Но больше я не позволю тебе этого делать! Я стала умнее, и теперь я освободила себя от той любви и желания, что питала к тебе. Я не хочу больше быть с тобою. Я хочу сейчас только развода, и когда я получу его, я выйду замуж за Курта Миллера! А теперь, прощай, Марк!
Глава 15
Энэлайз повернулась и быстро вышла, с силой захлопнув за собой двери.
Марк мрачно посмотрел ей вслед, а Джексон, совершенно ошеломленный случившимся, вскочил с кресла и закричал, обращаясь к полковнику:
— О Боже! Что вы наделали?! Ведь она хотела вернуться к вам, а вы отвергли ее! Ведь вы два года только ею и бредите! Почему?!
— Ты думаешь, Джексон, мне было легко отказаться от того, что желаешь больше всего на свете? — ответил Марк дрожащим голосом. Трясущимися руками он схватил бутылку с виски и жадно глотнул прямо из горла. — А что мне еще оставалось делать? Посмотри на меня! Как бы дальше я смог держать ее? Я теперь беспомощный инвалид с лицом, которого даже дети боятся. Она осталась бы, конечно, но только из жалости. Но я не могу обречь ее, такую полную сил, на жизнь с калекой!
Джексон понял насколько полковник любит Энэлайз. В его глазах была такая печаль и боль. Теперь он уже налил себе виски в бокал, залпом осушил его, а потом язвительно усмехнулся:
— И почему я такой дурак, черт побери! Она сказала, что любила меня, и что я убил эту любовь. Я думаю, что она права. Я действительно причинил ей много боли. Я шантажировал ее, чтобы она стала жить со мной, я подверг ее позору в обществе, и я унижал ее. Стоит ли удивляться после всего этого, что она покинула меня ради другого мужчины? Знаешь, Джексон, я решил, когда мы поженились, что она будет искренне меня любить, но теперь ясно, что этого не произошло. Она вышла за меня замуж, чтобы дать ребенку имя, да еще отомстить мне за прежние унижения. Она добилась своей цели. И раз так, мне она тоже больше не нужна. Если бы она вернулась ко мне, только из жалости, или опять затеяла какую-то нечистую игру. У меня не осталось силы, чтобы удовлетворить женщину, а на жалости ее долго не удержишь. Она станет изменять мне с Миллером, а может быть, и с другим мужчиной или многими. И я ничего не смогу с ней поделать. Это будет так унизительно для меня, но Бог свидетель, что я не приму ее жалости и не дам ей возможность снова мстить мне, — закончил свою исповедь Марк.
Джексон вздохнул. Ему было так тяжело это слушать. Полковник верил в то, что его жена бессердечна и лжива, и не хотел снова страдать от ее неверности.
Ведь на фронте он не получил от нее ни единого письма, а сестра полковника сообщила, что Энэлайз связалась с богатым торговцем и ушла из дома.
И сам Джексон со всей силой презирал эту женщину за боль, которую она причиняла его храброму командиру. Но, увидев сегодня ее впервые, Джексон изменил свою точку зрения. Энэлайз совсем не казалась бессердечной, напротив, первый взгляд, брошенный ею на полковника, был так любящ и сострадателен. А когда полковник отказался от нее — сколько боли было в ее глазах, прежде чем она гневно ответила ему. Джексону показалось, что Энэлайз любила полковника много больше, чем тот думал.
Но их опять разделила гордость. Джексон был уверен, что командир режет себя по сердцу, отказываясь от своей жены.
Он видел, что на его печальном лице вспыхнула и любовь, и страсть, и гнев, как только появилась Энэлайз. И сразу исчезли апатия и жалость к себе.
Джексон преклонялся перед командиром и решил, что надо использовать шанс, данный судьбой, чтобы тот вернулся к жизни и стал снова смелым, жизнерадостным и страстным человеком.
Джексон поспешно вышел из комнаты, чтобы догнать Энэлайз, и опасаясь, что она уже давно ушла из дома.
Но, проходя по коридору, он заметил ее в открытую дверь музыкального салона. Она стояла там у окна, и слезы стекали у нее по щекам. Отец Марка с печальным выражением на лице сидел в кресле напротив, а рядом с ним стояла, торжествующе усмехаясь, Фрэнсис Джексону никогда не нравилась сестра Марка — ее высокомерие и постоянные причитания над братом. Видимо, Фрэнсис, явно ненавидя жену командира, распускала о ней сплетни, — понял Джексон. Все это очень подозрительно.
— Миссис Шэффер, — обратился к Энэлайз Джексон.
Она обернулась от окна, и он заметил, что нижняя губа ее была закушена до крови — так она пыталась подавить свои слезы.
Сержант понял, что она была такой же гордой, как и полковник, и теперь молил Бога, чтобы она не оказалась такой же упрямой, как и он.
Восхищаться ими и жалеть их можно было обоих.
— Я хотел бы попросить вас не делать того, о чем вы сказали, а остаться с полковником Шэффером.
— Вы что, с ума сошли? Вы ведь были там и слышали, как он сказал, что я не нужна ему.
— Да, но я также слышал, как полковник говорил матери о том, что ее сын умер героем, а на деле тот был подстрелен, когда бежал с поля боя…
— К чему вы говорите это? — спросила Энэлайз.
— Это значит, что полковник может очень хорошо солгать, если считает это нужным, — ответил Джексон.
— Вы меня не убедили, — сказала сухо Энэлайз, хотя и у нее самой закралась тень сомнения.
— Марк боится, что вы опять разобьете его сердце, — начал Джексон.
— О, его сердце! — закричала Энэлайз. Но Джексон упрямо продолжил:
— Сегодня, когда вы появились, он вдруг ожил. Я не видел его таким с момента его ранения. Миссис Шэффер, он не заботится о себе и его ничто не интересует. Он даже не пытается разрабатывать свои искалеченные конечности, хотя доктора говорят, что возможно частичное восстановление, по крайней мере, руку можно излечить. Но сейчас он только пьет и тем самым сводит себя в могилу. Он махнул рукой на жизнь.
— И почему вы думаете, что я могу что-то изменить? — спросила Энэлайз.
— Мэм, — сказал Джексон. — Я видел его лицо в ту минуту, когда вы появились в двери. А вообще, он махнул рукой на жизнь давным-давно, когда потерял вас.
— Потерял меня!? Почему вы все …. — начала сердито говорить Энэлайз, но Джексон грубо перебил ее.
— Да, когда он вернулся домой из того отпуска, он был мрачнее тучи. Казалось, что он совсем не хочет жить. И он на самом деле не хотел жить, потому что потерял вас, — сказал Джексон.
Сзади за спиной приглушенно вскрикнула Фрэнсис, но сержант даже не взглянул на нее.
— Он ходил на самые опасные задания, всегда рвался в самую гущу боя и все искал своей смерти. И вот, наконец, нашел. Только вот смерть не взяла его, и он остался калекой на всю жизнь. Вы в долгу перед ним, миссис Шэффер. Это из-за вас он попал в такое положение.
— Нет, — вздохнув сказала Энэлайз и отвернулась от сержанта. У нее закружилась голова — все зашло слишком далеко. Она того и гляди упадет в обморок — сначала потрясение от вида Марка и возрождения всех старых чувств, затем — боль и гнев от его отказа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Глава 15
Энэлайз повернулась и быстро вышла, с силой захлопнув за собой двери.
Марк мрачно посмотрел ей вслед, а Джексон, совершенно ошеломленный случившимся, вскочил с кресла и закричал, обращаясь к полковнику:
— О Боже! Что вы наделали?! Ведь она хотела вернуться к вам, а вы отвергли ее! Ведь вы два года только ею и бредите! Почему?!
— Ты думаешь, Джексон, мне было легко отказаться от того, что желаешь больше всего на свете? — ответил Марк дрожащим голосом. Трясущимися руками он схватил бутылку с виски и жадно глотнул прямо из горла. — А что мне еще оставалось делать? Посмотри на меня! Как бы дальше я смог держать ее? Я теперь беспомощный инвалид с лицом, которого даже дети боятся. Она осталась бы, конечно, но только из жалости. Но я не могу обречь ее, такую полную сил, на жизнь с калекой!
Джексон понял насколько полковник любит Энэлайз. В его глазах была такая печаль и боль. Теперь он уже налил себе виски в бокал, залпом осушил его, а потом язвительно усмехнулся:
— И почему я такой дурак, черт побери! Она сказала, что любила меня, и что я убил эту любовь. Я думаю, что она права. Я действительно причинил ей много боли. Я шантажировал ее, чтобы она стала жить со мной, я подверг ее позору в обществе, и я унижал ее. Стоит ли удивляться после всего этого, что она покинула меня ради другого мужчины? Знаешь, Джексон, я решил, когда мы поженились, что она будет искренне меня любить, но теперь ясно, что этого не произошло. Она вышла за меня замуж, чтобы дать ребенку имя, да еще отомстить мне за прежние унижения. Она добилась своей цели. И раз так, мне она тоже больше не нужна. Если бы она вернулась ко мне, только из жалости, или опять затеяла какую-то нечистую игру. У меня не осталось силы, чтобы удовлетворить женщину, а на жалости ее долго не удержишь. Она станет изменять мне с Миллером, а может быть, и с другим мужчиной или многими. И я ничего не смогу с ней поделать. Это будет так унизительно для меня, но Бог свидетель, что я не приму ее жалости и не дам ей возможность снова мстить мне, — закончил свою исповедь Марк.
Джексон вздохнул. Ему было так тяжело это слушать. Полковник верил в то, что его жена бессердечна и лжива, и не хотел снова страдать от ее неверности.
Ведь на фронте он не получил от нее ни единого письма, а сестра полковника сообщила, что Энэлайз связалась с богатым торговцем и ушла из дома.
И сам Джексон со всей силой презирал эту женщину за боль, которую она причиняла его храброму командиру. Но, увидев сегодня ее впервые, Джексон изменил свою точку зрения. Энэлайз совсем не казалась бессердечной, напротив, первый взгляд, брошенный ею на полковника, был так любящ и сострадателен. А когда полковник отказался от нее — сколько боли было в ее глазах, прежде чем она гневно ответила ему. Джексону показалось, что Энэлайз любила полковника много больше, чем тот думал.
Но их опять разделила гордость. Джексон был уверен, что командир режет себя по сердцу, отказываясь от своей жены.
Он видел, что на его печальном лице вспыхнула и любовь, и страсть, и гнев, как только появилась Энэлайз. И сразу исчезли апатия и жалость к себе.
Джексон преклонялся перед командиром и решил, что надо использовать шанс, данный судьбой, чтобы тот вернулся к жизни и стал снова смелым, жизнерадостным и страстным человеком.
Джексон поспешно вышел из комнаты, чтобы догнать Энэлайз, и опасаясь, что она уже давно ушла из дома.
Но, проходя по коридору, он заметил ее в открытую дверь музыкального салона. Она стояла там у окна, и слезы стекали у нее по щекам. Отец Марка с печальным выражением на лице сидел в кресле напротив, а рядом с ним стояла, торжествующе усмехаясь, Фрэнсис Джексону никогда не нравилась сестра Марка — ее высокомерие и постоянные причитания над братом. Видимо, Фрэнсис, явно ненавидя жену командира, распускала о ней сплетни, — понял Джексон. Все это очень подозрительно.
— Миссис Шэффер, — обратился к Энэлайз Джексон.
Она обернулась от окна, и он заметил, что нижняя губа ее была закушена до крови — так она пыталась подавить свои слезы.
Сержант понял, что она была такой же гордой, как и полковник, и теперь молил Бога, чтобы она не оказалась такой же упрямой, как и он.
Восхищаться ими и жалеть их можно было обоих.
— Я хотел бы попросить вас не делать того, о чем вы сказали, а остаться с полковником Шэффером.
— Вы что, с ума сошли? Вы ведь были там и слышали, как он сказал, что я не нужна ему.
— Да, но я также слышал, как полковник говорил матери о том, что ее сын умер героем, а на деле тот был подстрелен, когда бежал с поля боя…
— К чему вы говорите это? — спросила Энэлайз.
— Это значит, что полковник может очень хорошо солгать, если считает это нужным, — ответил Джексон.
— Вы меня не убедили, — сказала сухо Энэлайз, хотя и у нее самой закралась тень сомнения.
— Марк боится, что вы опять разобьете его сердце, — начал Джексон.
— О, его сердце! — закричала Энэлайз. Но Джексон упрямо продолжил:
— Сегодня, когда вы появились, он вдруг ожил. Я не видел его таким с момента его ранения. Миссис Шэффер, он не заботится о себе и его ничто не интересует. Он даже не пытается разрабатывать свои искалеченные конечности, хотя доктора говорят, что возможно частичное восстановление, по крайней мере, руку можно излечить. Но сейчас он только пьет и тем самым сводит себя в могилу. Он махнул рукой на жизнь.
— И почему вы думаете, что я могу что-то изменить? — спросила Энэлайз.
— Мэм, — сказал Джексон. — Я видел его лицо в ту минуту, когда вы появились в двери. А вообще, он махнул рукой на жизнь давным-давно, когда потерял вас.
— Потерял меня!? Почему вы все …. — начала сердито говорить Энэлайз, но Джексон грубо перебил ее.
— Да, когда он вернулся домой из того отпуска, он был мрачнее тучи. Казалось, что он совсем не хочет жить. И он на самом деле не хотел жить, потому что потерял вас, — сказал Джексон.
Сзади за спиной приглушенно вскрикнула Фрэнсис, но сержант даже не взглянул на нее.
— Он ходил на самые опасные задания, всегда рвался в самую гущу боя и все искал своей смерти. И вот, наконец, нашел. Только вот смерть не взяла его, и он остался калекой на всю жизнь. Вы в долгу перед ним, миссис Шэффер. Это из-за вас он попал в такое положение.
— Нет, — вздохнув сказала Энэлайз и отвернулась от сержанта. У нее закружилась голова — все зашло слишком далеко. Она того и гляди упадет в обморок — сначала потрясение от вида Марка и возрождения всех старых чувств, затем — боль и гнев от его отказа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85