Она поглядывала на Тревельяна, уставившегося в окно со строгим и задумчивым выражением на лице. Насколько все-таки загадочен этот человек. Гейс или нет, он все равно не был обязан помогать им с Граньей все эти годы. Бессмысленно после столь жестокого обращения, как было в ту ночь, проведенную ею в замке, оставлять в смятении Лир, как никогда нуждающийся в твердой руке графа, только ради того, чтобы проводить ее в Антрим, где, быть может, они сумеют что-нибудь узнать об отце.
– Почему ты смотришь на меня? – спросил Тревельян, обнаруживший признаки всевидения, ибо за прошедшее время он ни разу не оторвал глаз от ландшафта за окном.
В смущении она отвернулась. Тревельян улыбнулся и поглядел на нее.
– Я тебе интересен?
– Вы читаете мои мысли, граф.
Рот его недовольно дернулся.
– Если бы я только умел это делать.
– Я не понимаю вас. Иногда вы такой благородный, и тем не менее…
– И тем не менее иногда кажусь настоящим злодеем, так?
Она кивнула.
Граф посмотрел из окна на зеленые холмы Антрима.
– Просто я все еще пытаюсь найти свое место на этой земле. Как и твой Малахия. Как и ты сама.
– Гейс мучает вас тем, что мое место рядом с вами.
Глубина взгляда Ниалла поглотила ее.
– Гейс, моя милая леди, свел нас вместе. А вот останемся ли мы рядом, зависит не от него.
– А от кого же?
– От меня.
Короткий взгляд буквально лишил ее дыхания. В нем вожделение сочеталось с насилием и ранимостью. Головокружительная страсть сулила равно и счастье и погибель. В нем властвовало обладание. Абсолютное. Равенна не сразу смогла отвернуться.
– Что бы ни случилось… – прошептал Ниалл. Сердце ее стучалось о ребра едва ли не с ожиданием. Но он так и не заговорил о любви.
Молча она заставила себя обратиться к пейзажу. Соблазн, исходивший от этого человека, с каждым мгновением все плотнее опутывал ее, и, осознав это, Равенна ощутила озноб. Решимость Ниалла пугала ее. Она сомневалась в своей способности противостоять ему. Он мог дать ей целую гамму страстей – от добра до зла, от праведности до порока, однако она понимала, что, покорившись Тревельяну, отдаст себя на растерзание. Он возьмет ее целиком, душой и сердцем, так что она превратится при нем в найденыша, всегда мечтающего о его понимании, о милости, и прекрасно сознающего, что никогда не удостоится его любви. Ибо такой человек, как он, не способен полюбить существо, недостойное себя.
Она подумала о том человеке, ради которого они направились в Антрим. О своем отце. Ей хотелось угадать, действительно ли он был таким рыцарем, в которого она так отчаянно верила. Он ведь мог оказаться подобным Тревельяну вельможей, увлекшим попавшуюся ему бедную девушку, а потом безжалостно бросившим ее, невзирая на ее верность, с которой Бриллиана унесла имя своего любовника в могилу.
Громкий треск вывел ее из задумчивости. Карета вздыбилась, и Равенна повалилась вперед; если бы не надежная рука Тревельяна, она могла бы разбить голову о косяк распахнувшейся двери.
Ниалл помог ей подняться на ноги. Собравшись с духом, Равенна выпалила:
– На нас напали?
Он смотрел на нее сухими и строгими глазами.
– Похоже, что мы сломали ось. Сейчас проверю.
Она остановила Ниалла так резко, что он даже удивился обнаруженному ею пылу.
– Не надо. У меня скверное предчувствие. Что, если это новое нападение? Быть может, смутьяны снова решили напасть на вас.
– Ты считаешь, что они попробуют меня убить в этом глухом месте, где некому посмотреть на дело их рук? – Тревельян задумчиво провел пальцами по ее щеке. – Едва ли.
– Но я все-таки не могу избавиться от этой мысли.
Тревельян вылез из кареты. Даже не задумавшись о последствиях, она сразу же поспешила за ним, позволив кучеру помочь ей спуститься из перекосившегося экипажа.
Мужчины стали осматривать карету, а Равенна прислонилась к экипажу и, щурясь, оглядела лесистые окрестности. Все было спокойно.
– Ось переломилась, – проговорил, присоединяясь к ней, Тревельян. Кучер отправился на холм, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости. Когда он повернулся к ним и отрицательно покачал головой, она ощутила странный испуг. Других карет на дороге не было видно.
– Нам придется возвращаться назад в Хенси? – спросила она.
Тревельян промолчал. Он не отводил глаз от кучера. Вернувшись, тот остановился возле них, теребя редкую бороду и явно опасаясь заговорить.
– Как твое мнение, О'Молли, что нам теперь делать? – Тревельян глядел на кучера пронзительным взглядом, как ястреб на полевую мышь.
– Не знаю, милорд. – Круглолицый мужчина скрестил руки на объемистом чреве, как бы желая показать, что он обдумывает варианты.
– До замка Кинейт дальше, чем до городка, правда?
– Ага, милорд.
– Значит, нам лучше вернуться в город.
– Если вы считаете это более удобным, милорд.
– Нет, лучше нам направиться к Кинейту. Равенна гораздо лучше отдохнет в замке.
Взгляд Равенны переходил с одного на другого. С удивлением она заметила, что лоб О'Молли покрылся потом.
– Это можно, сэр… но до города ближе. А здесь не останешься. С леди и не имея защиты. – О'Молли как-то странно озирался, и Равенну вдруг озарило, что она знала этого заросшего бородой человека. Лицо его казалось знакомым, и она мучительно попыталась вспомнить, кто он.
– Конечно. Ты лучше знаешь эти места, О'Молли. Твои старики, кажется, из Антрима.
– Мэр графства, милорд. Имя O'Mai'lle на гэльском означает вождь.
Тревельян прислонился спиной к карете. Равенна подумала, что ей не хотелось бы оказаться на месте О'Молли под этим ужасным взглядом.
– Интересно… интересно… – пробормотал Тревельян, бесстрастный голос не соответствовал его пронзительному взгляду.
– Достать ли мне сумки, милорд?
– Да.
Схватив Равенну за руку, Тревельян зашагал в сторону города.
– Возьми пару саквояжей. Мы будем ждать тебя в таверне, откуда ты можешь прислать нам новую карету.
– Хорошо, милорд, – О'Молли в последний раз глянул на Равенну – с тревогой.
– Будьте осторожны, мисс, – окликнул он ее, – дорога впереди может быть неровной.
– Спасибо, – прошептала Равенна, прежде чем Тревельян поспешно увлек ее за собой.
Они взобрались на крутой холм по дороге к городу. Не имея более сил молчать, Равенна проговорила:
– По-моему, нам лучше не ходить туда. Это опасно.
– Ты не доверяешь Шону О'Молли? – спросил граф.
– Шон О'Молли… – Имя это, безусловно, было знакомо ей. Подобрав волочившийся по земле пурпурный подол дорогого шерстяного плаща, она повторила это имя про себя. И вдруг вспомнила. – Шон О'Молли! – сказала Равенна едва ли не истерическим шепотом. – Теперь я вспомнила его. Но как он переменился… он же был в детстве таким высоким и тощим. Он водился с Малахией, ну и… ну и…
– С тобой? – "договорил Тревельян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109