серые глаза его глядели умно и вдумчиво.
Узнав, что гости интересуются его опытами, профессор оживился и подробнее пояснил им уже рассказанное Нарайяной.
– Теперь, – продолжал он, – мы сделали большие успехи, а так как многочисленными фактами было подтверждено, что дети и даже взрослые исправлялись изложенною мною методою, то этот способ лечения распространился. Несколько веков раньше нас сочли бы, конечно, за сумасшедших; впрочем, и в настоящее время находятся люди, которые считают, что мы увлекаемся, и недоверчиво относятся к нашим работам. Пусть себе думают, что хотят; а мы идем вперед и неоспоримые, возрастающие подтверждения указанного мною метода расширяют круг наших сторонников.
Открытие, сделанное мною лично и которому я придаю исключительно важное значение, состоит в том, что для действительного излечения субъекта порочного, алкоголика или умалишенного, следует очистить его ауру, где гнездятся вредные микроорганизмы, представляющие собою словно резервную армию, которую необходимо уничтожить прежде, чем приступить к очищению организма телесного.
– Ввиду поражающей развращенности нашего времени ваша клиника, профессор, должна быть переполнена. Кроме того, вам невозможно, конечно, лечить миллионы больных, если не устроить массу вспомогательных отделений, – заметил Супрамати.
– Нет, мой институт единственный, и хотя больных очень много, но он удовлетворяет пока нужды моих пациентов.
Я уже упоминал, что есть много скептиков, а еще более людей, не желающих лечиться, хотя бы люцифериане, например. Конечно, если бы лечение наше было обязательно, как в прошлые века была обязательна прививка оспы; если бы особенно дети подчинены были ему поголовно, то я полагаю, что можно было бы вернуть человечество к началам нравственной и физической чистоты. Но… я сомневаюсь, чтобы мы когда-либо достигли этого. Остается делать, что можно; остальное – в воле Божией. Я должен сказать вам, принц, что я, мои помощники и ученики, все – люди верующие. Привели нас к этому неизбежно наша наука и опыты.
Но, возвращаясь к вашему вопросу, я должен отметить, к сожалению, что в наш институт доставляют лишь субъектов, считаемых окончательно погибшими, – «висельников», сказали бы в старину, или таких, с которыми семьи не знают что делать и хотят от них избавиться: пьяниц, буйных сумасшедших, бесноватых, воров, одним словом, преступников всякого рода.
– А какую методу применяете вы, и могу ли я надеяться, что вы разрешите нам осмотреть ваше интересное заведение? – спросил Супрамати.
– Несомненно, господа. Как только я объясню ясно систему, дабы облегчить вам понимание того, что вы затем увидите, тогда я покажу вам и всю больницу.
Возвращаюсь к лечению. Для исследования ауры необходимо ее видеть, а следовательно осветить, для чего мы имеем специальные инструменты. Как только определены объем, толщина, степень черноты и состав этой атмосферы, субъект помещается в особую келью, голубую или зеленую, смотря по надобности.
Келья эта постоянно озарена нужным для пациента светом и пропитана чистым ароматом. Кроме того, в одной из стен проделано окно с решеткой, выходящее в круглую залу, – голубую или зеленую, – где звучит тихая, гармоническая музыка или глубоко потрясающее серьезное религиозное пение. Залы наши устроены наподобие театральных, кельи изображают ярусы лож и из каждой можно видеть сцену, на которой несколько раз в день кинематограф показывает то живописные виды, то возвышенные сцены самопожертвования, экстаза и т.д., образы или группы идеальной красоты, словом, картины, которые возбуждали бы в больном одни лишь приятные и мирные ощущения.
Таким образом, наши пациенты окружены мягким светом, гармоничными звуками, чистыми и оживляющими ароматами; а все это вместе взятое потрясает их ауру, убивает и ослабляет микроорганизмы, которые для своего существования нуждаются в острых и зловонных испарениях, резких дисгармоничных звуках, раздражающем запахе крови, в картинах убийства и резни, красном свете страсти и гнева, в возбудителях порока, в тяжелой пряной пище. Тогда происходит двойной эффект: аура прежде всего пустеет, а затем микроорганизмы тела, лишенные привычного благосостояния и подходящей пищи, через несколько недель выселяются в ауру, где также погибают. В течение этого времени пища больного состоит исключительно из молока и овощей. К концу шести недель аура принимает уже совершенно иной вид, больной впадает в продолжительную сонливость и тут-то наступает момент делать впрыскивания, которые мы повторяем через день.
– Откуда же вы берете это очищенное вещество? – спросил Супрамати.
– Есть люди, добровольно приносящие себя для этого в жертву. Они проводят жизнь в посте и молитве, жертвуя часть крови на благо своих братьев по человечеству. Если хотите, это «миссионеры» нашего времени, отвечающие потребностям минуты.
В нашем заведении имеется до 200 аскетов, живущих истинными отшельниками, в воздержании и восторженной молитве. Кровь их, будучи освещена, похожа на серебристый пар.
Теперь, господа, если желаете, я покажу вам больницу и все ее отделения, потому что мы ведь лечим также нервные болезни, леность, недостаток воли, апатию… Но эти недуги требуют другого метода лечения.
Супрамати и Дахир благодарно приняли приглашение осмотреть эту нового рода клинику, восхищаясь в глубине души тем, что в такое развращенное время нашлись еще, однако, тысячи людей, пожелавших посвятить себя подобному делу благотворения; а это доказывало новую победу человеческого духа над пороками и страстями людскими, давая возможность совершать положительные чудеса.
В сопровождении директора они начали осмотр клиники и прежде всего им показали одну из зал, окруженных кельями.
Зала была громадна и обнесена тремя ярусами лож. Сцена в ту минуту была пуста и представления не было, зато посредине ее, почти до самого потолка, бил фонтан воды сапфирового цвета и все было залито мягким голубым светом. Воздух был напоен сочным ароматом – смеси розы с ладаном, – и музыка, действительно небесная, потрясала каждый нерв могучими аккордами. Пел изумительно стройный хор и звуки то мощно нарастали, то замирали в мелодичном шепоте. Эти гармоничные волны действительно могли унести душу в высшие сферы, а телесные цепи и низменные страсти должны были спасть.
Супрамати и Дахир с глубоким уважением смотрели на скромного ученого, который не только угадал, но и применил на деле неведомые его современникам законы астрального очищения.
Довольный явным интересом своих гостей, профессор рассказывал, что у него восемь подобных зал, четыре синих и четыре зеленых, а затем повел их в кельи.
Они дошли до коридора, по сторонам которого были двери на большом расстоянии одна от другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Узнав, что гости интересуются его опытами, профессор оживился и подробнее пояснил им уже рассказанное Нарайяной.
– Теперь, – продолжал он, – мы сделали большие успехи, а так как многочисленными фактами было подтверждено, что дети и даже взрослые исправлялись изложенною мною методою, то этот способ лечения распространился. Несколько веков раньше нас сочли бы, конечно, за сумасшедших; впрочем, и в настоящее время находятся люди, которые считают, что мы увлекаемся, и недоверчиво относятся к нашим работам. Пусть себе думают, что хотят; а мы идем вперед и неоспоримые, возрастающие подтверждения указанного мною метода расширяют круг наших сторонников.
Открытие, сделанное мною лично и которому я придаю исключительно важное значение, состоит в том, что для действительного излечения субъекта порочного, алкоголика или умалишенного, следует очистить его ауру, где гнездятся вредные микроорганизмы, представляющие собою словно резервную армию, которую необходимо уничтожить прежде, чем приступить к очищению организма телесного.
– Ввиду поражающей развращенности нашего времени ваша клиника, профессор, должна быть переполнена. Кроме того, вам невозможно, конечно, лечить миллионы больных, если не устроить массу вспомогательных отделений, – заметил Супрамати.
– Нет, мой институт единственный, и хотя больных очень много, но он удовлетворяет пока нужды моих пациентов.
Я уже упоминал, что есть много скептиков, а еще более людей, не желающих лечиться, хотя бы люцифериане, например. Конечно, если бы лечение наше было обязательно, как в прошлые века была обязательна прививка оспы; если бы особенно дети подчинены были ему поголовно, то я полагаю, что можно было бы вернуть человечество к началам нравственной и физической чистоты. Но… я сомневаюсь, чтобы мы когда-либо достигли этого. Остается делать, что можно; остальное – в воле Божией. Я должен сказать вам, принц, что я, мои помощники и ученики, все – люди верующие. Привели нас к этому неизбежно наша наука и опыты.
Но, возвращаясь к вашему вопросу, я должен отметить, к сожалению, что в наш институт доставляют лишь субъектов, считаемых окончательно погибшими, – «висельников», сказали бы в старину, или таких, с которыми семьи не знают что делать и хотят от них избавиться: пьяниц, буйных сумасшедших, бесноватых, воров, одним словом, преступников всякого рода.
– А какую методу применяете вы, и могу ли я надеяться, что вы разрешите нам осмотреть ваше интересное заведение? – спросил Супрамати.
– Несомненно, господа. Как только я объясню ясно систему, дабы облегчить вам понимание того, что вы затем увидите, тогда я покажу вам и всю больницу.
Возвращаюсь к лечению. Для исследования ауры необходимо ее видеть, а следовательно осветить, для чего мы имеем специальные инструменты. Как только определены объем, толщина, степень черноты и состав этой атмосферы, субъект помещается в особую келью, голубую или зеленую, смотря по надобности.
Келья эта постоянно озарена нужным для пациента светом и пропитана чистым ароматом. Кроме того, в одной из стен проделано окно с решеткой, выходящее в круглую залу, – голубую или зеленую, – где звучит тихая, гармоническая музыка или глубоко потрясающее серьезное религиозное пение. Залы наши устроены наподобие театральных, кельи изображают ярусы лож и из каждой можно видеть сцену, на которой несколько раз в день кинематограф показывает то живописные виды, то возвышенные сцены самопожертвования, экстаза и т.д., образы или группы идеальной красоты, словом, картины, которые возбуждали бы в больном одни лишь приятные и мирные ощущения.
Таким образом, наши пациенты окружены мягким светом, гармоничными звуками, чистыми и оживляющими ароматами; а все это вместе взятое потрясает их ауру, убивает и ослабляет микроорганизмы, которые для своего существования нуждаются в острых и зловонных испарениях, резких дисгармоничных звуках, раздражающем запахе крови, в картинах убийства и резни, красном свете страсти и гнева, в возбудителях порока, в тяжелой пряной пище. Тогда происходит двойной эффект: аура прежде всего пустеет, а затем микроорганизмы тела, лишенные привычного благосостояния и подходящей пищи, через несколько недель выселяются в ауру, где также погибают. В течение этого времени пища больного состоит исключительно из молока и овощей. К концу шести недель аура принимает уже совершенно иной вид, больной впадает в продолжительную сонливость и тут-то наступает момент делать впрыскивания, которые мы повторяем через день.
– Откуда же вы берете это очищенное вещество? – спросил Супрамати.
– Есть люди, добровольно приносящие себя для этого в жертву. Они проводят жизнь в посте и молитве, жертвуя часть крови на благо своих братьев по человечеству. Если хотите, это «миссионеры» нашего времени, отвечающие потребностям минуты.
В нашем заведении имеется до 200 аскетов, живущих истинными отшельниками, в воздержании и восторженной молитве. Кровь их, будучи освещена, похожа на серебристый пар.
Теперь, господа, если желаете, я покажу вам больницу и все ее отделения, потому что мы ведь лечим также нервные болезни, леность, недостаток воли, апатию… Но эти недуги требуют другого метода лечения.
Супрамати и Дахир благодарно приняли приглашение осмотреть эту нового рода клинику, восхищаясь в глубине души тем, что в такое развращенное время нашлись еще, однако, тысячи людей, пожелавших посвятить себя подобному делу благотворения; а это доказывало новую победу человеческого духа над пороками и страстями людскими, давая возможность совершать положительные чудеса.
В сопровождении директора они начали осмотр клиники и прежде всего им показали одну из зал, окруженных кельями.
Зала была громадна и обнесена тремя ярусами лож. Сцена в ту минуту была пуста и представления не было, зато посредине ее, почти до самого потолка, бил фонтан воды сапфирового цвета и все было залито мягким голубым светом. Воздух был напоен сочным ароматом – смеси розы с ладаном, – и музыка, действительно небесная, потрясала каждый нерв могучими аккордами. Пел изумительно стройный хор и звуки то мощно нарастали, то замирали в мелодичном шепоте. Эти гармоничные волны действительно могли унести душу в высшие сферы, а телесные цепи и низменные страсти должны были спасть.
Супрамати и Дахир с глубоким уважением смотрели на скромного ученого, который не только угадал, но и применил на деле неведомые его современникам законы астрального очищения.
Довольный явным интересом своих гостей, профессор рассказывал, что у него восемь подобных зал, четыре синих и четыре зеленых, а затем повел их в кельи.
Они дошли до коридора, по сторонам которого были двери на большом расстоянии одна от другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100