Но едва его ноги коснулись земли, он обхватил Лорен руками за талию и обнял.
Господи, он уже забыл.
Забыл, что она значит для этой стайки. Забыл, поглощенный своими желаниями, о том, что в Роузвуде Лорен самоотверженно одаривала своим вниманием и добротой каждого из этих сирот. И он не мог бы любить ее сильнее, чем в этот момент.
Его прямо-таки распирало от гордости; он долго смотрел на Лорен, искренне тронутый ее умением дать почувствовать каждому ребенку, что он особенный. Когда Уитерз наконец увел лошадь, подошла Лидия и принялась собирать всех детей. Лорен напомнила ей, что кухарка обещала детям апельсины, прежде чем мистер Голдуэйт зайдет за ними.
Дети, болтая, гуськом ушли с выгона по направлению к саду; Хорас устрашал их упреждающими ударами своего деревянного меча. Когда дети проходили мимо, Алекс отступил за изгородь. Лорен отстала, чтобы подобрать брошенную Салли куклу и книгу, забытую Теодоррм. Потом последовала за ними. Алекс наконец вышел из своего укрытия.
— Лорен! — окликнул он ее каким-то чужим, сдавленным голосом.
Она замерла. Он тоже затаил дыхание. Лорен устремила взгляд к небесам; глаза ее были полны мучительной надежды. Сердце его болезненно сжалось, потому что она медленно повернулась к нему, ища его в тенях наступающего вечера, и когда увидела, губы ее приоткрылись, глаза в изумлении округлились. Боже, как она хороша, как серьезна, как…
— Нет, — прошептала она, качая головой. Он протянул к ней руку.
— Лорен, я…
— Нет! — повторила она, глядя на него как на привидение.
Рука его бессильно повисла.
— Я знаю, вы этого не ожидали, — сказал он ровным голосом, хотя сердце его бешено колотилось.
Она долго смотрела на него, потом снова произнесла:
— Нет.
Проклятие! Он заранее обдумал, что скажет, но сейчас все вылетело из головы. Он нерешительно огляделся, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать.
Она шагнула назад, прочь от него.
— Я хочу вас! — внезапно выпалил он.
Глаза у нее стали круглыми как блюдца. К величайшему его изумлению, она повернулась и пошла по направлению к конюшням.
У Лорен перехватило дыхание. Видимо, он решил, что может, вальсируя, заявиться на выгон и сообщить ей такое после всего, что она пережила! Это ужасно, что он застал ее врасплох, что его изумрудные глаза так быстро выбили ее из колеи. Сердце у нее гулко стучало, в горле пересохло. До чего же он красив! Рана в ее сердце стала еще глубже. Это невыносимо — после того как она каждую ночь засыпала в слезах, оплакивая его! После того как согласилась выйти за Магнуса! Горячие слезы сдавили ей горло. Она шла, не разбирая дороги. Убить его мало!
Гнев ее перешел в страх, как только она поняла, что он идет за ней. Она поднесла руку к горлу. Не разорвать ли рубашку? Может, тогда она сможет дышать? Он откашлялся, стоя у нее за спиной.
— Поверьте, эта фраза вырвалась у меня совершенно случайно. Я хотел сказать вам совсем другое.
Она была так ошеломлена, что потеряла дар речи. Чувствовала, что он приближается, что внимательно рассматривает ее с ног до головы. Опасаясь, как бы он не заметил, что ее бьет дрожь, Лорен обхватила себя руками. Он подошел еще ближе.
— Лорен, прошу вас, взгляните на меня.
И столько нежности было в его голосе, что он показался Лорен дуновением легкого ветерка. Она крепко сжала губы, понимая, что если заговорит, то не справится со своими чувствами.
— Вы дрожите. — Легкое прикосновение к ее плечу словно огнем обожгло Лорен. Она отошла от него, сделав несколько нетвердых шагов. — Я знаю, вы сердитесь, — тихо сказал он.
Она не сердилась, она была опустошена. Не справившись с собой, бросила на него раздраженный взгляд.
— Сержусь? Это слово не имеет ничего общего с тем, что я испытываю, — хрипло выговорила она, тут же возненавидев себя за то, что в голосе ее прозвучали горечь и боль.
Алекс кивнул и опустил глаза.
— Я не лгу. Лондон, та ночь — для меня нет ничего важнее в жизни, — спокойно сказал он. Потом медленно поднял глаза. — Я полюбил вас, Лорен. Безнадежно и окончательно. Я постоянно думаю о вас, вижу вас во сне. Я хочу, чтобы вы всегда были со мной. И — да поможет мне Бог — я уверен, что не смогу жить без вас.
Вид у него был такой серьезный, голос звучал так искренно, что Лорен тихонько ахнула, тронутая до глубины души. Но ведь это неправда! Господи, ведь этот человек женится через несколько дней, а если бы смог уговорить Марлен, женился бы раньше!
— Я удивлена, ваша милость, — холодно сказала она и заметила, как он вздрогнул. — Или вы полагаете, что я должна забыть о том, как вы умоляли леди Марлен бежать с вами — и это после той ночи! «Одной ногой на море, другою на земле, а навсегда — нигде!»
Лицо Алекса потемнело.
— Кто вам это сказал? — спросил он, пропустив мимо ушей глубоко ранившую его стихотворную строку.
— Она! — воскликнула Лорен срывающимся голосом. — Как могли вы так поступить? Как могли так любить меня, если любите ее? Впрочем, я сама напросилась на ваши ласки, не так ли? — Она истерически засмеялась.
Алекс шагнул к ней, невольно сжимая и разжимая кулаки.
— Лорен, выслушайте меня, умоляю! Я никогда никого не любил так, как вас! Я приехал сюда, чтобы просить вас… нет, умолять… — Он замолчал. — Я разорвал помолвку с Марлен. Свадьбы не будет.
Она не думала, что ей можно причинить еще большую боль, но эти слова просто убили ее. Ей показалось, что конюшня покачнулась; она не могла, не хотела ему верить! Господи, да неужели он не понимает? Он пришел слишком поздно! Его глаза метались по ее лицу, тревожно ища отклика. Она не могла взглянуть на него и зажмурилась. Она ненавидела его потому, что он сказал то единственное, что она жаждала услышать и что могло разбить ей сердце. Увы, слишком поздно.
— Мне очень жаль леди Марлен, — услышала она свой голос и медленно открыла глаза. — Но я выйду за Магнуса. Его изумрудные глаза полыхнули гневом.
— Вы слышали, черт побери, что я сказал? — крикнул он. Лорен отступила.
— А что, по-вашему, я должна была делать? Ждать, когда удастся украсть момент-другой? Рыскать по Лондону, надеясь мельком увидеть вас с женой на каком-нибудь вечернем приеме? — воскликнула она.
— Не нужно упрямиться, девочка. Я был на самом краю преисподней и вернулся оттуда, чтобы отыскать вас и устроить все по-хорошему! Разорвать помолвку было невероятно трудно, но я это сделал, потому что люблю вас! — взорвался он.
— Я не дура! — крикнула она. Алекс прищурился и шагнул к ней; его изящные, почти кошачьи движения лишь прикрывали грубую силу. Лорен попятилась. — Я выйду за Магнуса, и вы меня не остановите! Господи, ведь это единственное, что мне остается теперь!
— Наверное, вы совершенно оглохли! Я сказал, что люблю вас! Я никогда не говорил этого ни одной женщине!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Господи, он уже забыл.
Забыл, что она значит для этой стайки. Забыл, поглощенный своими желаниями, о том, что в Роузвуде Лорен самоотверженно одаривала своим вниманием и добротой каждого из этих сирот. И он не мог бы любить ее сильнее, чем в этот момент.
Его прямо-таки распирало от гордости; он долго смотрел на Лорен, искренне тронутый ее умением дать почувствовать каждому ребенку, что он особенный. Когда Уитерз наконец увел лошадь, подошла Лидия и принялась собирать всех детей. Лорен напомнила ей, что кухарка обещала детям апельсины, прежде чем мистер Голдуэйт зайдет за ними.
Дети, болтая, гуськом ушли с выгона по направлению к саду; Хорас устрашал их упреждающими ударами своего деревянного меча. Когда дети проходили мимо, Алекс отступил за изгородь. Лорен отстала, чтобы подобрать брошенную Салли куклу и книгу, забытую Теодоррм. Потом последовала за ними. Алекс наконец вышел из своего укрытия.
— Лорен! — окликнул он ее каким-то чужим, сдавленным голосом.
Она замерла. Он тоже затаил дыхание. Лорен устремила взгляд к небесам; глаза ее были полны мучительной надежды. Сердце его болезненно сжалось, потому что она медленно повернулась к нему, ища его в тенях наступающего вечера, и когда увидела, губы ее приоткрылись, глаза в изумлении округлились. Боже, как она хороша, как серьезна, как…
— Нет, — прошептала она, качая головой. Он протянул к ней руку.
— Лорен, я…
— Нет! — повторила она, глядя на него как на привидение.
Рука его бессильно повисла.
— Я знаю, вы этого не ожидали, — сказал он ровным голосом, хотя сердце его бешено колотилось.
Она долго смотрела на него, потом снова произнесла:
— Нет.
Проклятие! Он заранее обдумал, что скажет, но сейчас все вылетело из головы. Он нерешительно огляделся, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать.
Она шагнула назад, прочь от него.
— Я хочу вас! — внезапно выпалил он.
Глаза у нее стали круглыми как блюдца. К величайшему его изумлению, она повернулась и пошла по направлению к конюшням.
У Лорен перехватило дыхание. Видимо, он решил, что может, вальсируя, заявиться на выгон и сообщить ей такое после всего, что она пережила! Это ужасно, что он застал ее врасплох, что его изумрудные глаза так быстро выбили ее из колеи. Сердце у нее гулко стучало, в горле пересохло. До чего же он красив! Рана в ее сердце стала еще глубже. Это невыносимо — после того как она каждую ночь засыпала в слезах, оплакивая его! После того как согласилась выйти за Магнуса! Горячие слезы сдавили ей горло. Она шла, не разбирая дороги. Убить его мало!
Гнев ее перешел в страх, как только она поняла, что он идет за ней. Она поднесла руку к горлу. Не разорвать ли рубашку? Может, тогда она сможет дышать? Он откашлялся, стоя у нее за спиной.
— Поверьте, эта фраза вырвалась у меня совершенно случайно. Я хотел сказать вам совсем другое.
Она была так ошеломлена, что потеряла дар речи. Чувствовала, что он приближается, что внимательно рассматривает ее с ног до головы. Опасаясь, как бы он не заметил, что ее бьет дрожь, Лорен обхватила себя руками. Он подошел еще ближе.
— Лорен, прошу вас, взгляните на меня.
И столько нежности было в его голосе, что он показался Лорен дуновением легкого ветерка. Она крепко сжала губы, понимая, что если заговорит, то не справится со своими чувствами.
— Вы дрожите. — Легкое прикосновение к ее плечу словно огнем обожгло Лорен. Она отошла от него, сделав несколько нетвердых шагов. — Я знаю, вы сердитесь, — тихо сказал он.
Она не сердилась, она была опустошена. Не справившись с собой, бросила на него раздраженный взгляд.
— Сержусь? Это слово не имеет ничего общего с тем, что я испытываю, — хрипло выговорила она, тут же возненавидев себя за то, что в голосе ее прозвучали горечь и боль.
Алекс кивнул и опустил глаза.
— Я не лгу. Лондон, та ночь — для меня нет ничего важнее в жизни, — спокойно сказал он. Потом медленно поднял глаза. — Я полюбил вас, Лорен. Безнадежно и окончательно. Я постоянно думаю о вас, вижу вас во сне. Я хочу, чтобы вы всегда были со мной. И — да поможет мне Бог — я уверен, что не смогу жить без вас.
Вид у него был такой серьезный, голос звучал так искренно, что Лорен тихонько ахнула, тронутая до глубины души. Но ведь это неправда! Господи, ведь этот человек женится через несколько дней, а если бы смог уговорить Марлен, женился бы раньше!
— Я удивлена, ваша милость, — холодно сказала она и заметила, как он вздрогнул. — Или вы полагаете, что я должна забыть о том, как вы умоляли леди Марлен бежать с вами — и это после той ночи! «Одной ногой на море, другою на земле, а навсегда — нигде!»
Лицо Алекса потемнело.
— Кто вам это сказал? — спросил он, пропустив мимо ушей глубоко ранившую его стихотворную строку.
— Она! — воскликнула Лорен срывающимся голосом. — Как могли вы так поступить? Как могли так любить меня, если любите ее? Впрочем, я сама напросилась на ваши ласки, не так ли? — Она истерически засмеялась.
Алекс шагнул к ней, невольно сжимая и разжимая кулаки.
— Лорен, выслушайте меня, умоляю! Я никогда никого не любил так, как вас! Я приехал сюда, чтобы просить вас… нет, умолять… — Он замолчал. — Я разорвал помолвку с Марлен. Свадьбы не будет.
Она не думала, что ей можно причинить еще большую боль, но эти слова просто убили ее. Ей показалось, что конюшня покачнулась; она не могла, не хотела ему верить! Господи, да неужели он не понимает? Он пришел слишком поздно! Его глаза метались по ее лицу, тревожно ища отклика. Она не могла взглянуть на него и зажмурилась. Она ненавидела его потому, что он сказал то единственное, что она жаждала услышать и что могло разбить ей сердце. Увы, слишком поздно.
— Мне очень жаль леди Марлен, — услышала она свой голос и медленно открыла глаза. — Но я выйду за Магнуса. Его изумрудные глаза полыхнули гневом.
— Вы слышали, черт побери, что я сказал? — крикнул он. Лорен отступила.
— А что, по-вашему, я должна была делать? Ждать, когда удастся украсть момент-другой? Рыскать по Лондону, надеясь мельком увидеть вас с женой на каком-нибудь вечернем приеме? — воскликнула она.
— Не нужно упрямиться, девочка. Я был на самом краю преисподней и вернулся оттуда, чтобы отыскать вас и устроить все по-хорошему! Разорвать помолвку было невероятно трудно, но я это сделал, потому что люблю вас! — взорвался он.
— Я не дура! — крикнула она. Алекс прищурился и шагнул к ней; его изящные, почти кошачьи движения лишь прикрывали грубую силу. Лорен попятилась. — Я выйду за Магнуса, и вы меня не остановите! Господи, ведь это единственное, что мне остается теперь!
— Наверное, вы совершенно оглохли! Я сказал, что люблю вас! Я никогда не говорил этого ни одной женщине!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88