Слишком изыскан­на и ослепительно хороша. Даже если у де Бриза была ревнивая жена, он не мог себе представить, как у этого человека хватило сил отослать ее.
И каким-то образом волшебное видение ока­залось в его объятиях. Магнус прижал ее к себе и почувствовал ее шелковистое, влажное и холодное после купания тело рядом со своим полуобнажен­ным. Этого он уже вынести не мог.
Магнус со стоном нашел ее нежные податли­вые губы. Его собственные губы дрожали от же­лания ощутить ее сладость, ему хотелось про­глотить ее. Их соприкоснувшиеся губы вызвали пожар в них обоих, и она слабо, приглушенно застонала. Отстранившись, он посмотрел ей в лицо и прочел в ее глазах изумление. Но размышлять об этом не было времени.
– Пойдем, – сказал он хрипло, – мы не можем заниматься этим здесь, в ручье. Позволь мне найти для тебя место получше.
Он наклонился к ней, поднял ее на руки и понес на берег, потом нашел освещенное солнцем место и уложил ее туда. Магнус был не в силах больше ждать. В мгновение ока он освободился от своих мокрых штанов и пояса с мечом.
Даже на солнце было холодно. Ветер гулял по их обнаженным телам. Но лежащая перед ним прекрасная нагая девушка, освещенная ярким со­лнечным светом, воспламенила кровь Магнуса так, что ему показалось, она сейчас закипит. Ког­да он встал перед нею на колени, она бросила ис­пуганный взгляд на его тело ниже пояса и, впечат­ленная его мощью, закрыла глаза руками.
– Солнышко, – умолял он ее, – не надо бояться, не закрывай глаза!
Черт возьми! А как же выглядел де Бриз, когда обнажал свои чресла? Она не должна была бы так странно вести себя.
И что она надеялась увидеть, когда загляды­вала ему в штаны? Если она опасалась уродства, то уже он-то, конечно, мог рассеять ее страхи. Кроме единичных жалоб на слишком большие размеры его мужского естества, все остальные дамы находили его вполне нормальным и совер­шенным по форме.
Кроме того, говорил себе Магнус, ни одна из замужних женщин и служанок, с которыми ему приходилось делить ложе при дворе Честера, не возражала и не жаловалась. Напротив, были сре­ди них такие, кто был маниакально привязан к ин­тимным частям его тела, и ему приходилось при­бегать к дьявольским уловкам, чтобы избавиться от них. Но, Господь свидетель, ему никогда не встречалась женщина, которая не могла бы выне­сти вида его мужских достоинств. Для женщины бывалой наложница де Бриза вела себя до стран­ности робко.
Ободряюще улыбаясь, Магнус опустился рядом с ней и в течение нескольких полных бла­женства минут целовал и ласкал ее прелестное те­ло. Его страсть все возрастала и становилась чуть ли не мучительной. Он взял в ладони ее прелест­ные груди и целовал их, потом слегка прикусил эти розовые бутоны и услышал, как она с трудом выдохнула воздух.
– Это тебя возбуждает? – шепнул он. – Радость моя, я только хочу доставить тебе на­слаждение. Скажи, если что-то из того, что я де­лаю, тебе неприятно, я тотчас же перестану.
Казалось, она его не слышит. С ее губ слетел легкий сладострастный стон, когда его рука скольз­нула между ее бедер, а кончиками пальцев он при­нялся ласкать ее самое чувствительное место. Магнус почувствовал, что сам сгорает от желания. В этой лихорадке ему подумалось, что никогда за все время своего общения с женщинами он не встречал ни одной, которая так сильно и так бы­стро воспламенила бы его. Она лежала в его объ­ятиях, готовая сдаться, и ее похожие на драгоцен­ные камни глаза были прикрыты тяжелыми веками. Она раскрыла для него свое тело, как раскрывает­ся трепетно цветок, и он не мог ошибиться, когда угадал в ней ответную страсть. Ее рука провела по его затылку, нежно лаская, а бедра ее сомкнулись вокруг его бедер.
Он был уверен, что она желала его. И все же она так мало походила на опытную и искусную куртизанку. На мгновение Магнус почувствовал себя польщенным. Он взял приступом эту прекрасную и опытную жрицу страсти и вызвал в ней такое же­лание, что она не в силах была прибегать к ухищ­рениям.
– Магнус, – прошептала она, все еще не открывая глаз.
Он не помнил, чтобы называл ей свое имя. Но это не имело значения.
– Дорогая, прелесть моя, – бормотал он. – Я хочу любоваться твоим прекрасным телом. Я хочу, чтобы ты получила наслаждение от моего.
Магнус всегда и всем женщинам говорил с не­значительными вариациями одно и то же. Его руки скользнули под ее округлые ягодицы, и он слегка приподнял ее. Голова его кружилась. Она была восхитительной – нежной, но пламенной. И через несколько секунд он преодолеет этот же­ланный предел, эти врата любви и нырнет в глу­бину ее тела. Он не в силах был больше медлить. Он поцеловал ее со всепоглощающей страс­тью, искусно вошел в нее и услышал ее судорож­ный вздох. Он чувствовал, как крепко обнимают его ее руки. Тело ее выпрямилось и прижалось к нему, будто они собирались совершить вместе еще одно морское путешествие, испытать еще одно ко­раблекрушение, и они должны были крепко дер­жаться друг за друга, чтобы выжить.
Уже одно это должно было насторожить его. На мгновение Магнус подумал, что должен отсту­пить, проявить осторожность, но было уже поздно.
Он почувствовал, что преграда между ними рухнула, но это не было похоже ни на что, пережитое им прежде. И он испытал потрясение, от которого зазвенело в ушах. Прежде чем он смог понять свою ошибку и отказаться от дальнейшего сближения, какая-то сила овладела его плотью, и в мгновенно сменяющихся то жаре, то холоде он почувствовал, будто его тело разлетается на бес­численные осколки, и это было чудесное ощуще­ние, сладостное, ослепительное, пронзающее каж­дый нерв в его теле. Как яркие краски. Как музы­ка. Наслаждение будто взорвало его мозг и его чресла.
В судорогах наслаждения Магнус наполнил ее желанную теплую плоть своими жизненными со­ками. Он не почувствовал, чтобы она отшатну­лась, не услышал протеста, крика. И все же знал, что случилось.
И прежде чем он смог овладеть своими мыс­лями и чувствами – если он вообще мог это сде­лать в такой момент, когда конвульсии страсти со­трясали его тело, – это мучительное и сладост­ное ощущение разлилось по всему его телу из золотистой сердцевины ее плоти, в которой он утопал. Это ощущение было потрясающим, как удар молнии.
Магнус не мог заставить себя остановиться. Он чувствовал, что тело и плоть его наполняются все более сильным, все более требовательным же­ланием, и тело его снова потонуло в невидимом искристом звездопаде. Ему казалось, что он парит над землей, а золотоволосая девушка парит вместе с ним среди ослепительных звезд и слепящих лучей солнца. Он все еще был с ней единым це­лым, они обладали друг другом, она им, как и он ею, все еще горящие огнем желания. Она казалась ему вечным неугасающим пламенем, охватившим его тело, он слышал ее слабые стоны, он ощущал вкус ее языка во рту, а ее ноги крепко обвивали его талию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81