Право, мне неудобно беспокоить вас из-за такой мелочи, но эта вещица мне дорога.
– Не заметил ничего такого. А вы уверены, что потеряли брелок именно в замке? Впрочем, узнаю у Гейнса, или ты уже спрашивала его, Ханна?
– Нет, – ответила девушка. – До твоего прихода мы говорили о других потерях. Лорд Сильвердейл, насколько я помню, вы любите чай с одним кусочком сахара и со сливками. Ваши пристрастия не изменились?
– О нет, я никогда не меняю своих пристрастий! – ответил Сильвердейл, сопроводив эти слова томным взглядом своих прекрасных глаз, чтобы Ханна не усомнилась в истинном смысле сказанного.
– Представь себе, эти господа, приехавшие из Лондона, сплетничают, как настоящие деревенские кумушки. Утверждают, будто Бериник сам увез куда-то ту пропавшую горничную, а когда она начала отстаивать права ребенка, просто убил ее. Кстати, приехали еще несколько человек с такими же тугими кошельками, как у тебя, так что торги обещают быть интересными.
– А что ты им ответил, Мартин? Насчет герцога?
– Сказал, что они сильно ошибаются. Бериник никогда не сделал бы ничего подобного.
– Да, я тоже так думаю. Кстати, я видел мальчика. Некий джентльмен по имени Джордж Итан Уоррен выбрал герцога опекуном для своего сына. Мальчик носит то же имя, и он достаточно взрослый, чтобы знать и помнить, кем были его покойные родители. Не так быстро, Мартин, прошу тебя! Я не расположен сегодня к прогулке вприпрыжку.
– Ты и правда выглядишь усталым. Далеко ездил?
– До Блэккасла, потом к коттеджу вдовы Тислдаун, затем проводил леди Ханну обратно в замок и вернулся сюда. Но не поездка измотала меня. Кое-что случилось в коттедже.
– Ты что-то почувствовал?
– Что-то – мало сказать. Я слышал предсмертные крики молодой женщины и плач. На секунду мне показалось, что я схожу с ума.
– И леди Ханна была с тобой?
– Да, она сама захотела поехать к дому, поискать какие-нибудь улики. Но мы ничего не нашли.
– Однако тебе мерещились крики и плач.
– Да, там осталось зло. Думаю, мне надо съездить туда еще раз, только без леди Ханны. Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Мартин.
– Думаешь, я тоже могу услышать?
– Пообещай, что попробуешь.
– Хорошо, хотя не уверен, получится ли что-нибудь. Я не так талантлив, как ты, Мэл.
– Талантлив? Неужели ты считаешь это проклятие талантом?
– Да, и весьма редким. Но сегодня мы никуда не поедем. Вернее, поедем, но в другую сторону, выполнять поручение. Но сначала отдохнем и перекусим. И знаешь, Мэл, не говори ничего Энни о том, что я тоже иногда чувствую и слышу нечто.
Маркиз понимающе улыбнулся:
– Ты так и не рассказал ей? Что ж, я понимаю тебя. Не всякую жену такая новость обрадует. Но знаешь, леди Ханна поверила мне, когда я поведал ей о голосах. Я чувствовал себя донельзя глупо, когда просто сбежал из коттеджа, но она не смеялась надо мной и не сказала, что все это выдумки.
– Что же она сделала? – с интересом спросил Гейзенби.
– А вот это не твое дело, друг мой! Кстати, что за поручение нам предстоит выполнить?
– Мы должны купить гончую.
– Гончую? Собаку? Да их полно на пустоши – зачем сквайру еще одна?
– Это не для сквайра. Видишь ли, деньги на собаку собирало множество людей, потому что это подарок.
– Кому? |
– Преподобному Дэмпси. Энни говорила, что когда-то у него была гончая, но несколько лет назад пес умер от старости, и вот прихожане решили подарить ему щенка.
– А может, стоит его спросить, хочет ли он собаку?
– Нельзя. Мы должны хранить секрет до воскресенья.
– Только не это! Опять секрет! Что происходит в этом доме?
– О чем ты?
– О том, что кругом одни тайны, и я это чувствую. А ты, Мартин?
Преподобный мистер Дэмпси сидел в гостиной и смотрел в остывший камин. Чело его было омрачено нерадостными думами.
Жена, некоторое время наблюдавшая за ним, отложила в сторону вязание и сказала сочувственным тоном:
– Тебе нет нужды так переживать, Ричард. Никто не ждет от тебя каких-то особенных слов – ты ведь едва знал эту девушку.
– Нет, Верни, я думал не о речи на похоронах бедной Мэг.
– А о чем же?
– Видишь ли, дорогая, это секрет! Впрочем, ты все равно скоро узнаешь, что происходит. Однако я обещал Беринику, что ничего тебе не скажу.
– Уильям тебя об этом просил? – Темные глаза Вероники вспыхнули гневом, а потом затуманились.
Заглянув в глаза жены, пастор беспокойно задвигался в кресле.
– Не надо так на меня смотреть, Верни. У меня мысли путаются. Хочется зацеловать тебя до смерти.
– Этот взгляд должен был внушить страх твоей душе, Ричард Дэмпси.
– Знаю. Но я почему-то не столько пугаюсь, сколько прихожу в возбуждение и хочу любить тебя немедленно.
– Не смей!
– Нет?
– Не сейчас! Скажи лучше, что за секрет?
– Не могу, милая, я обещал мальчику.
– Черт бы тебя побрал!
– И не говори. Но знаешь, я тут подумал – мы могли бы пойти в кухню и выпить с миссис Лэнгтон по чашечке чаю. Как по-твоему, она не очень сейчас занята?
Вероника улыбнулась:
– Ты же знаешь, что она печет хлеб. Я уже чувствую запах!
– Скоро этот восхитительный запах распространится по всему дому и проникнет в конюшню, – подхватил пастор. – И Харви тотчас явится на кухню. Он не знает, что я дал Беринику обещание не посвящать тебя в то, что происходит. Думаю, они с Эли не упустят случая еще разок все обсудить.
– Хочешь сказать, что мистер и миссис Лэнгтон знают секрет, который ты от меня скрываешь?
– Так и есть.
– В таком случае я хочу чаю и свежего хлеба с маслом, – заявила Вероника, поднимаясь. – Идем, муж мой, послушаем, что расскажут хозяйке кухарка и работник.
Миссис Дэмпси подобрала подол светло-зеленого платья и пошла к двери. Муж двинулся следом. Взяв его под руку, она прошептала:
– Перестань улыбаться! Эли и Харви подумают бог знает что!
– Я знаю, что они подумают, – ответил пастор. – Что мы с тобой идем не из гостиной.
– Ричард!
– Да-да, милая! У тебя глаза пылают, как у бешеной кобылицы, а я по-идиотски улыбаюсь и ничего не могу с этим поделать. И раз уж так получилось, почему бы мне не отнести тебя в спальню? Хлеб не скоро остынет.
– Только посмей, Ричард Дэмпси, и ты увидишь, какова я в гневе!
День потихоньку собирался превратиться в вечер, когда темноволосый молодой человек с широкими плечами и ангельским лицом покинул комнату, которую снимал в домике миссис Диринг. Хозяйка провожала постояльца, и, прощаясь, тот небрежно заметил, что друзья ждут его у «Хромого пса». Миссис Диринг, дожившая до семидесяти лет и ни разу не усомнившаяся в том, что люди всегда говорят правду, поверила.
Молодой человек, однако, направился в «Три столба», и пока конюх седлал его коня, ждал, сунув руки в карманы и прислонившись к столбу у ворот. Но даже эта небрежная поза не могла скрыть горделивую осанку и тот особый шик, который выдавал в нем подлинного аристократа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Не заметил ничего такого. А вы уверены, что потеряли брелок именно в замке? Впрочем, узнаю у Гейнса, или ты уже спрашивала его, Ханна?
– Нет, – ответила девушка. – До твоего прихода мы говорили о других потерях. Лорд Сильвердейл, насколько я помню, вы любите чай с одним кусочком сахара и со сливками. Ваши пристрастия не изменились?
– О нет, я никогда не меняю своих пристрастий! – ответил Сильвердейл, сопроводив эти слова томным взглядом своих прекрасных глаз, чтобы Ханна не усомнилась в истинном смысле сказанного.
– Представь себе, эти господа, приехавшие из Лондона, сплетничают, как настоящие деревенские кумушки. Утверждают, будто Бериник сам увез куда-то ту пропавшую горничную, а когда она начала отстаивать права ребенка, просто убил ее. Кстати, приехали еще несколько человек с такими же тугими кошельками, как у тебя, так что торги обещают быть интересными.
– А что ты им ответил, Мартин? Насчет герцога?
– Сказал, что они сильно ошибаются. Бериник никогда не сделал бы ничего подобного.
– Да, я тоже так думаю. Кстати, я видел мальчика. Некий джентльмен по имени Джордж Итан Уоррен выбрал герцога опекуном для своего сына. Мальчик носит то же имя, и он достаточно взрослый, чтобы знать и помнить, кем были его покойные родители. Не так быстро, Мартин, прошу тебя! Я не расположен сегодня к прогулке вприпрыжку.
– Ты и правда выглядишь усталым. Далеко ездил?
– До Блэккасла, потом к коттеджу вдовы Тислдаун, затем проводил леди Ханну обратно в замок и вернулся сюда. Но не поездка измотала меня. Кое-что случилось в коттедже.
– Ты что-то почувствовал?
– Что-то – мало сказать. Я слышал предсмертные крики молодой женщины и плач. На секунду мне показалось, что я схожу с ума.
– И леди Ханна была с тобой?
– Да, она сама захотела поехать к дому, поискать какие-нибудь улики. Но мы ничего не нашли.
– Однако тебе мерещились крики и плач.
– Да, там осталось зло. Думаю, мне надо съездить туда еще раз, только без леди Ханны. Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Мартин.
– Думаешь, я тоже могу услышать?
– Пообещай, что попробуешь.
– Хорошо, хотя не уверен, получится ли что-нибудь. Я не так талантлив, как ты, Мэл.
– Талантлив? Неужели ты считаешь это проклятие талантом?
– Да, и весьма редким. Но сегодня мы никуда не поедем. Вернее, поедем, но в другую сторону, выполнять поручение. Но сначала отдохнем и перекусим. И знаешь, Мэл, не говори ничего Энни о том, что я тоже иногда чувствую и слышу нечто.
Маркиз понимающе улыбнулся:
– Ты так и не рассказал ей? Что ж, я понимаю тебя. Не всякую жену такая новость обрадует. Но знаешь, леди Ханна поверила мне, когда я поведал ей о голосах. Я чувствовал себя донельзя глупо, когда просто сбежал из коттеджа, но она не смеялась надо мной и не сказала, что все это выдумки.
– Что же она сделала? – с интересом спросил Гейзенби.
– А вот это не твое дело, друг мой! Кстати, что за поручение нам предстоит выполнить?
– Мы должны купить гончую.
– Гончую? Собаку? Да их полно на пустоши – зачем сквайру еще одна?
– Это не для сквайра. Видишь ли, деньги на собаку собирало множество людей, потому что это подарок.
– Кому? |
– Преподобному Дэмпси. Энни говорила, что когда-то у него была гончая, но несколько лет назад пес умер от старости, и вот прихожане решили подарить ему щенка.
– А может, стоит его спросить, хочет ли он собаку?
– Нельзя. Мы должны хранить секрет до воскресенья.
– Только не это! Опять секрет! Что происходит в этом доме?
– О чем ты?
– О том, что кругом одни тайны, и я это чувствую. А ты, Мартин?
Преподобный мистер Дэмпси сидел в гостиной и смотрел в остывший камин. Чело его было омрачено нерадостными думами.
Жена, некоторое время наблюдавшая за ним, отложила в сторону вязание и сказала сочувственным тоном:
– Тебе нет нужды так переживать, Ричард. Никто не ждет от тебя каких-то особенных слов – ты ведь едва знал эту девушку.
– Нет, Верни, я думал не о речи на похоронах бедной Мэг.
– А о чем же?
– Видишь ли, дорогая, это секрет! Впрочем, ты все равно скоро узнаешь, что происходит. Однако я обещал Беринику, что ничего тебе не скажу.
– Уильям тебя об этом просил? – Темные глаза Вероники вспыхнули гневом, а потом затуманились.
Заглянув в глаза жены, пастор беспокойно задвигался в кресле.
– Не надо так на меня смотреть, Верни. У меня мысли путаются. Хочется зацеловать тебя до смерти.
– Этот взгляд должен был внушить страх твоей душе, Ричард Дэмпси.
– Знаю. Но я почему-то не столько пугаюсь, сколько прихожу в возбуждение и хочу любить тебя немедленно.
– Не смей!
– Нет?
– Не сейчас! Скажи лучше, что за секрет?
– Не могу, милая, я обещал мальчику.
– Черт бы тебя побрал!
– И не говори. Но знаешь, я тут подумал – мы могли бы пойти в кухню и выпить с миссис Лэнгтон по чашечке чаю. Как по-твоему, она не очень сейчас занята?
Вероника улыбнулась:
– Ты же знаешь, что она печет хлеб. Я уже чувствую запах!
– Скоро этот восхитительный запах распространится по всему дому и проникнет в конюшню, – подхватил пастор. – И Харви тотчас явится на кухню. Он не знает, что я дал Беринику обещание не посвящать тебя в то, что происходит. Думаю, они с Эли не упустят случая еще разок все обсудить.
– Хочешь сказать, что мистер и миссис Лэнгтон знают секрет, который ты от меня скрываешь?
– Так и есть.
– В таком случае я хочу чаю и свежего хлеба с маслом, – заявила Вероника, поднимаясь. – Идем, муж мой, послушаем, что расскажут хозяйке кухарка и работник.
Миссис Дэмпси подобрала подол светло-зеленого платья и пошла к двери. Муж двинулся следом. Взяв его под руку, она прошептала:
– Перестань улыбаться! Эли и Харви подумают бог знает что!
– Я знаю, что они подумают, – ответил пастор. – Что мы с тобой идем не из гостиной.
– Ричард!
– Да-да, милая! У тебя глаза пылают, как у бешеной кобылицы, а я по-идиотски улыбаюсь и ничего не могу с этим поделать. И раз уж так получилось, почему бы мне не отнести тебя в спальню? Хлеб не скоро остынет.
– Только посмей, Ричард Дэмпси, и ты увидишь, какова я в гневе!
День потихоньку собирался превратиться в вечер, когда темноволосый молодой человек с широкими плечами и ангельским лицом покинул комнату, которую снимал в домике миссис Диринг. Хозяйка провожала постояльца, и, прощаясь, тот небрежно заметил, что друзья ждут его у «Хромого пса». Миссис Диринг, дожившая до семидесяти лет и ни разу не усомнившаяся в том, что люди всегда говорят правду, поверила.
Молодой человек, однако, направился в «Три столба», и пока конюх седлал его коня, ждал, сунув руки в карманы и прислонившись к столбу у ворот. Но даже эта небрежная поза не могла скрыть горделивую осанку и тот особый шик, который выдавал в нем подлинного аристократа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67