Нужно было решить, как вести себя с ней и какую роль уготовить ей в будущем.
Но как он мог не видеть ее под жалким маскарадным костюмом? Неужели человек способен быть настолько слеп? И как ему могло прийти в голову, что у Александра Килбра-кена может быть дочь-дурнушка?
«Мне никогда и ни с кем не было так хорошо в постели!»
Хок почувствовал, что напрягается — при одной только мысли о жене! — и скривился в раздраженной гримасе. Он постарался думать о другом, но только дальше углубился в воспоминания: нежная, податливая плоть Фрэнсис, ее наслаждение, растущее по мере его ласк…
— Она меня с ума сведет! — с горечью поведал он Эбониту. — Нужно поскорее вернуться в Лондон. Пусть отец, если ему угодно, развлекает невестку, выслушивает ее издевательские шуточки и закрывает глаза на ее выходки.
«А племенной завод Десборо… что делать с ним?»
Хок пустил еще несколько камешков, вытер пыльные ладони о брюки и решительно выбросил из головы и Десборо-Холл, и Фрэнсис.
— Где его светлость, Белвис? — спросила Фрэнсис, входя в тренерскую (она обожала эту уютную комнату, насквозь пропахшую льняным семенем и кожей упряжи).
— Его светлость что-то говорил о деловой поездке в Йорк. Фрэнсис помолчала, переваривая новость.
— Сегодня ожидаются еще два клиента с кобылами. — Белвис усмехнулся, довольный. — Оба прибудут после обеда, ближе к вечеру. Один из них, лорд Бергли, сделал заказ на Эбонита. Его светлости об этом известно, и я думаю, он не задержится в Йорке.
— Что ж, — сказала Фрэнсис, заставив себя улыбнуться как можно приветливее, — меня ждет столько работы, что рассиживаться некогда. В августе нам предстоит путешествие в Ньюмаркет, и к тому моменту бумаги на Летуна Дэви и Гордость Кланси должны быть выправлены.
— По моему мнению, Тамерлана тоже стоит внести в число претендентов. А что касается бумаг, его светлость Невил хранил их в кабинете управляющего. Мистер Карутерс должен знать, где именно.
Фрэнсис помедлила у восточного выгона, чтобы полюбоваться тем, как Тулли отрабатывает аллюр Летуна Дэви. У жеребца была мощная холка, широкая грудь и длинные сильные ноги. В нем чувствовалось упорство, зреющая воля к победе. После долгих тренировок Летун Дэви сбросил лишний вес и теперь выглядел обтекаемым, как скользящая по травинке капля. В своенравных бросках его головы и коротких нетерпеливых всхрапах ясно выражалось желание вырваться на свободу и унестись летящей стрелой.
Фрэнсис улыбнулась с нежностью, разглядывая яркую белую звездочку на лбу жеребца. Это был исключительный скакун, редкой масти — прирожденный победитель, чемпион, созданный для скакового мира, и вопрос всеобщего признания был всего лишь вопросом времени.
— У тебя будет твой шанс, — прошептала Фрэнсис. Тулли поднял голову, заметил ее и дружески помахал.
Она помахала в ответ и повернула к дому,
Все послеобеденное время она провела в кабинете управляющего, роясь в подшивках родословных и сопроводительных документах. К тому моменту как удалось обнаружить бумаги на Летуна Дэви, Фрэнсис пропылилась и взмокла. Хок так и не вернулся. Приближалось время ужина, но она направилась не наверх переодеваться, а в тренерскую: показать Белвису находку.
— Уж не вернулась ли ты к роли бессловесной мышки, моя дорогая Фрэнсис? — спросил маркиз, озирая задумчивое лицо невестки.
Ему недоставало яростной пикировки между ней и сыном. Они были одни за столом. Маркус снова ужинал у Мел-черов, что уже становилось привычным для всех и каждого.
— Вовсе нет, милорд, — ответила Фрэнсис, улыбаясь и качая головой. — Просто мне нужно о многом подумать. Не хотите ли еще немного тушеной свинины?
— Благодарю, но я уже нафаршировал себя телячьей печенкой. Меня весь день мучает вопрос: какого дьявола понадобилось Хоку в Йорке? Поехал промотать часть наследства, как по-твоему?
— Не несите чуши! — отрезала Фрэнсис и тотчас раскаялась в своей грубости. — Ради Бога, милорд, простите! Только вы и сами знаете, что Хок не способен поступить так опрометчиво. Он…
— Он что, дорогая моя?
— Он все, что угодно, только не мот.
— Когда это ты успела так хорошо разобраться в достоинствах и недостатках моего сына?
Фрэнсис опустила взгляд на шарики брюссельской капусты в ее тарелке. Они похожи на крупные «козьи орешки», подумала она с отвращением. Нужно будет распорядиться, чтобы больше эту гадость к столу не подавали.
— Вы правы, милорд, я не настолько знаю вашего сына. Мне кажется, он скоро покинет Десборо-Холл ради Лондона.
— А что будет с племенным заводом и скаковыми конюшнями?
— Понятия не имею. Он не исповедуется мне.
— Догадываюсь, дорогая. Зато он чуть что повышает на тебя голос или подначивает до тех пор, пока у тебя не зачешутся руки влепить ему пощечину.
Фрэнсис улыбнулась, но глаза ее остались серьезными.
«Все это верно, милорд, но он также сводит меня с ума, лишает воли, заставляет забыться, и тогда мне хочется раствориться в нем, выпить его до дна…»
— Почему ты решила, что Хок скоро уедет?
— Потому что… потому что я ему не нравлюсь.
— Мне кажется, он сбежал сегодня на целый день, потому что не знает, как быть дальше. Видишь ли, дорогая моя, мужчины — весьма трепетные создания.
— А вы, милорд, повышали голос на жену?
— Очень редко. Она была так хорошо воспитана, что даже не помышляла о поступках, из ряда вон выходящих. Она была дочерью герцога и рано прониклась ощущением собственного величия.
— Я хотела вовсе не выходить замуж, — призналась Фрэнсис. — Весь мой опыт общения с мужчинами заключался в общении с отцом. Поймите меня правильно, я обожала его,
Но я видела, что он правит в «Килбракене» безраздельно. что его слово — закон, а бедная София вы-
Нуждена совершенствовать талант дипломата, чтобы как-то справляться с ним.
— Дорогая моя, большинство женщин находится в точно таком же положении!
— Милорд, жизнь слишком коротка для постоянного притворства. Искренность могла бы сэкономить людям время.
— Так твоя мачеха несчастлива?
— Нет, конечно, нет! Она и отец счастливы в браке. Мне даже кажется, что его припадки гнева — источник гордости для Софии. Она находит их признаком мужественности. — Фрэнсис вдруг улыбнулась свекру. — Знаете, милорд, не много найдется женщин, равных моей мачехе в дипломатии. Отец беснуется, ревет раненым медведем, слуги прячутся по углам, а она только повторяет безмятежно: «Да, дорогой. Конечно, дорогой. Все будет, как ты скажешь», — и поступает по-своему.
— Насколько я понял, она очень умная женщина.
— Да уж, в отличие от меня.
Маркиз открыл рот для ответа, но заметил Отиса, вплывшего в комнату в сопровождении лакея.
— Не пора ли нам перейти в гостиную, дорогая? Мне кажется, твой аппетит оставляет желать лучшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Но как он мог не видеть ее под жалким маскарадным костюмом? Неужели человек способен быть настолько слеп? И как ему могло прийти в голову, что у Александра Килбра-кена может быть дочь-дурнушка?
«Мне никогда и ни с кем не было так хорошо в постели!»
Хок почувствовал, что напрягается — при одной только мысли о жене! — и скривился в раздраженной гримасе. Он постарался думать о другом, но только дальше углубился в воспоминания: нежная, податливая плоть Фрэнсис, ее наслаждение, растущее по мере его ласк…
— Она меня с ума сведет! — с горечью поведал он Эбониту. — Нужно поскорее вернуться в Лондон. Пусть отец, если ему угодно, развлекает невестку, выслушивает ее издевательские шуточки и закрывает глаза на ее выходки.
«А племенной завод Десборо… что делать с ним?»
Хок пустил еще несколько камешков, вытер пыльные ладони о брюки и решительно выбросил из головы и Десборо-Холл, и Фрэнсис.
— Где его светлость, Белвис? — спросила Фрэнсис, входя в тренерскую (она обожала эту уютную комнату, насквозь пропахшую льняным семенем и кожей упряжи).
— Его светлость что-то говорил о деловой поездке в Йорк. Фрэнсис помолчала, переваривая новость.
— Сегодня ожидаются еще два клиента с кобылами. — Белвис усмехнулся, довольный. — Оба прибудут после обеда, ближе к вечеру. Один из них, лорд Бергли, сделал заказ на Эбонита. Его светлости об этом известно, и я думаю, он не задержится в Йорке.
— Что ж, — сказала Фрэнсис, заставив себя улыбнуться как можно приветливее, — меня ждет столько работы, что рассиживаться некогда. В августе нам предстоит путешествие в Ньюмаркет, и к тому моменту бумаги на Летуна Дэви и Гордость Кланси должны быть выправлены.
— По моему мнению, Тамерлана тоже стоит внести в число претендентов. А что касается бумаг, его светлость Невил хранил их в кабинете управляющего. Мистер Карутерс должен знать, где именно.
Фрэнсис помедлила у восточного выгона, чтобы полюбоваться тем, как Тулли отрабатывает аллюр Летуна Дэви. У жеребца была мощная холка, широкая грудь и длинные сильные ноги. В нем чувствовалось упорство, зреющая воля к победе. После долгих тренировок Летун Дэви сбросил лишний вес и теперь выглядел обтекаемым, как скользящая по травинке капля. В своенравных бросках его головы и коротких нетерпеливых всхрапах ясно выражалось желание вырваться на свободу и унестись летящей стрелой.
Фрэнсис улыбнулась с нежностью, разглядывая яркую белую звездочку на лбу жеребца. Это был исключительный скакун, редкой масти — прирожденный победитель, чемпион, созданный для скакового мира, и вопрос всеобщего признания был всего лишь вопросом времени.
— У тебя будет твой шанс, — прошептала Фрэнсис. Тулли поднял голову, заметил ее и дружески помахал.
Она помахала в ответ и повернула к дому,
Все послеобеденное время она провела в кабинете управляющего, роясь в подшивках родословных и сопроводительных документах. К тому моменту как удалось обнаружить бумаги на Летуна Дэви, Фрэнсис пропылилась и взмокла. Хок так и не вернулся. Приближалось время ужина, но она направилась не наверх переодеваться, а в тренерскую: показать Белвису находку.
— Уж не вернулась ли ты к роли бессловесной мышки, моя дорогая Фрэнсис? — спросил маркиз, озирая задумчивое лицо невестки.
Ему недоставало яростной пикировки между ней и сыном. Они были одни за столом. Маркус снова ужинал у Мел-черов, что уже становилось привычным для всех и каждого.
— Вовсе нет, милорд, — ответила Фрэнсис, улыбаясь и качая головой. — Просто мне нужно о многом подумать. Не хотите ли еще немного тушеной свинины?
— Благодарю, но я уже нафаршировал себя телячьей печенкой. Меня весь день мучает вопрос: какого дьявола понадобилось Хоку в Йорке? Поехал промотать часть наследства, как по-твоему?
— Не несите чуши! — отрезала Фрэнсис и тотчас раскаялась в своей грубости. — Ради Бога, милорд, простите! Только вы и сами знаете, что Хок не способен поступить так опрометчиво. Он…
— Он что, дорогая моя?
— Он все, что угодно, только не мот.
— Когда это ты успела так хорошо разобраться в достоинствах и недостатках моего сына?
Фрэнсис опустила взгляд на шарики брюссельской капусты в ее тарелке. Они похожи на крупные «козьи орешки», подумала она с отвращением. Нужно будет распорядиться, чтобы больше эту гадость к столу не подавали.
— Вы правы, милорд, я не настолько знаю вашего сына. Мне кажется, он скоро покинет Десборо-Холл ради Лондона.
— А что будет с племенным заводом и скаковыми конюшнями?
— Понятия не имею. Он не исповедуется мне.
— Догадываюсь, дорогая. Зато он чуть что повышает на тебя голос или подначивает до тех пор, пока у тебя не зачешутся руки влепить ему пощечину.
Фрэнсис улыбнулась, но глаза ее остались серьезными.
«Все это верно, милорд, но он также сводит меня с ума, лишает воли, заставляет забыться, и тогда мне хочется раствориться в нем, выпить его до дна…»
— Почему ты решила, что Хок скоро уедет?
— Потому что… потому что я ему не нравлюсь.
— Мне кажется, он сбежал сегодня на целый день, потому что не знает, как быть дальше. Видишь ли, дорогая моя, мужчины — весьма трепетные создания.
— А вы, милорд, повышали голос на жену?
— Очень редко. Она была так хорошо воспитана, что даже не помышляла о поступках, из ряда вон выходящих. Она была дочерью герцога и рано прониклась ощущением собственного величия.
— Я хотела вовсе не выходить замуж, — призналась Фрэнсис. — Весь мой опыт общения с мужчинами заключался в общении с отцом. Поймите меня правильно, я обожала его,
Но я видела, что он правит в «Килбракене» безраздельно. что его слово — закон, а бедная София вы-
Нуждена совершенствовать талант дипломата, чтобы как-то справляться с ним.
— Дорогая моя, большинство женщин находится в точно таком же положении!
— Милорд, жизнь слишком коротка для постоянного притворства. Искренность могла бы сэкономить людям время.
— Так твоя мачеха несчастлива?
— Нет, конечно, нет! Она и отец счастливы в браке. Мне даже кажется, что его припадки гнева — источник гордости для Софии. Она находит их признаком мужественности. — Фрэнсис вдруг улыбнулась свекру. — Знаете, милорд, не много найдется женщин, равных моей мачехе в дипломатии. Отец беснуется, ревет раненым медведем, слуги прячутся по углам, а она только повторяет безмятежно: «Да, дорогой. Конечно, дорогой. Все будет, как ты скажешь», — и поступает по-своему.
— Насколько я понял, она очень умная женщина.
— Да уж, в отличие от меня.
Маркиз открыл рот для ответа, но заметил Отиса, вплывшего в комнату в сопровождении лакея.
— Не пора ли нам перейти в гостиную, дорогая? Мне кажется, твой аппетит оставляет желать лучшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111