– Привет, Джек! Это ты? – в тусклом свете трудно было разглядеть лицо человека, который стоял на поднимавшейся платформе.
– Привет! – откликнулся он и помахал рукой. – Муни?
– Нет, Рой! – крикнул человек и снял шлем, чтобы Джек узнал его. – Что скажешь о нашем новом подъемнике?
– Отличный подъемник! – успел выкрикнуть Коннор, прежде чем Рой Донн, махнув шлемом, исчез из виду.
После него другие шахтеры один за другим приветствовали Коннора – с удивлением и явной радостью, и Софи не могла сдержать веселой улыбки, когда они окликали его: «Джек, ох, Коннор… ох, мистер Пендарвис!» или ее: «Мисс Ди… ох, Пендарвис!» Люди, которых он хорошо знал, большинство из первой смены, поднимавшиеся наверх, начали собираться в проходе, снимая шлемы и приветствуя ее, пожимая руку Коннору или крепко хлопая его по спине. Им нравился подъемник, и они хотели показать ему это, выказывая таким способом признательность за то, что это благодаря ему появился новый подъемник. А еще они хотели просто взглянуть на него. Коннор спрашивал Софи, что думают о нем шахтеры, и теперь он убедился: они чувствуют не обиду или враждебность, а любопытство. Что представляет собой человек, который работал с ними бок о бок, написал разоблачительную статью о руднике, исчез на месяц, а потом объявился опять уже мужем владелицы рудника? Они не испытывали к нему недоверия; просто они хотели разобраться в нем.
Софи оставила их за этим занятием. Никто из мужчин, включая Коннора, даже не заметил, как плавное движение новой машины унесло ее наверх. Оказавшись у себя в кабинете, она постояла, глядя на образцы пород, попробовала произвести кое-какие вычисления на большой схеме рудника, затем оставила тщетные попытки заняться делом и встала у окна, поджидая Коннора. Вскоре она увидела его; он отделился от группы шахтеров и направился через двор к конторе, на ходу приветствуя встречных. Она было хотела быстро усесться за стол и сделать вид, что работает, но подумала: зачем? Когда дверь распахнулась и он появился на пороге, она повернулась к нему и улыбнулась.
– Куда ты пропала? Не успел я оглянуться, а тебя уже и след простыл.
– Никто не обращал на меня внимания, – Софи скорчила наигранно обиженную рожицу. – Мое самолюбие страдало, вот я и ушла.
Он засмеялся и захлопнул дверь.
– Софи! – Кон подошел к ней, положил руки на плечи и с необычным выражением заглянул в глаза. – Почему ты мне ничего не сказала о новшествах на руднике?
– Не знаю. Наверное, из ложной скромности. А еще, – это было главной причиной, – мне не хотелось, чтобы ты рассматривал это как свою победу. Ведь я сделала это не ради тебя, Коннор.
– Знаю.
– Я поступила так потому, что в этом действительно назрела необходимость.
– Знаю.
– И с точки зрения бизнеса, это тоже оправданный шаг, – воинственно сказала она, выставив вперед подбородок. – На это ушло немало средств, но, когда вся система заработает, производительность труда, а значит, и мои доходы возрастут. Через три года система окупит себя, а на четвертый начнет приносить прибыль. Так что не думай…
– Что ты сделала это потому, что у тебя доброе сердце?
– Правильно, я думала о своей выгоде.
– Да такое мне никогда не пришло бы в голову.
– Вот-вот. Я деловая женщина, а не филантропка. Не целуй меня, – Софи попыталась увернуться от его губ. – Я не нуждаюсь в поощрении. Говорю тебе, я сделала это…
– Стой спокойно. Тише, тише. – Он запечатал ее уста нежным поцелуем и не отрывался от нее, пока она не забыла обо всем на свете. Закрыв глаза, она обвила его шею руками, удивленная, счастливая. Это был их первый поцелуй со времени размолвки, причем поцелуй не как прелюдия к физической близости. И он был ей лучшей наградой.
– Я слышал и об остальных новшествах. О вентиляторе. О комитете. О…
– Коннор, повторяю, это…
– Да-да, знаю. Софи, ничего из этого я не ставлю себе в заслугу. Я понимаю, что ты все это сделала не ради меня, и ни в малейшей степени не чувствую себя «победителем», а тебя «побежденной», или что ты пошла мне на уступки. Я просто радуюсь. Могу я позволить себе это? И я просто хочу тебя поцеловать.
– Ну, хорошо, тогда целуй, я не возражаю. – Она погрузила пальцы в его шелковистые волосы, притянула голову, и их улыбки слились. Сладостный вздох вырвался у нее, потому что это было восхитительно. Как чудесно, как соблазнительно было прикасаться к нему вот так, не в постели, а в ее кабинете, одетыми. Ведь это значит, что они любят друг друга? А она так соскучилась по любви. – О, Кон, – вздохнула она и положила голову ему на грудь, чтобы услышать, как стучит его сердце. – Кон…
Кто-то нарочито громко откашлялся у двери, и она отскочила от Коннора, точно вспугнутый заяц, а он тихо выругался.
– Я постучал, – удрученно сказал Трэнтер Фокс от порога. – Целых два раза.
– Мог бы понять, раз никто не отвечает, – процедил Коннор, пряча усмешку.
– Я и понял, что надо войти, раз никто не слышит, как я стучу, и не кричит мне «Войди!».
Софи рассмеялась, поправила волосы и приложила ладони к пылающим щекам.
– Услышал, что ты тут, мистер Пендарвис, – сказал Трэнтер, подчеркивая слово «мистер», – и подумал, надо зайти взглянуть.
– Как ты тут, Трэнтер, черт тебя дери? – открыто ухмыльнулся наконец Коннор; к нему вновь вернулось хорошее настроение. Они трясли друг другу руки, хлопали по спине, короче, старались показать взаимное расположение тем странным способом, какой принят у мужчин.
– Я просто убит, уничтожен. Посмотри, что от меня осталось: кожа да кости. Ах, бедное мое сердце, оно так страдает. Как ты мог, Джек? Или как там тебя зовут. Ты не только меня обскакал, нет, не только. А всех, кто положил глаз на нашу прекрасную мисс Дин. Змей ты коварный, вот ты кто, и у тебя есть только один способ загладить вину.
– Какой же?
Трэнтер довольно ухмыльнулся.
– Поставить всем нам выпивку у «Святого Георгия», какой же еще?
Коннор громко захохотал, чем доставил Трэнтеру особое удовольствие.
– Вижу, у меня нет выбора, – сказал Кон Софи, шутливо поднимая руки, – сдаюсь. Придется реабилитировать себя.
– Конечно, нужно себя реаб… реаб… литировать. Пошли, Джек. – Он взял Коннора за рукав и потянул к двери. – Чего время терять. Не откладывай дела в долгий ящик. Время не ждет. Ложка хороша к обеду.
– Я могу вернуться поздно, – предупредил Коннор Софи, стоя в дверях. Не обращая внимания на Трэнтера, он мягко добавил:
– Будешь меня ждать?
Она медленно кивнула: буду очень ждать, и наградой ей была такая нежная улыбка, что у нее сердце окончательно оттаяло.
* * *
Кабинет отца Софи был прекрасным подарком Коннору. После долгих уговоров он согласился принять от нее эту жертву и теперь посиживал в удобном старом кожаном кресле Толливера Дина за широким кленовым рабочим столом, поцарапанным и в чернильных пятнах, вертя в пальцах толстую гладкую ручку из тикового дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103