Энэлайз уселась за стол и, пребывая в ужасном настроении, написала длинное, слезное послание своему мужу, в котором просила забрать ее из этого дома. Но, отдохнув и обдумав все хорошенько, на следующее утро она разорвала это письмо. Она подумала, что Марку, должно быть, и так трудно без ее проблем. Несомненно, она и сама сможет справиться с угрюмой золовкой. Успокоившись, она поднялась наверх только для того, чтобы убедиться, что она ошибалась по поводу Фрэнсис. Но сестра Марка была и на сей раз холодна в обращении.
По настоянию Прентисса Шэффера, Фрэнсис отвела Энэлайз в магазины, чтобы купить шерстяное белье и теплую верхнюю одежду. Но Фрэнсис едва произнесла и слово во время их пребывания в магазинах и подавляла каждую попытку со стороны Энэлайз начать разговор.
Вечером у них была гостья — хорошенькая дама-блондинка, несколько старше Энэлайз. Она была искушенной в житейских делах и красивой женщиной, но Энэлайз сразу невзлюбила ее. Женщину звали Филиппой Картер. И, хотя гостья улыбалась и болтала с Энэлайз, последняя чувствовала, как непроизвольно нарастает в ней недовольство и раздражение в адрес собеседницы.
Только после того, как Филиппа ушла, Фрэнсис вздохнула и сказала:
— Бедная Филиппа! Она была шокирована, когда ты приехала сюда. Ведь Марк был помолвлен с нею перед тем, как отправиться на войну. Мы все считали ее уже членом нашей семьи. Она так дорога нам. Но когда Марк написал письмо и сообщил нам о тебе…
В голосе Фрэнсис было такое отвращение, что Энэлайз рассердилась и резко спросила:
— Хорошо, Фрэнсис! Скажи, почему ты невзлюбила меня?
— Невзлюбила тебя? — переспросила Фрэнсис. Энэлайз сверкнула глазами.
— Ты не хочешь общаться со мной. Ты питаешь отвращение ко мне с момента моего прибытия. И вообще ты совершенно не хочешь разговаривать со мной. Может быть у вас так заведено? — спросила Энэлайз.
Фрэнсис спокойно взглянула на нее и сказала:
— Если ты желаешь, то я скажу тебе. Да, ты не нравишься мне. Ты — южанка, а я знаю женщин с Юга. Они неумны, очень лживы; они, наконец, вероломны, и у них только любовь на уме.
— А ты не находишь это обвинение слишком грубым? — спросила Энэлайз и засмеялась. Она не могла быть серьезной, понимая, что Фрэнсис говорила о своей матери.
— И что же тут смешного? — язвительно спросила Фрэнсис. — А, впрочем, я ожидала этого от тебя!
— Я знаю все о вашей матери. Марк рассказал мне, что ты не любишь ее.
— Марк рассказал тебе о ней? — перебила в изумлении Фрэнсис. Она, очевидно, была поражена этой новостью.
— Ты говоришь так, будто я совсем чужая Марку. Я — жена Марка, — сказала резко Энэлайз.
— Жена при довольно странных обстоятельствах! — парировала Фрэнсис.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросила грозно Энэлайз.
— То, что мне кажется довольно странным, то что Марк не писал нам ничего о своей женитьбе и сделал это спустя несколько месяцев после свадьбы, — сказала Фрэнсис.
Энэлайз невозмутимо посмотрела на собеседницу и сказала:
— Это значит, что Марк не любит писать письма.
Фрэнсис сжала губы так, что они превратились в узенькую полоску. Она была просто уверена, что эта прекрасная южная женщина вскружила Марку голову. Мужчины всегда были падки до красоты. Как только они встречали на своем пути хорошенькое личико, то всегда теряли голову. Конечно же, все мужчины — глупые создания. Они осознают свои ошибки гораздо позже, а потом они сожалеют о случившемся.
Фрэнсис не сомневалась, что эта Энэлайз ослепила Марка своей красотой, обольстила его и сделала так, что Марк вынужден был жениться на ней. Потом, со временем, он все поймет и сотни раз пожалеет, как сожалел всю свою жизнь их отец.
Только сейчас Энэлайз поняла, что эта ничем не приметная старая дева страдает ревностью. В жизни она уже встречала таких женщин. Бедные создания! Они так боготворят своих отцов или братьев, что ревнуют их к их женам. И, конечно, не было ничего удивительного в том, что Фрэнсис невзлюбила Энэлайз и особенно потому, что та была такой же красивой южанкой, как и ее презираемая мать. Энэлайз все прекрасно понимала, как и прекрасно понимала то, что ей придется провести здесь не столь приятное для нее время.
Она пришла к выводу, что для нее лучше будет, если она будет избегать встреч с этой отвратительной женщиной. Расстроенная, Энэлайз поднялась наверх, к себе в комнату. Оставшись одна, она взяла ручку, лист бумаги и уселась писать письмо Марку. Она решила, что напишет ему очень хорошее письмо, в котором ничего не будет об отношении к ней Фрэнсис.
Вечером за ужином, Энэлайз поинтересовалась, как можно отправить письмо к Марку. Мистер Шэффер объяснил, что все письма у них оставляются в коридоре на столе и, что по утрам когда почтальон приносит почту, он забирает со стола оставленную там корреспонденцию.
После ужина Энэлайз прошла в коридор и оставила на столе, где указал мистер Шэффер, свое письмо. На следующее утро Энэлайз не выходила из своей комнаты до самого обеда. Она не хотела встречаться с Фрэнсис. Поэтому она и не видела, как Фрэнсис прошла в коридор и подошла к столу с корреспонденцией.
Сестра Марка не могла допустить, чтобы это письмо, в котором эта южанка вероятнее всего пожаловалась на нее, ушло к нему. Она ненавидела ее за то, что та завладела братом. Фрэнсис считала, что именно сейчас, когда Марку было так тяжело на фронте, его нельзя было тревожить ничем. Она была хитрой как лисица и не сомневалась в том, что влюбленность Марка очень быстро пройдет, если она не даст хода письмам его жены. Значит, никто не узнает о том, что это письмо не было отправлено.
Она была уверена, что это спасет Марка от боли и печали в дальнейшем, если его любовь умрет сейчас и быстро. Ему не придется убиваться всю свою жизнь.
Еще раз оглянувшись вокруг, Фрэнсис взяла письмо, положила его себе в карман и поспешила из зала.
Глава 11
Зима подходила к концу. Но, порой, Энэлайз казалось, что тепло никогда не наступит. Ей постоянно было холодно. Холод пробирал ее до костей. Одетая в новое шерстяное платье, с шерстяной шалью на плечах и в толстых шерстяных носках, она никогда не могла согреться, даже сидя у камина. Лицо ее, как правило, пылало от огня, а самой ей было холодно. Ей всегда поддувало снизу — шла она по улице или сидела в доме. Стоило ей выйти прогуляться, как лицо ее начинало шелушиться на морозе, а нос краснел. Из-за холода и из-за боязни подскользнуться и повредить ребенку, она редко выходила на улицу.
А пребывание в доме в компании с суровой и непреклонной Фрэнсис доводило ее до отчаяния. Фрэнсис так и не изменила своего отношения к ней. Она все также была груба и холодна.
Даже с ее подругами порой было легче общаться, чем с ней самой. Та же элегантная Филиппа Картер постоянно болтала о «дорогом Марке», но никогда не позволяла себе говорить о расползавшейся фигуре Энэлайз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85