Тем самым, куда убежала Мэри.
Пруденс узнала Бобби Фитцсиммонса. Она крепче сжала губы и решительно прошла мимо него. У нее не было никакого желания стать участницей скандала, а Фитцсиммонсы были известны в городе как редкие скандалисты.
Брок задержался и внимательно посмотрел на парня.
– Так это и есть молодой Фитцсиммонс? – спросил он.
– Да, это он, – подтвердила Элиза. – Мне говорили, что он большой хулиган.
– А это вы приютили шлюху Мэри Уинслоу? – насмешливо бросил старший Фитцсиммонс, Фрэнк. – Вам должно быть стыдно привозить ее в город.
Пруденс беспомощно оглянулась, а Брок сошел с тротуара и встал перед Фрэнком.
– Я думаю, вы должны принести этим леди свои извинения, мистер Фитцсиммонс. Я слышал, что вы говорили, и не думаю, что вы можете после этого называть себя джентльменом.
Фрэнк почесал живот.
– Вот как? – Он обратился к сыну: – Слышишь, Бобби? Этот ковбой говорит, что мы не джентльмены. И мы должны просить прощения у шлюх.
Брок вздохнул и без предупреждения резко ударил Фрэнка Фитцсиммонса в лицо. Тот упал как подкошенный. Увидевшие это женщины в ужасе отшатнулись.
– Думаю, вы все-таки принесете этим леди свои извинения, – повторил Брок, потирая руку.
– Встань, папа, и ответь ему! – выкрикнул Бобби, пытаясь помочь отцу подняться на ноги.
Брок улыбнулся уголками губ:
– Да, мистер Фитцсиммонс, вставайте. Не думаю, что с одного раза вы все поняли.
Вокруг них начала собираться толпа. Никто не выразил сочувствия Фитцсиммонсу, размазывавшему по лицу кровь.
Лежащий отрицательно покачал головой:
– Я не хочу с вами драться, мистер. Думаю, я сказал что-то бестактное. Приношу свои извинения.
– Па! – в изумлении протянул Бобби. Брок повернулся к Фитцсиммонсу-младшему.
– По тебе видно, малыш, что любовь действительно слепа. И такой вонючий ублюдок – отец ребенка Мэри? Извините, леди, за мои выражения, – обернулся он к дамам, потом продолжил: – Если вы еще будете проходить близко от нас, я буду приветствовать твоего папу таким же образом.
Не обращая больше внимания на две пары ненавидящих глаз, Брок направился к тротуару, где его ждали Пруденс и Элиза.
– Наш пирог стынет, леди.
Подобно водам, расступившимся перед Моисеем, толпа зевак разделилась надвое, позволив Броку и дамам продолжить свое путешествие.
Пруденс была слишком ошарашена, чтобы произнести хотя бы слово. Помимо драки, ее изумили слова Брока о том, что отцом ребенка Мэри был Бобби. Похоже, она совершенно несправедлива к Броку Питерсу.
Под порывами ветра кроны деревьев шумно шелестели сухими листьями, и Брок зябко поднял воротник куртки.
Оглядевшись, он заметил неподалеку от освещенного лунным светом раскидистого дуба очертания могильной плиты. Брок поднялся по холму и подошел к ней ближе. Белая мраморная плита резко выделялась на черной земле.
Нагнувшись, он стал разбирать надпись на камне: «Здесь лежит Коуди Даниелс. От любящих дочерей Пруденс и Клэр. Родился 1 февраля 1800 года, умер 22 апреля 1867 года».
«Отец Пруденс», – подумал Брок, выпрямляясь. Рядом с этой плитой лежали еще две, поменьше; на них были написаны имена Абигайль Даниелс и Клэр Даниелс. Могилы были хорошо ухожены, и их окружали невысокие изгороди.
«Здесь вся семья Пруденс», – подумал Брок. Легко можно представить, что она чувствует, приходя сюда. Его собственная рана так и не затянулась за восемь лет. Поговорка, что время лечит, оказалась неверной. Как неверно и то, что в мире есть справедливость. Почему умер не он, а его сын, который в свои шесть лет только начинал жить? Почему смерть скосила его веселую, красивую, добрую Кэтрин, само олицетворение жизни?
Судьба зачем-то решила посмеяться над ним, послав его в Сан-Франциско защищать какого-то подонка по делу об убийстве им собственной семьи.
Это не было даже его дело, заменить себя попросил его отец. Когда Брок вернулся в Сакраменто, он увидел мертвого Джошуа и умирающую Кэтрин.
Брок просидел у ее кровати три дня. Это должно было окончиться либо ее выздоровлением, либо тем, что он и сам заразится. Но не случилось ни того, ни другого.
На следующий день после похорон, побродив по пустому дому, он собрал свои вещи, повесил на двери замок и, прокляв Бога, свою профессию и свою жизнь, в которой уже не могло произойти ничего стоящего, отправился в бесконечное путешествие без какой-либо цели и места назначения.
– Кэтрин, – тихо произнес он. Странно, но единственное, что у него сохранилось от нее, было лишь имя.
Броку было невдомек, что озорной ветер сорвет это имя с его губ и отнесет к женщине, неподвижно застывшей у дуба. Она тоже в этот поздний час пришла к могилам. Полная луна не дала ей уснуть и заставила прийти сюда, чтобы навестить близких.
Пруденс совсем не ожидала увидеть здесь кого-либо еще.
– Привет, – неожиданно для себя произнесла она.
Брок резко повернулся. Увидев женщину, он постарался отогнать воспоминания и сделать лицо бесстрастным.
– Надеюсь, вы не возражаете? Я проходил мимо и заглянул сюда...
Ветер рванул ее платок, и Пруденс схватилась за его концы.
– Не возражаю. Я прихожу сюда вечерами, чтобы побыть с ними. – Она помолчала. – Мне очень их не хватает. Правда, я ни разу не видела свою мать – она умерла, когда я родилась. Но отец и Клэр...
– Ваша сестра? Пруденс кивнула.
– Она умерла несколько лет назад, чуть позже отца.
– Так рано? Наверное, сдало сердце?
– Сердце? Нет, она умерла при родах. Брок опустил глаза.
– Так вот почему вы занялись этим... В память о Клэр?
Пруденс вздохнула.
– О Клэр и других, которых обманули и бросили. – В ее голосе появилась горечь. – Ковбой, от которого забеременела Клэр, работал у моего отца. Его звали Билли Престон. Это был самый красивый мужчина из всех, кого я видела, и очаровать он мог любую. Он захотел вскружить голову моей сестре, что ему, конечно, удалось. Когда стало ясно, что у нее будет ребенок, он исчез с ранчо. Больше мы о нем ничего не слышали.
«Это многое объясняет в поведении Пруденс», – подумал Брок.
– Так вот почему вы не замужем?
– И поэтому тоже, – коротко бросила она. Ей показалось унизительным признаться, что она не получала предложений руки и сердца, хотя вряд ли это объяснялось какими-либо ее недостатками. Нанимая работников, Коуди Даниелс требовал, чтобы они позабыли, что на ранчо живут две его дочери. Так же сурово он следил и за дочерьми. Вряд ли такое отношение было правильным – именно желание вырваться из-под тяжелой опеки и жить своей жизнью подтолкнуло Клэр к тайным встречам, которые закончились так печально.
А вот она никогда не старалась быть независимой от отца. В какой-то мере Пруденс унаследовала его непреклонность и волю, и только смерть Клэр зародила в ней мысль, что он в чем-то был не прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Пруденс узнала Бобби Фитцсиммонса. Она крепче сжала губы и решительно прошла мимо него. У нее не было никакого желания стать участницей скандала, а Фитцсиммонсы были известны в городе как редкие скандалисты.
Брок задержался и внимательно посмотрел на парня.
– Так это и есть молодой Фитцсиммонс? – спросил он.
– Да, это он, – подтвердила Элиза. – Мне говорили, что он большой хулиган.
– А это вы приютили шлюху Мэри Уинслоу? – насмешливо бросил старший Фитцсиммонс, Фрэнк. – Вам должно быть стыдно привозить ее в город.
Пруденс беспомощно оглянулась, а Брок сошел с тротуара и встал перед Фрэнком.
– Я думаю, вы должны принести этим леди свои извинения, мистер Фитцсиммонс. Я слышал, что вы говорили, и не думаю, что вы можете после этого называть себя джентльменом.
Фрэнк почесал живот.
– Вот как? – Он обратился к сыну: – Слышишь, Бобби? Этот ковбой говорит, что мы не джентльмены. И мы должны просить прощения у шлюх.
Брок вздохнул и без предупреждения резко ударил Фрэнка Фитцсиммонса в лицо. Тот упал как подкошенный. Увидевшие это женщины в ужасе отшатнулись.
– Думаю, вы все-таки принесете этим леди свои извинения, – повторил Брок, потирая руку.
– Встань, папа, и ответь ему! – выкрикнул Бобби, пытаясь помочь отцу подняться на ноги.
Брок улыбнулся уголками губ:
– Да, мистер Фитцсиммонс, вставайте. Не думаю, что с одного раза вы все поняли.
Вокруг них начала собираться толпа. Никто не выразил сочувствия Фитцсиммонсу, размазывавшему по лицу кровь.
Лежащий отрицательно покачал головой:
– Я не хочу с вами драться, мистер. Думаю, я сказал что-то бестактное. Приношу свои извинения.
– Па! – в изумлении протянул Бобби. Брок повернулся к Фитцсиммонсу-младшему.
– По тебе видно, малыш, что любовь действительно слепа. И такой вонючий ублюдок – отец ребенка Мэри? Извините, леди, за мои выражения, – обернулся он к дамам, потом продолжил: – Если вы еще будете проходить близко от нас, я буду приветствовать твоего папу таким же образом.
Не обращая больше внимания на две пары ненавидящих глаз, Брок направился к тротуару, где его ждали Пруденс и Элиза.
– Наш пирог стынет, леди.
Подобно водам, расступившимся перед Моисеем, толпа зевак разделилась надвое, позволив Броку и дамам продолжить свое путешествие.
Пруденс была слишком ошарашена, чтобы произнести хотя бы слово. Помимо драки, ее изумили слова Брока о том, что отцом ребенка Мэри был Бобби. Похоже, она совершенно несправедлива к Броку Питерсу.
Под порывами ветра кроны деревьев шумно шелестели сухими листьями, и Брок зябко поднял воротник куртки.
Оглядевшись, он заметил неподалеку от освещенного лунным светом раскидистого дуба очертания могильной плиты. Брок поднялся по холму и подошел к ней ближе. Белая мраморная плита резко выделялась на черной земле.
Нагнувшись, он стал разбирать надпись на камне: «Здесь лежит Коуди Даниелс. От любящих дочерей Пруденс и Клэр. Родился 1 февраля 1800 года, умер 22 апреля 1867 года».
«Отец Пруденс», – подумал Брок, выпрямляясь. Рядом с этой плитой лежали еще две, поменьше; на них были написаны имена Абигайль Даниелс и Клэр Даниелс. Могилы были хорошо ухожены, и их окружали невысокие изгороди.
«Здесь вся семья Пруденс», – подумал Брок. Легко можно представить, что она чувствует, приходя сюда. Его собственная рана так и не затянулась за восемь лет. Поговорка, что время лечит, оказалась неверной. Как неверно и то, что в мире есть справедливость. Почему умер не он, а его сын, который в свои шесть лет только начинал жить? Почему смерть скосила его веселую, красивую, добрую Кэтрин, само олицетворение жизни?
Судьба зачем-то решила посмеяться над ним, послав его в Сан-Франциско защищать какого-то подонка по делу об убийстве им собственной семьи.
Это не было даже его дело, заменить себя попросил его отец. Когда Брок вернулся в Сакраменто, он увидел мертвого Джошуа и умирающую Кэтрин.
Брок просидел у ее кровати три дня. Это должно было окончиться либо ее выздоровлением, либо тем, что он и сам заразится. Но не случилось ни того, ни другого.
На следующий день после похорон, побродив по пустому дому, он собрал свои вещи, повесил на двери замок и, прокляв Бога, свою профессию и свою жизнь, в которой уже не могло произойти ничего стоящего, отправился в бесконечное путешествие без какой-либо цели и места назначения.
– Кэтрин, – тихо произнес он. Странно, но единственное, что у него сохранилось от нее, было лишь имя.
Броку было невдомек, что озорной ветер сорвет это имя с его губ и отнесет к женщине, неподвижно застывшей у дуба. Она тоже в этот поздний час пришла к могилам. Полная луна не дала ей уснуть и заставила прийти сюда, чтобы навестить близких.
Пруденс совсем не ожидала увидеть здесь кого-либо еще.
– Привет, – неожиданно для себя произнесла она.
Брок резко повернулся. Увидев женщину, он постарался отогнать воспоминания и сделать лицо бесстрастным.
– Надеюсь, вы не возражаете? Я проходил мимо и заглянул сюда...
Ветер рванул ее платок, и Пруденс схватилась за его концы.
– Не возражаю. Я прихожу сюда вечерами, чтобы побыть с ними. – Она помолчала. – Мне очень их не хватает. Правда, я ни разу не видела свою мать – она умерла, когда я родилась. Но отец и Клэр...
– Ваша сестра? Пруденс кивнула.
– Она умерла несколько лет назад, чуть позже отца.
– Так рано? Наверное, сдало сердце?
– Сердце? Нет, она умерла при родах. Брок опустил глаза.
– Так вот почему вы занялись этим... В память о Клэр?
Пруденс вздохнула.
– О Клэр и других, которых обманули и бросили. – В ее голосе появилась горечь. – Ковбой, от которого забеременела Клэр, работал у моего отца. Его звали Билли Престон. Это был самый красивый мужчина из всех, кого я видела, и очаровать он мог любую. Он захотел вскружить голову моей сестре, что ему, конечно, удалось. Когда стало ясно, что у нее будет ребенок, он исчез с ранчо. Больше мы о нем ничего не слышали.
«Это многое объясняет в поведении Пруденс», – подумал Брок.
– Так вот почему вы не замужем?
– И поэтому тоже, – коротко бросила она. Ей показалось унизительным признаться, что она не получала предложений руки и сердца, хотя вряд ли это объяснялось какими-либо ее недостатками. Нанимая работников, Коуди Даниелс требовал, чтобы они позабыли, что на ранчо живут две его дочери. Так же сурово он следил и за дочерьми. Вряд ли такое отношение было правильным – именно желание вырваться из-под тяжелой опеки и жить своей жизнью подтолкнуло Клэр к тайным встречам, которые закончились так печально.
А вот она никогда не старалась быть независимой от отца. В какой-то мере Пруденс унаследовала его непреклонность и волю, и только смерть Клэр зародила в ней мысль, что он в чем-то был не прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69