Я сидела у окна, когда ко мне подошла служанка. Она посмотрела на меня и сказала:
— У меня к вам поручение, госпожа Дамаск. Один джентльмен хотел бы поговорить с вами.
— Кто он?
— Я не знаю, госпожа. Он велел передать вам, что если вы придете к скрытой плющом двери, то найдете его и узнаете, кто меня послал.
Мне с трудом удалось скрыть волнение. Кто, кроме Бруно, мог передать это послание? Кто еще знал о замаскированной плющом двери?
Как можно спокойнее я ответила:
— Спасибо, Дженнет. — И как только она ушла, побежала в свою комнату, сменила платье и привела в порядок прическу. Я взяла плащ, завернулась в него и поспешила к двери в стене Аббатства.
Бруно ждал меня там. Его глаза светились торжеством, он был рад моему приходу. Он взял мои руки и поцеловал их. Он казался не таким, как обычно.
— Так ты вернулся! — воскликнула я.
— Ты довольна?
— Мне нет нужды говорить то, что ты знаешь и так.
— Ты изменилась. Я знал, что ты будешь рада увидеть меня, Дамаск.
— Да, — ответила я, потому что это было правдой. В этот момент я была счастливее из-за того, что он вернулся. — Что случилось? Где ты был? Почему ты покинул нас так таинственно?
— Это было необходимо, — ответил он.
— Уехал… ничего не объяснив?
— Да, — сказал он. — И пока меня не было, ты потеряла отца.
— Это было ужасно, Бруно.
— Я знаю. Но теперь я вернулся. Я заставлю тебя забыть о горе. Теперь, когда я здесь, ты будешь счастлива.
Он крепко держал мою руку в своей. Другой рукой он открыл дверь, и мы вошли на землю Аббатства.
Я отпрянула назад.
— Это не принадлежит нам, Бруно.
— Я знаю.
— Мы нарушаем границы чужих владений.
— Ты делала это прежде много раз.
— Верно.
— Не бойся. Я рядом с тобой. Монахи всегда верили, что я стану их аббатом.
— Нас постигли ужасные несчастья.
— Может быть, так было угодно судьбе. Для всех нас это было время испытаний!
— Я хочу о многом спросить тебя. Где ты был? Ты вернулся, чтобы остаться? Где ты живешь? У нас теперь все изменилось. Наш дом принадлежит Саймону Кейсману.
Он обернулся ко мне и, нежно улыбаясь, коснулся моего лица:
— Я все это знаю, Дамаск. Я знаю все.
— Ты знаешь, кто владелец Аббатства?
— Да, — ответил он. — Я знаю и это.
— Я уверена, это какой-нибудь знатный богач. Но, может быть, лучше уж так, чем оно и дальше будет разрушаться.
— Лучше уж так, — произнес Бруно.
— Куда ты меня ведешь?
— В Аббатство.
— Говорят, что там живут привидения. Люди видели призрак монаха. Я сама видела его.
— Ты, Дамаск.
— Да. Когда приходила на могилу отца. — Я рассказала ему о том, как Руперт принес мне голову отца и как мы ее похоронили.
— Вы с Рупертом помолвлены? — быстро спросил Бруно.
— Нет, но, возможно, это скоро произойдет.
— Ты не любишь Руперта.
— Нет, я люблю Руперта.
— Как мужа?
— Нет, но я думаю, что мы нужны друг другу.
— Ты не боишься пойти со мной в Аббатство? Я колебалась, а он продолжил:
— Ты помнишь, что вы с Кейт однажды уже входили в него.
— Тогда я очень испугалась.
— Потому что знала, что поступаешь не правильно. Тебе не следовало входить в святую часовню. Тебе не следовало смотреть на Мадонну в драгоценностях. Но статуя исчезла, и святая часовня пуста.
— Мне страшно войти туда и теперь, Бруно. Он сжал мою руку:
— Ты же не думаешь, что с тобой может случиться несчастье, когда я рядом?
Мы приближались к серым стенам Аббатства, и я не ответила.
Он неожиданно обернулся, и в лунном свете я увидела, что лицо его сурово.
— Дамаск, — спросил Бруно, — ты веришь, что я не такой, как другие?
— Но… — в ушах моих вновь зазвучал голос Кезаи:
«Он угрожал мне, и я сказала ему то, чего не следовало говорить никогда… Я ждала ребенка от монаха…»
— Я хочу, чтобы ты знала правду, — продолжал Бруно. — Для меня это важно. Эта женщина, Кезая, сказала не правду. Лгал и монах. Люди лгут под пыткой. Мир полон лжи, но мы не должны винить солгавших, потому что их вынудили сказать не правду. Плоть слаба. Пытка превратила в обманщиков многих великих людей, клявшихся говорить только правду. Я появился на свет не так, как они уверяли тебя. Мне открылась эта истина, Дамаск. А если ты будешь со мною, то тоже должна знать ее. Ты должна верить этому. Ты должна верить в меня.
В лунном свете он выглядел незнакомым и прекрасным, не таким, как люди, которых я когда-либо знала, и я любила его. Поэтому я робко сказала, как, должно быть, сказала бы моя мать Саймону Кейсману:
— Я верю тебе, Бруно.
— Так ты не боишься пойти со мной?
— С тобой не боюсь.
Он толкнул дверь, в которую, я видела, вошел призрак, и мы очутились в безмолвии Аббатства.
После теплого воздуха снаружи меня обдало холодом, и я задрожала. Холод шел от каменных плит, которыми был вымощен двор.
— Не робей, я рядом, — сказал Бруно.
Однако я не могла забыть возвращения Кезаи после той ужасной ночи в трактире с Ролфом Уивером. Я очень хотела поверить в то, в чем желал меня уверить Бруно, но в душе не могла согласиться с тем, что Кезая все выдумала.
Но Бруно был рядом, и впервые после смерти отца я была счастлива. Я чувствовала, что сегодня он просил меня прийти потому, что хотел сказать мне что-то очень важное.
Бруно нашел фонарь, зажег его и сказал мне, что хочет показать, где жил аббат. Это был странный, жуткий путь, мне все время казалось, что мы встретимся с призраком. Бруно показал мне чудесный дом со сводчатым залом и множеством комнат. Было видно, что здесь трудятся рабочие, превращая его в великолепную резиденцию. После жилья аббата Бруно показал мне трапезную — простое каменное строение с мощными котрфорсами, где под крышей с дубовыми стропилами двести лет сиживали монахи.
Я подумала о том, что очень скоро здесь будет жить человек, которому теперь принадлежит Аббатство, и что Бруно решил взглянуть на все это в последний раз, пока есть такая возможность. Он провел меня по монастырю, сводил в погреба, показал пекарню, где некогда сиживал с братом Клементом. Я напомнила Бруно историю, как он стащил горячие пирожки из печи.
— Монахам нравилось рассказывать обо мне подобные сказки, — ответил Бруно.
Этой ночью я увидела то, чего никогда не видела прежде. Я удивлялась, почему он мне все это показывает, и только позже поняла, почему.
— Ты видишь, — говорил Бруно, — это целый мир, но мир, пришедший в упадок. Почему бы не возродить его снова?
— Этим, наверное, займется тот, кому теперь все это принадлежит, — сказала я. — Из дома аббата получится прекрасный жилой дом, у нового хозяина здесь будет много работы.
— Конечно, много, некоторые строения надо привести в порядок. А подо всем этим есть еще лабиринт туннелей и погребов. Но там опасно, и тебе не следует ходить туда.
Потом он повел меня в церковь. Хотя все ценности были украдены, сама церковь пострадала не очень сильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102