Потом приходило сразу несколько писем. Его дела меня интересовали больше, чем занятия родителей. Они были довольны жизнью в Шанхае и отдавали миссии все время и силы, сознавая свою ответственность перед двумя тысячами новообращенных.
— Две тысячи! — поразилась Скай. — Они могли гордиться собой.
Уолкер покачал головой.
— Им предстояло спасти еще миллионы душ, и это только в провинции Нанкин. Даже поняв, что никогда не завершат дело своей жизни, родители не оставили попыток. — Уолкер усмехнулся: — Отец видел в себе посланника Господа.
Скай подумала, что в Бостоне с дядей Уолкеру было бы менее одиноко, чем с родителями в Шанхае.
— И у тебя не было ни братьев, ни сестер?
— Нет, — тихо ответил он. — В Шанхае у матери было два мертворожденных ребенка. Решив, что Господь наказывает ее, она отправилась в пораженную проказой провинцию, желая искупить свои грехи.
— А тебя они оставили в Шанхае?
— Мне предстояло вернуться в Бостон. Но денег на билет мне не прислали. Это должен был сделать мой дядюшка, но он отличался забывчивостью.
— Но ведь ты был совсем ребенок. Как же он мог про тебя забыть?
— Работая, он забывал обо всем. Его страсть к изобретательству могла сравниться только с фанатичной религиозностью матери. Просто они ставили перед собой различные цели.
— А чем он занимался? Ты так и не сказал об этом.
— Он был лудильщиком.
— Лудильщиком… — задумчиво повторила Скай. — То есть изобретателем? Как Джонатан Парнел?
— Я не говорил «как», — возразил Уолкер.
Скай нахмурилась:
— Что?
— Джонатан Парнел и есть мой дядя.
Глава 14
Они молча доехали до «Святого Марка». Скай не хотелось задавать вопросы.
Они поднялись в номер на пятом этаже. Джей Мак распорядился поставить во всех комнатах живые цветы, на столике возле кровати Скай увидела шампанское в ведерке со льдом, в гостиной — коробку шоколадных конфет.
В спальне стояла огромная кровать, в гостиной — диван и кресла.
Сняв шляпу, перчатки и пальто, Скай села возле камина.
— Хочешь шампанского? — спросил Уолкер, открывая бутылку.
Он налил шампанского и протянул фужер Скай.
— Ты более терпелива, чем я думал, — заметил он, отпив шампанское.
— Просто я надеюсь, что ты мне все расскажешь. Усевшись поудобнее, Уолкер начал:
— Я бродил, где мне только вздумается. Родители были заняты в миссии, и в Китае я пользовался куда большей свободой, чем в Бостоне. В основном иностранцы держались там вместе и не отваживаясь выезжать за город. Никто из них, кроме миссионеров, не пытался ничего узнать о народе. Некоторые страны, например Англия, установили в Китае сферы влияния.
Иностранцы ввели здесь свои законы и жили по своим обычаям, зачастую не имевшим ничего общего с культурой и обычаями Китая.
Уолкер улыбнулся, вспомнив те времена.
— Признаюсь, в Китае мне было интересно. Я неплохо выучил язык и мог объясняться и помогать родителям, которые не знали языка. Я изо дня в день наблюдал за жизнью людей: их обычаи и религия заинтересовали меня, и я старался узнать об этой стране как можно больше. — Он вздохнул. — Спустя некоторое время я понял, что мои родители совершенно не уважали народ, который пытались обратить в свою веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69