По правде говоря, для купания было слишком холодно. Даже и подумать было страшно о том, чтобы снять одежду на таком ветру. Вода в ручье была ледяной. Но влажное, пропитанное солью платье и шерстяная нижняя сорочка Идэйн прилипали к телу, поэтому она медленно распустила шнуровку платья, и оно скользнуло в ручей.
Глядя на платье у своих ног, Идэйн гадала, как ей удастся согреться, пока высохнет одежда. Даже стоять под лучами солнца было явно недо­статочно, чтобы согреться, и Идэйн дрожала от холода.
Она сняла сорочку и бросила ее туда же, куда и платье. Если ее одежда хоть когда-нибудь вы­сохнет, она по крайней мере будет чувствовать себя чистой и ей будет удобно.
Набрав воду сложенными лодочкой руками, она плеснула ее себе на ноги, пытаясь не вскрикнуть от холода, потом вымыла плечи и руки до локтей. Наконец дошла очередь до груди и живо­та, но тут уж ей не удалось удержаться от крика, а потом, поливая свое тело, она глухо стонала.
Но, Боже милостивый, несмотря на все уси­лия, соль все-таки не смывалась. Даже после того как она попыталась оттереть тело песком, Идэйн чувствовала, что кожа ее осталась липкой.
Она взяла из ручья свою сорочку и выжала ее, потом воспользовалась ею, чтобы вытереть те­ло. Кожа зудела, и, где бы она ни дотронулась до нее мокрой тканью, та становилась красной, как дикое яблоко. Но в конце концов липкую мор­скую соль все же удалось смыть.
Дрожа, как в лихорадке, Идэйн начала топ­тать свое платье, стараясь таким образом выда­вить из него соль, потом подняла, выжала и бро­сила его на берег. Теперь на ней оставались только полотняные панталоны, доходившие до колен. Красными окоченевшими пальцами она развязала ленты и тесемки и сняла их.
Чтобы вымыть из них всю соль и отстирать до белизны, было недостаточно их топтать, но Идэйн уже так замерзла, что ей просто пришлось спля­сать на них джигу, чтобы не окоченеть совсем. Ее ноги, стоявшие в ледяной воде ручья, настолько замерзли, что она почти не чувствовала их.
Близился полдень, и солнце медленно плыло по небу. То место в ручье, где стояла Идэйн, ока­залось в тени. Ветер стонал и завывал в ветвях де­ревьев, и от этого руки и ноги девушки покрылись гусиной кожей.
Идэйн принялась выплясывать, высоко поднимая колени, как делают танцующие пастухи.
Ноги ее молотили по лежащим в воде панталонам. Она хлопала в ладоши и трясла над головой руками, но после нескольких минут такого танца сердце ее бешено забилось. Все тело ее горело, и те­перь она уже чувствовала пальцы ног.
Панталоны были основательно отстираны и выполосканы, но Идэйн не останавливалась. Свя­тые угодники! Она убедилась, что если будет про­должать свою пляску, то согреется совсем, и пото­му продолжала кружиться.
Идэйн пришлось остановиться, чтобы передо­хнуть, но теперь ей стало гораздо теплее. Она на­деялась, что не порвала свои панталоны настоль­ко, что их уже невозможно будет починить.
Остановившись на мгновение, она почувство­вала, что не одна здесь, и обнаружила его. Ры­царь, босоногий и одетый только в обтягивающие штаны, стоял в ручье недалеко от нее с обнажен­ным мечом в руке.
Волосы его были еще влажными и ниспадали на плечи темно-рыжими прядями. Он, оцепенев на месте, не сводил глаз с Идэйн, будто набрел на лесного духа или увидел привидение.
– Я слышал, ты кричала, – сказал он хрипло.
6
И это было правдой: Маг­нус подумал, что на девушку кто-то напал. Он ус­лышал ее крики и, поспешно натянув штаны на мокрое тело, побежал к ней, как безумный, вообразив, что на нее напали дикие шотландцы. В мыслях он уже видел, как они срывают с нее одежду, швыряют на землю и, возможно, уже удовлетво­ряют свою похоть.
Вместо этого он увидел такую сцену, от кото­рой потерял дар речи. Здесь, посреди ручья, в сердце шотландских гор, перед ним предстало зрелище, какого ни один добрый христианин в ми­ре и вообразить не мог. И уж, конечно, ничего подобного нельзя было представить при ярком днев­ном свете.
От этого видения волосы на голове вставали дыбом, потому что, как ему было известно из древних легенд, такие ручьи населяют русалки.
Он увидел духа, явившегося к нему из древ­них языческих времен и, должно быть, исторгну­того адом: это существо бешено кружилось в ка­ком-то демоническом танце. И в то же время этот дух, стройный и золотоволосый, совершенно нагой и невероятно прекрасный, в неверном мерцании света под деревьями молотил себя руками, изда­вая при этом пронзительные крики.
Прошла минута, прежде чем Магнус понял, что принял их за крики о помощи.
И в ту же секунду водяной или лесной демон увидел его и остановился. Идэйн смотрела на не­го, задыхаясь, расширенными от ужаса глазами, и, видимо, была слишком удивлена и напугана, что­бы прикрыть свое тело.
Единственная мысль, которая мелькнула в этот момент в оцепеневшем мозгу Магнуса, была: «Она нагая!»
Здесь перед ним по щиколотку в горном ручье, освещенная осенним солнцем, пятнами падавшим на ее тело сквозь ветви деревьев, стояла женщина с самым прекрасным телом, какое он когда-либо видел.
«Неудивительно, – подумал он, – что я принял ее за русалку!» И снова то странное чув­ство, что охватило его минуту назад, вернулось, и волосы у него на затылке встали дыбом.
И пока она так стояла, неподвижная, словно статуя, с изумрудными, широко раскрытыми гла­зами, его жадный взор впитывал ее красоту: золо­тистую кожу, стройное тело, столь совершенное и прекрасное, с выступающими грудями и порозовевшими от холода сосками, тонюсенькую талию и изящный изгиб бедер. А длинные ноги были таки­ми, что любой святой монах, запертый в келье мо­настыря, увидев их, не смог бы не соблазниться ею.
Видение содрогнулось от холода, и чары раз­веялись. Идэйн стремительно повернулась к бере­гу, где лежала ее одежда, но Магнус опередил ее. «Она наложница де Бриза», – напомнил он себе, загораживая ей путь. Он только хотел дотронуть­ся до нее и убедиться, что она не видение, а живая женщина. Дух вод и долин зачаровал его. Никог­да в жизни он не видел столь ослепительно пре­красной женщины.
Магнус протянул к ней руку и коснулся ее хо­лодной, как мрамор, совершенной груди. С розо­вого соска свисала капля воды. Не задумываясь, он дотронулся до него кончиком пальца.
Идэйн стояла совершенно неподвижно, только повернула к нему голову и теперь смотрела на него своими сверкающими изумрудными глазами. – Нет, – прошептала она. – Нет, не сможешь этого сделать.
Магнус не решился ответить, боясь, что голос изменит ему; кровь бешено шумела у него в ушах. Не могу? Он знал, что может и сделает это! Достаточно было одного прикосновения к ней, чтобы он весь воспламенился!
Он не мог выбросить из головы де Бриза и, призывая в свидетели всех святых, твердил себе, что она слишком хороша для мелкого рыцаря из числа вассалов лорда Честера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81