Коляска плавно катилась по дороге, и Сара подставила лицо мягким лучам осеннего солнца. Как здорово выбраться из душного дома, особенно в такой хорошей компании! Она бросила взгляд на Мартина.
– Ты уверен, что нога не болит? Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдал. – Мартин стал ходить без костылей только вчера, и Сара боялась, что он перетрудит ногу или снова ее повредит.
Моуди заметил, с какой опаской поглядывает Сара на его ногу, и его сердце наполнилось теплом. Он никогда и не предполагал, что ему может встретиться женщина такой красоты и столь же добрая и милосердная, как его Марта. Но, лишив всего, судьба вдруг одумалась и наградила его за долготерпение.
– Ты не способна причинить человеку страдания. А с моей ногой уже все в порядке. Ханна сказала, что я могу даже бегать. – При этом она впервые не ругалась, что было удивительно. – А как ты и твой малыш себя чувствуете? Сегодня не слишком холодно? Мы можем вернуться назад.
Сара машинально положила руку на живот.
– Со мной... с нами все в порядке. Хотя мне хочется, чтобы скорее пришла весна. Жаль, что время нельзя ускорить.
– Никогда не надо торопить время. Оно и так проходит слишком быстро, не оставляя ничего, кроме воспоминаний.
– Воспоминания – это тоже неплохо. – Ей действительно было что вспомнить, отметила она про себя. – У тебя, наверное, была интересная, наполненная событиями жизнь.
Он кивнул:
– Да. Лучшую часть жизни я прожил в Форт-Гарпде. Мы с Мартой, моей женой, приехали туда почти сразу, как он был выстроен...
На мгновение он замолчал, вспоминая.
– Это было в пятьдесят восьмом. Третий пехотный был направлен туда охранять дорогу на Сан-гре-де-Кристо от индейцев. Это были удивительные времена. Мне нравилось жить в тревоге, нравилось, что каждый день приносил новые испытания. Даже после того, как умерла Марта, я продолжал служить. Работа давала мне силы. – В его голосе послышались горькие нотки. – Но теперь они вышвырнули меня вон.
Она успокаивающе опустила руку ему на плечо.
– Обычно когда человек что-то теряет, то обязательно что-то находит.
Внезапно Моуди натянул поводья и остановил коляску. Прямо над их головами порхнул жаворонок. Полковник повернулся к Саре:
– Надеюсь, что именно я смогу повернуть твою жизнь к лучшему, Сара.
– Мартин...
Он приложил палец к ее губам:
– Не говори ничего. Я понимаю, что мы знаем друг друга очень мало. И что ты намного меня моложе.
– Мартин, – запротестовала она, – это не так.
– Дай мне закончить, а то я струшу и так и не скажу, что хотел. Я полюбил тебя. Я не чувствовал ничего подобного с того времени, как встретил Марту, да упокоит Бог ее душу. Я хочу жениться на тебе, стать отцом твоего будущего ребенка. В глазах Сары заблестели слезы.
– Но ты же ничего обо мне не знаешь. Почему ты хочешь жениться на женщине, которая носит ребенка от другого? Которая в глазах Бога покрыта печатью греха?
– Каждый человек в чем-то грешен. Всех оставшихся лет моей жизни не хватит на то, чтобы перечислить мои проступки. Когда я смотрю на тебя, то вижу только божественную красоту. – Он взял ее руку и осторожно поднес к губам. – Когда я увидел тебя в своей комнате в первый раз, я подумал, что ко мне спустился ангел.
– Ох, Мартин, теперь ты видишь, что я не ангел, а существо из плоти и крови. Я влюбилась в женатого мужчину – отца одного из моих учеников. Я падшая женщина и мать-одиночка. – Это было произнесено с такой горечью, что он немедленно привлек ее к себе, словно защищая своими сильными руками от грубости и злобных обвинений всего враждебного ей мира.
– Для того чтобы появился ребенок, Сара, нужны двое. Тот человек, которому ты отдала себя, отлично знал о последствиях. Он был женат Ты – нет. Думаю, ты слишком строго себя судишь.
– Я не заслуживаю такого человека, как ты, Мартин. Ты слишком хороший, – растроганно проговорила она.
– Последние несколько лет я очень много пил, но с того момента как попал сюда, я не взял в рот ни капли. У меня не стало такой потребности. И этим я обязан именно тебе. Думаю, у каждого человека есть свое прошлое. Говорят – не суди других, но не следует судить и себя слишком строго. Это должен делать Бог, что бы там ни говорил преподобный Энтвистл.
Она улыбнулась.
– Мне очень нравится, когда ты улыбаешься. – Он мягко сжал ее руку. – Так что ты думаешь о моем предложении? Дай мне надежду и причину остаться здесь.
От мысли, что он может уехать, сердце Сары тревожно заныло. Она кивнула:
– Обещаю, что я об этом подумаю как следует. Она обязательно подумает. Она никогда не встречала такого человека, как Мартин Карстерс, и вряд ли когда-нибудь еще встретит. Но предложение было уж очень неожиданным, и требовалось время, чтобы принять решение.
– А ты не хочешь подумать о том, чтобы разрешить себя поцеловать?
Сара залилась краской, ладони ее вспотели. Она чуть заметно кивнула.
Не медля ни секунды, Моуди заключил Сару в объятия и нежно поцеловал в губы. Это был благоговейный поцелуй, деликатный, каким был сам Моуди.
– Я люблю тебя, Сара, – тихо прошептал он, и эти слова зажгли в ее глазах огоньки.
Чувствуя, как сильно колотится сердце, Сара с трудом проглотила комок в горле и улыбнулась сквозь слезы.
– И я люблю тебя, Мартин, – тихо произнесла она.
Глава 12
В каждом городе есть по меньшей мере пара людей, чьи вкусы и намерения совпадают, – они ненавидят друг друга и стремятся друг другу насолить.
Пруденс пересекала двор, направляясь к конюшне, когда ее заметил сидящий на бревне Брок. Он отложил молоток, чтобы посмотреть, куда она направляется. Уже несколько дней они почти не виделись – она намеренно держалась от него подальше, поскольку чувствовала, что между ними пролегла трещина, которую может сильно расширить какой-нибудь ненужный спор.
Но Брок продолжал о ней думать день и ночь. Мысли о Пруденс не давали ему уснуть по вечерам, особенно когда он думал о том, что она находится всего лишь по другую сторону стены. Иногда он слышал, как она ворочается в постели, и размышлял, терзают ли ее желания так же сильно, как мучают они его.
Но, встречая ее по утрам, он приходил к выводу, что ей нет до него дела. Вряд ли она вообще была расположена видеть в своей судьбе какого-либо мужчину. Такие женщины, как Пруденс, по всей видимости, рождаются для того, чтобы мстить за женский род и разбивать мужские сердца.
Когда Пруденс проходила мимо, Брок приветливо кивнул:
– Отправляешься в дорогу, Рыжая? На тебе платье для церкви, но ведь сегодня не воскресенье, а среда.
Пруденс вздохнула с разочарованием – она надеялась, что сегодня Брок уедет проверять ограду, и потому столь спокойно подошла к заново возводимому дому для работников. Новых ссор ей совсем не хотелось – от последней у нее остался очень стойкий плохой осадок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69