Пожав плечами, она села рядом с ним.
— Вы видели сегодня утром папу?
— Он, кажется, пошел в конюшни, — ответил Алекс, не глядя на нее, и рассеянно добавил: — Говорит, что кобыла вот-вот ожеребится.
Марлен отодвинула яйца к краю тарелки и взяла ломтик хлеба, обеспокоенная невниманием Алекса. Решив проверить, так ли это на самом деле, девушка сделала еще одну попытку:
— Что вы читаете?
Он искоса взглянул на нее с досадой, как ей показалось.
— Коммерческие новости.
— Вот как, — прошептала она и, глядя на его профиль, откусила ломтик хлеба.
Вид у Алекса странный, не то скучающий, не то раздраженный. Впрочем, последнее время у него такой вид постоянно. Он словно чего-то ждет. Марлен покачала головой, упрекнув себя за эти мысли. Конечно, он раздражен. Все они обеспокоены состоянием бабушки, а Алекс ее почти не знает. Марлен напомнила себе, что он приехал в Тэрритон ради нее, а она почти не уделяет ему внимания.
Нужно его как-то развлечь.
— Мама говорит, что лорд и леди Харрис будут в Париже во время нашей свадьбы. У лорда Харриса там какие-то неотложные дела, — сказала она, нервничая и катая яйца по тарелке.
— Ну и что? Полагаю, они повидали на своем веку немало свадеб, — равнодушно бросил он, перевернув страницу.
— Леди Харрис подарит нам на свадьбу бокалы для вина. Из толстого хрусталя. Мама сказала, что такой хрусталь можно найти только в Бельгии.
Она продолжала катать яйца по тарелке.
— Хм-м. Очень мило с ее стороны.
Марлен стало не по себе. И не в первый раз. Ах, она прекрасно знает, как мало у них общего. Он любит лошадей, а она нет. Его интересует политика, а она увлекается танцами, балами и еще садом. Она просто не знала, о чем с ним говорить, как заинтересовать. И дело не в том, что они разные, — ему с ней откровенно скучно.
Она незаметно откинулась на стуле, внимательно глядя на Алекса. Ему с ней скучно с тех самых пор, как на балу у Харрисов появилась графиня Берген! Как ни пыталась Марлен убедить себя, что опасения ее напрасны, она не могла не видеть, что Алекс рассеян и мысли его витают где-то далеко. Да, ему скучно с ней.
Она с шумом положила вилку на тарелку.
Алекс вздрогнул и повернулся к ней.
— Что-нибудь случилось?
— Мне бы очень хотелось, Алекс, прогуляться по парку. Выглянуло солнце, и день обещает быть погожим, — сказала она.
Он медленно опустил газету, настороженно глядя на свою невесту.
— Если вам угодно. Она порывисто встала.
— Единственное, что мне угодно, — бросила она с раздражением, — так это дружеское общение!
И, не дожидаясь ответа, Марлен быстро направилась к двери, страстно желая убежать к себе.
У Алекса хватило такта отложить газету и броситься за ней. Он догнал Марлен уже в коридоре и взял за локоть.
— Не надо так спешить, — мягко сказал он.
Алекс открыл дверь, ведущую на террасу, и жестом предложил девушке следовать за ним. Потом просунул ее руку под свою и повел Марлен по усыпанной гравием дорожке, вьющейся среди кустов. Шли они медленно, в полном молчании. Страх Марлен постепенно уступал место гневу. Мама рассказывала ей о мужчинах, об их желаниях, об их похотливых взглядах. Алекс был таким, как все, да она, собственно, и не ждала от него ничего другого. Конечно же, не ждала, но все-таки он должен вести себя прилично, постараться сделать вид, что интересуется свадьбой, выказать хоть какие-то чувства! У нее вырвался тяжелый вздох.
— Мне больно видеть вас раздраженной, — спокойно проговорил Алекс. Она испуганно посмотрела на него. Он улыбнулся ей теплой, нежной улыбкой. — Вашей бабушке лучше. Может быть, она поправится.
И столько нежности было в его словах, что она чуть не расплакалась. И поспешно отвела взгляд; все внутри у нее перевернулось. Ей так много хотелось ему сказать, хотелось, чтобы он ее понял. Однажды у нее хватило духу высказать все, что накопилось на душе. На сей раз все было гораздо труднее.
Она нервно кашлянула.
— Алекс, я знаю о графине Берген, — начала она почти шепотом.
— Прошу прощения? — холодно отозвался он.
— Я заметила, как вы… как вы смотрите на нее. Он остановился, повернулся к ней.
— Что за чепуха!
— Мне не почудилось, — слабым голосом сказала она. Он слегка прищурил свои изумрудные глаза. — Я… я понимаю. Она очень красива.
— Любовь моя, вы совершенно не правы…
— Прошу вас, не отрицайте! — быстро перебила она его. — Я не ребенок. Я вижу, как вы на нее смотрите. — Вид у Алекса был удивленный, и это ее рассердило. Или он думает, что она слепая? — Ну ладно. Я знаю, каковы мужчины, Алекс. Но… но… — Она замолчала, пытаясь собраться с духом. Алекс хотел взять ее за руку, но она покачала головой и жестом остановила его, потом снова заговорила. Голос ее дрожал: — Я знаю, каковы мужчины, но думаю, вы не дали мне возможности проявить себя. Я буду вам хорошей женой, клянусь жизнью. Но вы должны дать мне шанс!
Алекс, онемев, смотрел на нее. Верхняя губка у нее слегка дрожала, карие глаза блестели от едва сдерживаемых слез. Господи, что он с ней делает? Он смотрел на Марлен, охваченный угрызениями совести. Безмятежная и спокойная, она никогда ни о чем его не просила, а теперь просит дать ей шанс стать хорошей женой.
Глубоко пристыженный, он провел рукой по волосам. Она всегда вела себя как настоящая леди, а теперь просит об уважении. Подумать только! Об уважении. Как он ненавидел себя в этот момент! Как ненавидел бунтарский дух, который привнесла в его жизнь Лорен! Он страдал из-за темноволосого ангела, о котором мечтал день и ночь, в то время как подле него была милая молодая женщина, его будущая жена. С ней легко и спокойно, не то что с Лорен. Что за бес вселился в него?
— Я знаю, что я не такая… живая или хорошенькая, но я… Он схватил Марлен за руку и привлек к себе.
— Марлен, вы красавица, я буду гордиться вами. Мне жаль, любимая, очень жаль, что я заставил вас страдать. — Губы Марлен слегка приоткрылись от удивления; впервые чуть ли не за месяц Алексу захотелось попробовать их вкус. — Я тоже буду вам хорошим мужем, если вы дадите мне шанс, — сказал он и порывисто поцеловал ее в губы.
Марлен напряглась, руки ее бессильно повисли, в то время как его руки скользнули по ее спине. Алекс легко провел языком между ее губами. Она застыла точно мраморная статуя, зажмурилась, сжала губы. Он погладил ее по спине, пытаясь расшевелить. Напрасно. Она оставалась бесстрастной. Тогда он чмокнул ее в щеку и отпустил. Бедняжка густо покраснела от смущения.
— Алекс, я… Мама и папа в доме! — прошептала она.
— Ничего страшного, Марлен, ничего страшного, — солгал он.
Напряжение ее спало, и она прильнула к нему.
— Я буду вам хорошей женой, — прошептала она уже в который раз.
Все ясно, подумал он. Она будет хорошей женой, то есть покорной как овца. И останется девственницей до самой свадьбы, пока закон не обяжет ее покориться мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Вы видели сегодня утром папу?
— Он, кажется, пошел в конюшни, — ответил Алекс, не глядя на нее, и рассеянно добавил: — Говорит, что кобыла вот-вот ожеребится.
Марлен отодвинула яйца к краю тарелки и взяла ломтик хлеба, обеспокоенная невниманием Алекса. Решив проверить, так ли это на самом деле, девушка сделала еще одну попытку:
— Что вы читаете?
Он искоса взглянул на нее с досадой, как ей показалось.
— Коммерческие новости.
— Вот как, — прошептала она и, глядя на его профиль, откусила ломтик хлеба.
Вид у Алекса странный, не то скучающий, не то раздраженный. Впрочем, последнее время у него такой вид постоянно. Он словно чего-то ждет. Марлен покачала головой, упрекнув себя за эти мысли. Конечно, он раздражен. Все они обеспокоены состоянием бабушки, а Алекс ее почти не знает. Марлен напомнила себе, что он приехал в Тэрритон ради нее, а она почти не уделяет ему внимания.
Нужно его как-то развлечь.
— Мама говорит, что лорд и леди Харрис будут в Париже во время нашей свадьбы. У лорда Харриса там какие-то неотложные дела, — сказала она, нервничая и катая яйца по тарелке.
— Ну и что? Полагаю, они повидали на своем веку немало свадеб, — равнодушно бросил он, перевернув страницу.
— Леди Харрис подарит нам на свадьбу бокалы для вина. Из толстого хрусталя. Мама сказала, что такой хрусталь можно найти только в Бельгии.
Она продолжала катать яйца по тарелке.
— Хм-м. Очень мило с ее стороны.
Марлен стало не по себе. И не в первый раз. Ах, она прекрасно знает, как мало у них общего. Он любит лошадей, а она нет. Его интересует политика, а она увлекается танцами, балами и еще садом. Она просто не знала, о чем с ним говорить, как заинтересовать. И дело не в том, что они разные, — ему с ней откровенно скучно.
Она незаметно откинулась на стуле, внимательно глядя на Алекса. Ему с ней скучно с тех самых пор, как на балу у Харрисов появилась графиня Берген! Как ни пыталась Марлен убедить себя, что опасения ее напрасны, она не могла не видеть, что Алекс рассеян и мысли его витают где-то далеко. Да, ему скучно с ней.
Она с шумом положила вилку на тарелку.
Алекс вздрогнул и повернулся к ней.
— Что-нибудь случилось?
— Мне бы очень хотелось, Алекс, прогуляться по парку. Выглянуло солнце, и день обещает быть погожим, — сказала она.
Он медленно опустил газету, настороженно глядя на свою невесту.
— Если вам угодно. Она порывисто встала.
— Единственное, что мне угодно, — бросила она с раздражением, — так это дружеское общение!
И, не дожидаясь ответа, Марлен быстро направилась к двери, страстно желая убежать к себе.
У Алекса хватило такта отложить газету и броситься за ней. Он догнал Марлен уже в коридоре и взял за локоть.
— Не надо так спешить, — мягко сказал он.
Алекс открыл дверь, ведущую на террасу, и жестом предложил девушке следовать за ним. Потом просунул ее руку под свою и повел Марлен по усыпанной гравием дорожке, вьющейся среди кустов. Шли они медленно, в полном молчании. Страх Марлен постепенно уступал место гневу. Мама рассказывала ей о мужчинах, об их желаниях, об их похотливых взглядах. Алекс был таким, как все, да она, собственно, и не ждала от него ничего другого. Конечно же, не ждала, но все-таки он должен вести себя прилично, постараться сделать вид, что интересуется свадьбой, выказать хоть какие-то чувства! У нее вырвался тяжелый вздох.
— Мне больно видеть вас раздраженной, — спокойно проговорил Алекс. Она испуганно посмотрела на него. Он улыбнулся ей теплой, нежной улыбкой. — Вашей бабушке лучше. Может быть, она поправится.
И столько нежности было в его словах, что она чуть не расплакалась. И поспешно отвела взгляд; все внутри у нее перевернулось. Ей так много хотелось ему сказать, хотелось, чтобы он ее понял. Однажды у нее хватило духу высказать все, что накопилось на душе. На сей раз все было гораздо труднее.
Она нервно кашлянула.
— Алекс, я знаю о графине Берген, — начала она почти шепотом.
— Прошу прощения? — холодно отозвался он.
— Я заметила, как вы… как вы смотрите на нее. Он остановился, повернулся к ней.
— Что за чепуха!
— Мне не почудилось, — слабым голосом сказала она. Он слегка прищурил свои изумрудные глаза. — Я… я понимаю. Она очень красива.
— Любовь моя, вы совершенно не правы…
— Прошу вас, не отрицайте! — быстро перебила она его. — Я не ребенок. Я вижу, как вы на нее смотрите. — Вид у Алекса был удивленный, и это ее рассердило. Или он думает, что она слепая? — Ну ладно. Я знаю, каковы мужчины, Алекс. Но… но… — Она замолчала, пытаясь собраться с духом. Алекс хотел взять ее за руку, но она покачала головой и жестом остановила его, потом снова заговорила. Голос ее дрожал: — Я знаю, каковы мужчины, но думаю, вы не дали мне возможности проявить себя. Я буду вам хорошей женой, клянусь жизнью. Но вы должны дать мне шанс!
Алекс, онемев, смотрел на нее. Верхняя губка у нее слегка дрожала, карие глаза блестели от едва сдерживаемых слез. Господи, что он с ней делает? Он смотрел на Марлен, охваченный угрызениями совести. Безмятежная и спокойная, она никогда ни о чем его не просила, а теперь просит дать ей шанс стать хорошей женой.
Глубоко пристыженный, он провел рукой по волосам. Она всегда вела себя как настоящая леди, а теперь просит об уважении. Подумать только! Об уважении. Как он ненавидел себя в этот момент! Как ненавидел бунтарский дух, который привнесла в его жизнь Лорен! Он страдал из-за темноволосого ангела, о котором мечтал день и ночь, в то время как подле него была милая молодая женщина, его будущая жена. С ней легко и спокойно, не то что с Лорен. Что за бес вселился в него?
— Я знаю, что я не такая… живая или хорошенькая, но я… Он схватил Марлен за руку и привлек к себе.
— Марлен, вы красавица, я буду гордиться вами. Мне жаль, любимая, очень жаль, что я заставил вас страдать. — Губы Марлен слегка приоткрылись от удивления; впервые чуть ли не за месяц Алексу захотелось попробовать их вкус. — Я тоже буду вам хорошим мужем, если вы дадите мне шанс, — сказал он и порывисто поцеловал ее в губы.
Марлен напряглась, руки ее бессильно повисли, в то время как его руки скользнули по ее спине. Алекс легко провел языком между ее губами. Она застыла точно мраморная статуя, зажмурилась, сжала губы. Он погладил ее по спине, пытаясь расшевелить. Напрасно. Она оставалась бесстрастной. Тогда он чмокнул ее в щеку и отпустил. Бедняжка густо покраснела от смущения.
— Алекс, я… Мама и папа в доме! — прошептала она.
— Ничего страшного, Марлен, ничего страшного, — солгал он.
Напряжение ее спало, и она прильнула к нему.
— Я буду вам хорошей женой, — прошептала она уже в который раз.
Все ясно, подумал он. Она будет хорошей женой, то есть покорной как овца. И останется девственницей до самой свадьбы, пока закон не обяжет ее покориться мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88