— Возможно, кучер ошибся?
Алекс мог бы поклясться, что старик слегка прищурился в ожидании ответа.
— Конечно, ошибся. Дом заперт на весь сезон, — спокойно проговорил Алекс.
Ван дер Милл быстро взглянул на Марлен, перевел взгляд на Алекса, кивнул и неспешно удалился.
Сердце у Алекса подскочило к самому горлу; он с трудом поборол желание взглянуть на Марлен. Проклятый ревнивец! Старый кобель! А кучеру он отрежет язык и съест на завтрак.
— Может быть… может быть, там был Артур? — тихо произнесла Марлен.
Алекс невольно сжал кулаки.
— Он ошибся. Дом заперт.
Она кивнула, не сводя с него глаз.
— Что-нибудь случилось? Вы побледнели.
— Не хотите ли вызвать врача, Марлен? Тогда, может быть, перестанете волноваться, что я испущу дух прямо здесь, на балу! — резко проговорил он.
Глаза ее округлились, и она быстро отвела взгляд. Он искренне пожалел о своей вспышке.
— Простите меня, любимая. Я не хотел вас обидеть.
— Я уже не раз это слышала, — прошептала она. Он отошел от стены.
— Играют вальс. Может, потанцуете с дураком и грубияном?
Она заколебалась, пожав плечами, но Алекс вывел ее на середину залы и закружил в вальсе. Она танцевала с чопорным видом, держа его на расстоянии вытянутой руки, как положено, шажки у нее были мелкие и аккуратные. И Алекс невольно сравнил ее с Лорен, которая прекрасно чувствовала себя в его объятиях и легко скользила в такт музыке. Марлен завела разговор о свадьбе, и Алекс почувствован, как ненавидит себя. Эта ненависть росла с каждой минутой по мере того, как он кружил Марлен в вальсе. Неужели он обречен всю жизнь сравнивать Марлен с Лорен, а Марлен обречена завоевывать его любовь? «Она тебя обожает, а ты не можешь ответить на ее чувство». Мать права. Он не может ответить на ее чувство. И даже сейчас, на балу, тяготится ею.
Алекс почувствовал огромное облегчение, когда Марлен попросила отвезти ее домой. В карете он сел напротив нее и, закрыв глаза, устало откинулся на плюшевые подушки.
Как только карета тронулась, Марлен сказала:
— Вы слишком много работаете, Алекс. Вам нужен отдых. На этот раз ее забота тронула его. Да, он просто чудовище. Но к несчастью, сегодня его раздражало буквально все.
— Что вы собираетесь делать завтра? — спросил он, пытаясь сменить тему.
— Мне нужно наконец покончить с приглашениями. Их такое количество…
— А что, приглашения еще не разосланы? — спросил он, весь напрягшись, словно получил из самых глубин сознания какой-то важный сигнал.
Она весело рассмеялась.
— Конечно, нет! Их надо разослать в пятницу, чтобы они пришли за две недели до свадьбы.
Он смотрел на нее, в то время как мозг его лихорадочно работал. Приглашения не разосланы. Эти чертовы приглашения не разосланы. «Она тебя обожает, а ты не можешь ответить на ее чувство». Еще не поздно, мелькнула безумная мысль.
— Марлен…
— Я написала большую часть, целую гору приглашений. Естественно, всем хочется присутствовать на герцогской свадьбе, — вдруг сказала она, теребя перчатки, лежащие у нее на коленях.
— Марлен…
— Ваша матушка так добра, — быстро перебила она его. — Она очень нам помогла. И еще многие люди. Хотят, чтобы все было, как полагается. Поставщик цветов решил проверить, как будет украшена церковь, а поставщик провизии, когда узнал, сколько важных особ ждут к завтраку, просто был вне себя. Можете себе представить, он послал в Париж за особыми рецептами. Все высшее общество ожидает чего-то необычайного. Я… я сама прослежу, чтобы завтра же приглашения были отнесены на почту. Обещаю, не стану этого откладывать. Все будет доставлено вовремя, можете не сомневаться. — Она говорила без умолку, боясь остановиться.
Алексом овладело какое-то странное чувство. Теперь он испытывал отчужденность не только к Марлен, но и к самому себе, если такое возможно.
— Марлен…
Она затрясла головой, как безумная.
— Нет, Алекс, — прошептала она.
— Нам нужно поговорить, дорогая!
— Нет! — Из уголка ее глаза скатилась слезинка, и она опустила голову.
Алекс сел рядом с ней, обнял за плечи.
— О Боже, пожалуйста, не надо. — Она заплакала в голос.
— Мне очень жаль, — сказал он, страдальчески морщась при виде того, как сотрясается от рыданий ее хрупкое тело. — Но я не могу…
— Не нужно так поступать со мной, Алекс! Не делайте меня посмешищем! — рыдала она.
— Боюсь, я сделаю вас посмешищем, если мы поженимся, — с несчастным видом возразил он.
Марлен вскрикнула и, соскользнув с сиденья, прижалась лицом к его ноге. Убитый горем, Алекс наклонился к ней, чувствуя себя самым презренным, самым низким негодяем на свете.
— Алекс, я сделаю все, что вы скажете! Только не надо так со мной поступать! — В голосе ее звучали истерические нотки. Алекс зажмурил глаза и зарылся лицом в ее волосы.
— Увы, Марлен, — еле слышно проговорил он, — вы ничего не можете сделать. И не в моей власти что-либо изменить, — грустно прошептал он.
Она вдруг стукнула его кулаком по ноге.
— Это она, да? Вы оставляете меня ради нее! — воскликнула Марлен.
Алекс промолчал, и она еще раз его ударила. И еще раз.
К тому времени, когда карета подъехала к дому ее родителей на Маунт-стрит, Марлен впала в оцепенение. Он попытался помочь ей выйти из экипажа, но она оттолкнула его и спустилась сама.
— Завтра утром я зайду к вашим родителям и все объясню, — мягко сказал он, с ненавистью прислушиваясь к собственному голосу.
— Не стоит так затруднять себя, — пробормотала она с сарказмом и нетвердыми шагами направилась к двери.
Алекс провел бессонную ночь и утром отправился к Уиткому. Дворецкий, глядя на него так, словно он только что выполз на берег со дна Темзы, проводил его в гостиную. Едва Алекс переступил порог, как лорд Уитком, с лицом, побелевшим от гнева, буквально выскочил из своего кресла. Марлен не удостоила жениха взглядом.
— Не знаю, какое безумие вас охватило, Сазерленд, но лучше бы вам убедить Марлен, что она неправильно вас поняла! — рявкнул Уитком.
— Марлен правильно меня поняла, Эдвин, — тихо сказал Алекс. — Я глубоко сожалею, но не могу жениться на вашей дочери.
Уитком в ужасе разинул рот.
— Что же вы за чудовище? — ахнула леди Уитком.
— Ей-богу, вы должны объяснить свое поведение! — вскричал Уитком.
Алексу стало не по себе. Что он мог объяснить? Чем мог оправдать свой поступок? Сумасшествием? Но даже если бы ему поставили диагноз о полном сумасшествии, такой диагноз не отражал бы всей полноты картины.
— Я решил, что мы не подходим друг другу, — коротко проговорил он.
Уитком взорвался:
— Не подходите? Проклятие, Сазерленд, думайте, что говорите! Вы собираетесь разорвать сорокалетнюю связь между семьями Кристианов и Ризов!
— Это я понимаю.
Ошеломленная леди Уитком опустилась на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88