Я буду участвовать во всех комиссиях, меня назначат членом Государственного совета, и, при первой же смене министерства, я ухвачу портфель министра. Ты согласен, что такому выдающемуся руководителю, как я, больше всего подходит портфель министра внутренних дел? Сам префект полиции, пребывающий на Иерусалимской улице, будет у меня на посылках. Так вот, дружище, послушай: мне сообщили, что господин Макс де Вилье, несмотря на свою общеизвестную дружбу с бедным принцем, которого мы имели несчастье потерять, замышляет что-то против правительства…
— Как! — прервал я друга. — Я замышляю что-то против правительства?
— Дай мне договорить! Я не утверждаю, что ты готовишь заговор, а полагаю, что меня лишь предупредили об этом. Стало быть, мой долг — доказать твою вину или оправдать тебя. Поэтому я приставил к тебе шпионов, чтобы мне докладывали о том, что ты делаешь каждый день, каждый час и каждую минуту. Не хочешь ли взглянуть на отчет о твоих делах и поступках, приложенный к твоему досье?
— Конечно, хочу.
— Вот он:
«Макс де Вилье выехал в Алансон 29 июля. В тот же день он посетил нотариуса по фамилии Деброс, хорошо известного своими радикальными взглядами».
Как видишь, первые показания не в твою пользу.
— Однако, мой дорогой Альфред, — попытался я возразить, — я ходил к господину Дебросу вовсе не для того, чтобы говорить о политике, я ходил к нему…
— Ах! Если ты скажешь, зачем туда ходил, я не смогу похвастаться, что разгадал причину твоего визита.
— В таком случае, продолжай.
— Слушай:
«Поскольку беседа происходила с глазу на глаз, мы не знаем, говорил ли вышеупомянутый Макс де Вилье о политике. Очевидно лишь, что в результате этой беседы была заключена сделка о покупке поместья Жювиньи. В тот же вечер г-н де Вилье отправился в Париж и привез оттуда сто двадцать тысяч франков».
Это так?
— Ну да, с чем я тебя и поздравляю, будущий господин министр внутренних дел.
Альфред снова уткнулся в отчет и продолжал:
— «Наняв экипаж в Алансоне, он поехал в поместье Жювиньи и прибыл туда около трех часов пополудни».
Ну как?
— Продолжай, дружище, ты уже достиг в моих глазах уровня господина Ленуара.
— Продолжаю:
«Он осмотрел имение и переночевал там, а затем вернулся в Эврё после шестидневной отлучки. Вдень своего возвращения он понес г-ну Бошару, ювелиру с Большой улицы, кольцо для оценки, но не продал украшение, а купил венецианскую цепочку и повесил вышеупомянутое кольцо на шею».
Я невольно покраснел, и Альфред это заметил.
— Я не спрашиваю тебя, правда это или нет, а продолжаю читать отчет:
«Господин де Вилье снова отправляется в Берне и останавливается в гостинице „Золотой лев“, а затем оформляет у метра Бланшара договор о покупке домика на Церковной улице за три тысячи франков. Поехав в Лизьё, он покупает там столярный инструмент и мебель».
Далее следует перечень столярного инструмента и мебели, которые ты приобрел… Хочешь проверить?
— Нет, незачем. Мне кажется, что ты уже вырос до уровня господина де Сартина.
— Погоди, слушай дальше:
«Вернувшись в Берне, он расставил в только что купленном доме мебель и разложил инструмент, затем заказал свадебный обед в гостинице „Золотой лев“, при условии что праздничный стол будет накрыт в доме на Церковной улице».
— Я должен признать, что ни одна мелочь не ускользнула от твоих проницательных помощников. Теперь остается выяснить, что я делал начиная с позавчерашнего дня.
— Ты приехал всего десять минут назад, любезный друг. Согласись, что прошло еще немного времени. Я жду последнего донесения.
В тот же миг дверь в кабинет Альфреда отворилась и секретарь вручил моему другу письмо большого формата.
— Право, — сказал Альфред, — тебя обслуживают по высшему разряду. Вот и он.
— Отчет обо мне?
— Отчет о тебе.
— Ты не позволишь мне распечатать письмо?
— А как же! Я сам собирался попросить тебя об этом. Распечатав послание, я прочел:
«Донесение о г-не Максе де Вилье за 18, 19 и 20 августа.
18 августа.
Объект снова поехал в Берне и прибыл в гостиницу в четыре часа пополудни. В шесть часов он направился в церковь Нотр-Дам-де-ла-Кутюр и вышел оттуда лишь три четверти часа спустя, через десять минут после графини де Шам-бле. Пробыв на кладбище до половины двенадцатого ночи, он вернулся в гостиницу «Золотой лев « в полночь.
19 августа.
В девять часов утра к г-ну де Вилье зашел столяр Грасьен Бенуа, с которым он покинул гостиницу без четверти десять и направился в усадьбу Шамбле, где находилась невеста вышеупомянутого Грасьена. Объект отправился в мэрию в половине одиннадцатого, вошел в церковь без пяти одиннадцать; выходя оттуда, он вел под руку графиню де Шамбле…»
Когда я дошел до этого места, Альфред посмотрел на меня.
— Это правда, — сказал я, — что тут странного?
— Ничего, продолжай. Я продолжал читать:
«Вечером г-н де Вилье открыл бал с новобрачной, а вторую кадриль танцевал с графиней де Шамбле, которую проводил до усадьбы вместе с пожилой женщиной по имени Жозефина Готъе. Расставшись с графиней в полночь, он вернулся в дом на Церковной улице, попрощался с молодыми супругами и отправился в гостиницу „Золотой лев «. На следующий день, 20 августа, то есть сегодня, в восемь часов утра объект выехал в Эврё, где прежде всего нанес визит господину префекту, в кабинете которого он сейчас и находится“.
— Что ты на это скажешь?
— Я слышал много похвальных слов в адрес полиции господина Фуше, но, по-моему, ей далеко до твоих шпионов.
— Значит, ты подтвердишь, что я буду хорошим министром внутренних дел?
— Да, в том, что касается сыска. Но, скажи на милость, что это за шутка?
— Это вовсе не шутка. Когда мы встретились с тобой на бульваре Ботанического сада в Брюсселе, я пообещал тебе: «Через три месяца я буду префектом» — и три месяца спустя я им стал. Сегодня я говорю тебе в своем кабинете в Эврё: «Через три месяца я буду депутатом, а через год — министром. Это так же верно, как то, что я стал префектом в указанные мной сроки».
— И тебе больше нечего мне сказать? — спросил я, пристально глядя на Альфреда.
— Конечно, есть, — ответил он.
Мой друг понизил голос и положил руку мне на плечо:
— Вот что я еще скажу тебе, дорогой Макс: ты любишь госпожу де Шамбле, и это меня тревожит.
— Альфред!
— Дружище, кроме меня, никто не знает о твоей любви, — произнес он и, положив руку себе на грудь, серьезным тоном прибавил: — Поверь, это более надежное место для твоего секрета, чем твое сердце, но кто-нибудь другой может узнать о нем с таким же успехом, как я. Достаточно лишь предпринять то, что сделал я: написать префекту полиции и попросить его прислать одного из своих агентов. Господин де Шамбле — молчаливый человек, а я, подобно Цезарю, не доверяю постным и бледным лицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Как! — прервал я друга. — Я замышляю что-то против правительства?
— Дай мне договорить! Я не утверждаю, что ты готовишь заговор, а полагаю, что меня лишь предупредили об этом. Стало быть, мой долг — доказать твою вину или оправдать тебя. Поэтому я приставил к тебе шпионов, чтобы мне докладывали о том, что ты делаешь каждый день, каждый час и каждую минуту. Не хочешь ли взглянуть на отчет о твоих делах и поступках, приложенный к твоему досье?
— Конечно, хочу.
— Вот он:
«Макс де Вилье выехал в Алансон 29 июля. В тот же день он посетил нотариуса по фамилии Деброс, хорошо известного своими радикальными взглядами».
Как видишь, первые показания не в твою пользу.
— Однако, мой дорогой Альфред, — попытался я возразить, — я ходил к господину Дебросу вовсе не для того, чтобы говорить о политике, я ходил к нему…
— Ах! Если ты скажешь, зачем туда ходил, я не смогу похвастаться, что разгадал причину твоего визита.
— В таком случае, продолжай.
— Слушай:
«Поскольку беседа происходила с глазу на глаз, мы не знаем, говорил ли вышеупомянутый Макс де Вилье о политике. Очевидно лишь, что в результате этой беседы была заключена сделка о покупке поместья Жювиньи. В тот же вечер г-н де Вилье отправился в Париж и привез оттуда сто двадцать тысяч франков».
Это так?
— Ну да, с чем я тебя и поздравляю, будущий господин министр внутренних дел.
Альфред снова уткнулся в отчет и продолжал:
— «Наняв экипаж в Алансоне, он поехал в поместье Жювиньи и прибыл туда около трех часов пополудни».
Ну как?
— Продолжай, дружище, ты уже достиг в моих глазах уровня господина Ленуара.
— Продолжаю:
«Он осмотрел имение и переночевал там, а затем вернулся в Эврё после шестидневной отлучки. Вдень своего возвращения он понес г-ну Бошару, ювелиру с Большой улицы, кольцо для оценки, но не продал украшение, а купил венецианскую цепочку и повесил вышеупомянутое кольцо на шею».
Я невольно покраснел, и Альфред это заметил.
— Я не спрашиваю тебя, правда это или нет, а продолжаю читать отчет:
«Господин де Вилье снова отправляется в Берне и останавливается в гостинице „Золотой лев“, а затем оформляет у метра Бланшара договор о покупке домика на Церковной улице за три тысячи франков. Поехав в Лизьё, он покупает там столярный инструмент и мебель».
Далее следует перечень столярного инструмента и мебели, которые ты приобрел… Хочешь проверить?
— Нет, незачем. Мне кажется, что ты уже вырос до уровня господина де Сартина.
— Погоди, слушай дальше:
«Вернувшись в Берне, он расставил в только что купленном доме мебель и разложил инструмент, затем заказал свадебный обед в гостинице „Золотой лев“, при условии что праздничный стол будет накрыт в доме на Церковной улице».
— Я должен признать, что ни одна мелочь не ускользнула от твоих проницательных помощников. Теперь остается выяснить, что я делал начиная с позавчерашнего дня.
— Ты приехал всего десять минут назад, любезный друг. Согласись, что прошло еще немного времени. Я жду последнего донесения.
В тот же миг дверь в кабинет Альфреда отворилась и секретарь вручил моему другу письмо большого формата.
— Право, — сказал Альфред, — тебя обслуживают по высшему разряду. Вот и он.
— Отчет обо мне?
— Отчет о тебе.
— Ты не позволишь мне распечатать письмо?
— А как же! Я сам собирался попросить тебя об этом. Распечатав послание, я прочел:
«Донесение о г-не Максе де Вилье за 18, 19 и 20 августа.
18 августа.
Объект снова поехал в Берне и прибыл в гостиницу в четыре часа пополудни. В шесть часов он направился в церковь Нотр-Дам-де-ла-Кутюр и вышел оттуда лишь три четверти часа спустя, через десять минут после графини де Шам-бле. Пробыв на кладбище до половины двенадцатого ночи, он вернулся в гостиницу «Золотой лев « в полночь.
19 августа.
В девять часов утра к г-ну де Вилье зашел столяр Грасьен Бенуа, с которым он покинул гостиницу без четверти десять и направился в усадьбу Шамбле, где находилась невеста вышеупомянутого Грасьена. Объект отправился в мэрию в половине одиннадцатого, вошел в церковь без пяти одиннадцать; выходя оттуда, он вел под руку графиню де Шамбле…»
Когда я дошел до этого места, Альфред посмотрел на меня.
— Это правда, — сказал я, — что тут странного?
— Ничего, продолжай. Я продолжал читать:
«Вечером г-н де Вилье открыл бал с новобрачной, а вторую кадриль танцевал с графиней де Шамбле, которую проводил до усадьбы вместе с пожилой женщиной по имени Жозефина Готъе. Расставшись с графиней в полночь, он вернулся в дом на Церковной улице, попрощался с молодыми супругами и отправился в гостиницу „Золотой лев «. На следующий день, 20 августа, то есть сегодня, в восемь часов утра объект выехал в Эврё, где прежде всего нанес визит господину префекту, в кабинете которого он сейчас и находится“.
— Что ты на это скажешь?
— Я слышал много похвальных слов в адрес полиции господина Фуше, но, по-моему, ей далеко до твоих шпионов.
— Значит, ты подтвердишь, что я буду хорошим министром внутренних дел?
— Да, в том, что касается сыска. Но, скажи на милость, что это за шутка?
— Это вовсе не шутка. Когда мы встретились с тобой на бульваре Ботанического сада в Брюсселе, я пообещал тебе: «Через три месяца я буду префектом» — и три месяца спустя я им стал. Сегодня я говорю тебе в своем кабинете в Эврё: «Через три месяца я буду депутатом, а через год — министром. Это так же верно, как то, что я стал префектом в указанные мной сроки».
— И тебе больше нечего мне сказать? — спросил я, пристально глядя на Альфреда.
— Конечно, есть, — ответил он.
Мой друг понизил голос и положил руку мне на плечо:
— Вот что я еще скажу тебе, дорогой Макс: ты любишь госпожу де Шамбле, и это меня тревожит.
— Альфред!
— Дружище, кроме меня, никто не знает о твоей любви, — произнес он и, положив руку себе на грудь, серьезным тоном прибавил: — Поверь, это более надежное место для твоего секрета, чем твое сердце, но кто-нибудь другой может узнать о нем с таким же успехом, как я. Достаточно лишь предпринять то, что сделал я: написать префекту полиции и попросить его прислать одного из своих агентов. Господин де Шамбле — молчаливый человек, а я, подобно Цезарю, не доверяю постным и бледным лицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116